Ступени. Книга 2. Первая любовь. Глава 8. Чувственность

      Прошли три дня. За это время Натка успела сходить с Павлом в институт, где он решал вопросы с зачислением на второй курс. По вечерам молодые люди гуляли недалеко от дома по бульвару. Ходили в гости к друзьям Павла. Ездили к родственникам на окраину города. В общем, всегда были вместе. По договоренности с родителями, Натке надо было уже возвращаться домой во Фрунзе, но так хотелось остаться погостить ещё. Девушке не хотелось расставаться с милыми, добрыми людьми, которые приняли Натку как родную дочь, и которые с каждым днём становились для неё все роднее и роднее.

      Павел заметил, что в один из вечеров Натке взгрустнулось.
- Я вижу, что тебе не хочется уезжать? Да и я  не хочу сейчас тебя отпускать. Давай, позвоним твоим родителям и попросим, чтобы они разрешили тебе погостить у нас ещё некоторое время.
- Конечно, я буду только рада, - ответила с улыбкой Натка. – Надеюсь, родители поймут меня.
- Вставай, пойдем звонить! - протянув руку Натке, сказал Павел.
Набрали номер телефона по межгороду. Трубку взяла мама. Павел объяснил, что хочет задержать Натку ещё дней на пять, потому что на выходные планируется поездка на дачу. Мама согласилась, чтобы дочь погостила ещё. А Натка была на седьмом небе от счастья, визжала и прыгала как ребенок.

    Молодые люди удалились в комнату. Павел начал целовать Натку, от чего у девушки закружилась голова, а по всему телу разлилась истома. Павел медленно положил Натку на кровать и рукой через халат провёл по телу девушки. Потом расстегнул пуговицы и запустил руку под ворот. Нашёл обнажённую грудь и начал нежно ласкать тёплыми пальцами. Для неё эти смелые ласки были взрывом эмоций. Натка и представить не могла, что тело и душа так могут отвечать на изучающие поглаживания любимого человека! И хотя горел в комнате свет, девушку освещение нисколько не смущало. Всё, что происходило в данную минуту казалось таким естественным продолжением отношений. Натка любила Павла, доверяла ему, и отказаться от смелой ласки, оттолкнуть парня просто было невозможно. Впервые любимый человек изучал контуры её груди, тела, дыхание сливалось с её дыханием, поцелуй был тягуче сладок, и оторваться друг от друга не было сил. Сколько новых открытий в своем теле обнаружила она, сколько нежности было в прикосновениях. 
Такие минуты забыть невозможно, они врезаются в память навечно, и нет стыда, нет сожаления. Остаётся только чувство невозможности повторить данное мгновение снова и снова, потому что всё когда-нибудь случается в первый раз. И какое счастье, что радость открытия чувственности происходит наедине с любимым и любящим человеком!

        Опомнившись, Павел отстранился от Натки и прошептал:
- Извини, не мог удержаться. Ты не сердишься? Я оказался таким нахалом!
- Нет. . . нисколько. Просто это было нечто такое . . . что я даже представить не могла, - прошептала в ответ девушка.
- Я люблю тебя. Я дал обещание твоим родителям вернуть тебя в целости и сохранности и сдержу обещание. Мы с тобой будем ответственными людьми и глупостей не наделаем. Я дал мужское слово. Но, пойми меня, я не могу больше находиться за закрытой дверью от тебя.  Можно, я сегодня буду ночевать в твоей комнате на диване? Обещаю, что тебя не обижу. Просто невыносимо думать всю ночь, что одна лишь дверь отделяет тебя от меня, - умолял девушку Павел.
- А что скажут твои родители? - испуганно спросила Натка.
- Мама знает, я попросил её об этом, пообещав, что с нами всё будет в порядке, - уверил Натку парень.
- Хорошо, если твои родители не против, оставайся здесь, - прошептала Натка, и румянец залил её лицо от смущения.

        Вечером Нина Петровна сообщила Натке о просьбе сына - ночевать в комнате девушки, а выбор решения оставляла за девушкой. Натка не посмела отказать Павлу, потому что ей тоже хотелось быть всегда рядом, даже ночью. С этого вечера молодые люди спали в одной комнате. Павел на диване, Натка в кровати, в полуметре друг от друга, но, честно соблюдая правила приличия, не касались ночью друг друга, боясь, что в момент слабости разум может отойти на второй план, уступая место чувственности и страсти.