Хоть ты по родословной Урий Шмульевич Мазок, - лишний раз Егор Борисович вычленял из Наступики собачью натуру, - а по паспорту Юрий Артемьевич Дакпождеев, все-равно навсегда останешься для меня Юркой, школьным товарищем и по совместительству другом детства.
Нам до дембеля осталось несколько дней, и я тебя умоляю: потерпи немного, не пиши на меня донос, пока не придем в порт хотя бы.
- Да ты что?! Как ты мог подумать обо мне такое?! Я за тебя любого на ленточки порву и приколю к тельняшке! - шипел в ответ Наступика, живо представив, как он уже несется к А. Куйло и даже почувствовал на своем левом плече его фантом холодной ладони:
"Молодец, Юра! Так держать! Спасибо за бдительность! Вот тебе ключи от сейфа, иди, выбирай себе Орден Ленина или Боевого Красного Знамени, чтобы не стыдно было вернуться в село!"
Все его доносы вполне оправданы желанием в первых рядах партии протолкнуться к светлому будущему и во всеоружии встретить там Коммунизм, - не без оснований считал Наступика.
По большому счёту, он человек очень хороший, с тонкой организацией души. Вот только мозги ему постоянно мешали показать себя в лучшем виде и в натуральную величину.
Он чувствовал, что мозги жили сами по себе и командовали всем им остальным, точно капризная, сварливая и стервозная жена, вовлекая Наступику во все тяжкие. Договориться с мозгами было невозможно. На компромиссы они не шли и, более того, научились хитро убеждать Наступику в том, что он и есть настоящий хозяин и единственный владелец своих мыслей и идей. В стране повального материализма, крепко придушившего любое идеалистическое представление о Мире, отстаивать душу было равносильно вражескому диссидентству.
