Браслет-4. 04. А в это время, и без меня...

  Идти по тёмному тоннелю, в сопровождении неразговорчивых спутников, пришлось недолго. Согнувшись в три погибели, мои пацаны уже метров через двадцать доковыляли до светившегося впереди поворота и с наслаждением разогнули спины. Круглый зал, куда они попали, оказался на вид метров пятидесяти в диаметре. Вдоль шершавых на вид стен, по всему его периметру располагались неглубокие ниши, где-то в рост человека, залитые всё тем же зеленоватым свечением.
  - Ей-Богу, - прокряхтел Пашка, разминая поясницу, - они тут - чё? - все дальтоники? Куда ни глянь - тоска зелёная!
  - Неправда ваша, - отзвался брат. - Когда мы наверху со всеми чудиками бухАли, там цвета вроде как нормальными были.
  - "БухАли"! - гоготнул Пашка мечтательно. - Если бы мы там "бухали"! Я бы вот прямо сейчас уж точно не отказался раздавить пару маленьких... М-дя... Вот только отыщем нашего "товароведа" и позволим себе...  - И он резко подсунулся к шедшему рядом с ним конвоиру: - А ты, часом, не знаешь, где наш Вовчик?
  Тот от неожиданности шарахнулся в сторону и прилип к стенке возле одной из ниш.
  Пашка вперил в него свой глумливый глаз, бликовавший из-под кучерявой шевелюры, посверлил им совсем потерявшегося инопланетянина, потом дружески похлопал по плечу:
  - Не боись! Я сегодня уже хавал. Пока не трону. Так и быть!
  Второй конвоир, с беспокойством оглядываясь на "мило беседующих", стал торопливо нажимать на светлые квадраты, расположенные на уровне глаз возле каждой из ниш.
  - Сыкливые, однако, товарищи, - усмехнулся Пашка, не убирая руку с плеча аборигена. - И чего они нас так боятся?
  - Ты себя в зеркало давно видел? - спросил Другов. - Тобою сейчас только детей пугать!
  - Ну так детей же! А эти-то чё? Касманяхты, мать иху так! - Он ладонью разгладил эмблему на груди онемевшего от фамильярности конвоира и со вздохом повернулся к нише, где с потолка, мягко шикнув, уже спустилась и замерла в ожидании кабинка лифта. - Ну, так чё? Поехали, что ли?
  Другие ниши, по числу пассажиров, тоже были готовы к отправке.
  - А мы, вообще-то, куда? - выглянул Пашка из своей кабинки, опять обращаясь к ещё не пришедшему в себя "касманяхту". - Вниз опять? Или теперь наверх?
  Тот дико глянул на него и, прижавшись спиной к задней стенке лифта, потыкал пальцем в пол.
  - Хе-ге! Ить понимает жа! - довольно хмыкнул Пашка. - А придуривался! "Я - не я, и тарелка не моя"...
  - Ты башку-то убери, - посоветовал брат. - Автоматика не сработает.
  - Сработает! Куды она, на хрен, денется? - самоуверенно заявил тот, но голову, всё-таки, втянул в нишу тесной кабинки.
  - Ну, в таком случае дальше без башки поедешь.
  - А и правильно, - вяло поддержал Другов. - На кой она ему? Пока до места доберёмся, глядишь, уже и новая отрастёт. Ничем не хуже этой.
  Пашка хотел родить в ответ какую-нибудь ядовитую колкость, но лифты с шипением затянули выходы прозрачной стеной и немедленно всосались в каменный пол. Каждый в свою шахту.
  И опять возникло паническое ощущение свободного падения. Вновь желудок Пашки стал проявлять поползновения к непозволительным вольностям. Но теперь это было уже не так "увлекательно", как в прошлый раз. Никто бы не увидел и не оценил результата.
  - Возят, блин, что твою картошку... - только и проворчал Пашка. Развивать тему дальше не представлялось возможным. Тошнота тугими волнами подступала к самому горлу. И стоило больших усилий удержаться от желаемого исхода.
  Падали они довольно долго. Стремительное движение сопровождалось негромким шелестом и покачиванием, будто кабинка в полёте легонько шаркала о стены шахты, обитые чем-то мягким.
  Пашка, всё-таки, кое как притерпелся к дискомфортному состоянию и даже немного прикимарил. Только сквозь дрёму шевельнулась одинокая и беспокойная мысль:
  "На ту сторону, что ль везут? Сквозь ядро?.."
