Бывший милиционер
(по мотивам рассказа А.П. Чехова «Самообольщение»)
Один умный, всеми уважаемый участковый, бывший милиционер, а ныне – полицейский, имел одну дурную привычку, а именно: сидя в компании, он любил кичиться своими дарованиями, которых, надо отдать ему полную справедливость, было у него очень даже много. Он кичился своим умом, энергией, силой, образом мыслей и прочими своими достоинствами.
— Я силен! — говорил он. — Хочу — подкову сломаю, хочу — человека с кашей съем... Могу и Карфаген разрушить и гордиевы узлы мечом рассекать. Вот какой я!
Он кичился, и все ему удивлялись. К несчастью, он университетов не кончал и не знал, что самообольщение и гордость суть пороки, недостойные благородной души. Но случай вразумил его. Однажды зашел он к своему другу, старику пенсионеру, бывшему сослуживцу, и, увидев там многочисленное общество, начал, как всегда, хвалить себя. Выпив же три рюмки водки, он выпучил глаза и сказал:
— Глядите, ничтожные! Глядите и разумейте! Солнце, которое вот на небесах с прочими светилами и облаками! Оно идет с востока на запад, и никто не может изменить его путь! Я же могу! Могу!
Старик пенсионер, бывший сослуживец подал ему четвертую рюмку и заметил дружески:
— Верю-с! Для человеческого ума нет ничего невозможного. Сей ум всё превзошел. Может он и подковы ломать, и каланчу до неба выстроить, и с мертвого взятку взять... всё может! Но, Петр Евтропыч, смею вам присовокупить, есть одно, чего не может побороть не только ум человеческий, но даже и ваша сила.
— Что же это такое? — презрительно усмехнулся бывший милиционер, а ныне - полицейский.
— Вы можете всё пересилить, но не можете пересилить самого себя. Да-с! «Гноти се авто̀н», — говорили древние... Познай самого себя...А вы себя ни познать, ни пересилить не можете. Против своей природы не пойдешь. Да-с!
— Нет, пойду! И себя пересилю!
— Ой, не пересилите! Верьте старику пенсионеру, не пересилите!
В компании поднялся спор. Кончилось тем, что старик пенсионер вывел бывшего своего сослуживца на улицу и повел гордеца к торговой палатке, говоря при этом:
— Сейчас я вам докажу-с... У этого вот лавочника в этой шкатулке лежит сторублевки. Если вы можете пересилить себя, то не берите этих денег...
— И не возьму! Пересилю!
Гордец скрестил на груди руки и при общем внимании стал себя пересиливать. Долго он боролся и страдал. Полчаса пучил он глаза, багровел и сжимал кулаки, но под конец не вынес, машинально протянул к шкатулке руку, вытащил все сторублевки и судорожно сунул их к себе в карман.
— Да! — сказал бывший милиционер, а ныне - полицейский. — Теперь понимаю!
И с тех пор он уж никогда не кичился своей силой.