  И потом ещё: 
  "Стоило тогда вообще... под хвостом мочить?.."
  И совсем вяло:
  "Ордяна... Мядали... В гробу мы их... видали..."
  Внезапно появившаяся и сразу начавшая неумолимо нарастать сила тяжести, сначала привела в чувство, а потом, буквально через пару секунд, и вовсе едва не распластала по днищу кабинки. Все признаки говорили о том, что долгое падение в бездну подходит к своему завершению.
  И верно: кабинку последний раз основательно встряхнуло, будто она ткнулась во что-то мягкое. И наступила томительная тишина.
  - Ну? И чё дальше? - нетерпеливо ткнул Пашка ладонью в прозрачную дверь, за которой просматривался точно такой же круглый зал с лифтовыми нишами, из какого они стартовали. - Выпускать-то кто будет? Аль заклинило чего?
  "Выпускать" их, почему-то не спешили. Да и голосов друзей Пашка не слышал. То ли они ещё не добрались до конечной остановки, то ли звукоизоляция кабинок была отменной. А увидеть их присутствие было невозможно, так как все лифтовые ниши находились по одну сторону круглого зала, где их было понатыкано по периметру предостаточно.
  - Э! Алё! - Пашка забарабанил кулаками в дверь, отчего она стала податливо прогибаться под его натиском. Однако звук при этом получался глухой и мягкий, будто он стучал в резиновую стену. - Вы там чё?! Уснули, что ли?! Самое время!
  Не удовлетворившись результатами своей деятельности, он решился на крайние меры: повернулся к двери спиной и стал со всей дури долбить в неё пятками. 
  - Вымерли, что ли?!! - орал он. - Как пАпонты со с мАмонтами?!!
  Войдя в раж, он и не заметил, что дверь бесшумно скользнула в сторону. А потому следующий удар пришёлся в пустоту и он, уже не встречая сопротивления, всей своей тушей загремел на каменный пол перед лифтовой кабинкой, сопровождая своё приземление четырёхэтажными словесными конструкциями. Не успев как следует сгруппироваться, он чувствительно приложился затылком к твёрдому полу и распластался в лежачем положении, гневно уставившись в зелёный потолок и выжидая, пока рой цветных искр и пятен перед внутренним взором прекратит свой разухабистый танец.
  - Свободу, что ли, попугаям? - раздался над его головой короткий смешок.
  Он повёл мутным взором по сторонам и сквозь радужную пелену обнаружил себя в окружении толпы аборигенов, вооружённых какими-то блестящими трубками. Дураку понятно, что это не могло быть ничем иным, как оружием. И направлены эти "трубки" были прямо на него.
  - Эт щас хто сказал? - прохрипел Пашка, вращая глазами и пытаясь высмотреть через свистопляску искр хоть одно знакомое лицо.
  - Своих узнавать перестал? - Другов раздвинул аборигенов и выдвинулся на передний план.
  - Ага... Свои, вообще-то, блин, дома сидят,  - поморщился Пашка и, кряхтя, уселся на задницу. - Телевизер, блин, того!.. смотрють... - Он потряс головой, охнул, схватился за ушибленный затылок и оглядел многочисленный конвой: - Ну и? Чё за дела, уважаемые?
  - Ведёшь себя вызывающе, - пояснил Другов. - Потому наши "уважаемые" друзья и приняли меры. Превентивные!
  - Таких друзей... - презрительно хмыкнул Пашка и стал медленно подниматься. - Руки - как? Пока за голову? Или - сразу за спину?
  - Не дразнил бы ты гусей до поры-до времени, - уже без смеха посоветовал брат и обратился к одному из конвоиров: - Ну чё? Куда идти-то? Показывай дорогу.
  Кольцо вооружённых людей расступилось и тот, к кому обращались, махнул рукой: пошли, мол. Он двинулся впереди процессии, за ним - плотным кольцом окружив нашу троицу, к выходу из зала потянулись остальные.
  Пашка с усмешкой оглядывал аборигенов, напряжённо державших его на прицеле. Их было человек десять. А, возможно, и больше. Определить навскидку было невозможно, потому как задние ряды терялись в полумраке узкого тоннеля, по которому вели наших мужиков.
  - Ишь, стараются, сердешные! Аж ручонки пропотели! Да опустите вы свои пУкалки! Не дразните во мне зверя! Куды ж я от вас денусь с подводной лодки-та?
  - Да кто тебя знает? - вступился брат за безмолвных конвоиров. - Вдруг твой "зверь" опять невовремя проснётся! А так и овцы целы...
  - Что "овцы", то правда, - хегекнул Пашка и заглянул через плечо впереди идущего: - А куда эти "овцы" нас опять ведут?
  - В "апартАменты", - отозвался Другов.
  - То везут, то ведут... Конца-краю не видно, - со вздохом пробормотал Пашка и подпустил слезу в голосе: - А там, панимаэшь ли, Родина в опасности!
  - Да тут, похоже, не только Родина...
  - Ты эт сейчас про чё?
  - А сам не чуешь, как пол под ногами вздрагивает?
  Пашка остановился и прислушался, чем вызвал нетерпеливую реакцию аборигенов. Они подступились к нему вплотную и один из них, самый смелый, легонько ткнул его "пукалкой" в спину:
  - Ходи-ходи!
  - Да погоди ты! - отмахнулся Пашка, не глядя на него.
  Тот отскочил назад и, ей-Богу, точно бы выстрелил, если б идущий рядом Другов не обернулся к нему и предостерегающе не поднял руки:
  - Тихо-тихо! Всё нормально! Мы идём! Идём! - Он ощутимо пихнул Пашку вбок: - Идём, говорят тебе! Не нарывайся. Вишь, хлопцы не шутят?
  - Да пошли бы те "хлопцы"... - начал было Пашка, но Санька ухватил его за загривок и молча поволок за собой.
  Пол, действительно, содрогался мелкой дрожью. Иногда крупно вздрагивал. Теперь это чувствовалось даже при ходьбе.
  - Война идёт полным ходом, - со вздохом крякнул Пашка, высвобождаясь из дружеских объятий. - И где-то там, среди этого безобразия, наш Вовчик загинается. До сих пор нас ищет.
  - "Наш Вовчик", скорей всего, на Землю слинял, - хмуро ответил брат. - Тадж-Махальчик спасать.
  - Без нас? Ни в жисть не поверю! - заявил Пашка.
  - А тогда где же он?
  - Дык!.. Сам хотел бы знать... Ведь браслету же только намекни - и он в два счёта ему нас вычислит. На любой глубине. А тут... что-то тут нечисто...
  - Вот и я о том же...
  - Нам бы нашу голую мадаму повидать. Да задать ей пару ласковых. Как-то резво она соскочила.
  - Кабы она не соскочила, вопросов ты бы ей сейчас точно не задавал. 
  - Козе понятно! Какого ж - дразнить-то? Мы ж, чай, не евнухи какие, чтоб вот так, голяком скакать перед нами? 
  - Во-во! Потому и соскочила так резво!
  Впереди идущий конвоир замедлил ход и поднял свободную руку кверху, как бы призывая ко вниманию. Процессия остановилась.
  - Батюшки мои! - шумно выдохнул Пашка. - Да неужто мы куда-то всё-таки пришли? Не могёт такого быть!
  Вместо ответа предводитель повернулся к левой стене и провел по ней сверху вниз той же рукой.  Часть массивной стены тяжело и с хрустом, будто двигалась по мелкому гравию, отъехала в сторону и открыла просторное помещение, залитое ярким, как показалось после зелёного полумрака, светом. Причём, нормального, привычного для землян, спектра.
  - Слава тебе, Господи! - Пашка радостно сощурился и рот его  разъехался до ушей. - Я уж думал - и не доживу! Задолбало это лягушачье освещение! Жисть у нас и так - не сахар, а тут ещё - тоска зелёная на кажном клавадратном сантиметре! - И он повернулся к предводителю: - Ну, дык чё? Загружаться можно? Или опять своими пУкалками стращать будете?
  Тот молча указал на открывшийся вход. Прошу, мол!
  Пашка переступил порог и удивлённо хекнул:
  - Тундры-африки-лианы! А эт-чё за стрУмент такой у нас болтается? Неужто, глобус почившего в бозе Икара? Царство ему, кстати, разнебесное!
  Дурашливо обмахивая себя крестным знамением, он двинулся к центру комнаты, где над полом, ни на что не опираясь, висел