Я задумалась над словами дочери. Кто хитрее и изворотливее, говоришь? Что ж, посмотрим, дражайший супруг! Поглядим, господин Максимов! Устами младенца, как говорится, материнская истина укрепляется! Я готова, друзья мои, гонг!!!
Так, с чего бы мне начать? Перво-наперво я отзвонилась мужу, посетовав немного для проформы на непутевого сынулю, попросила известить всех потенциальных гостей об отмене сабантуя. Муж сдержанно согласился, что собираться в отсутствии виновника торжества не имеет смысла, да и других поводов, особенно в текущем режиме всеобщей озабоченности, наверняка не стоит искать.
Затем я отдала распоряжения горничной по поводу привезенных кулинарных изысков, предложив эвакуировать все эти излишества на этаж прислуги, с тем, чтобы персонал отвел сегодня душу внеплановым угощением (ну, не пропадать же добру!)
Прежде чем звонить Максимову, мне потребовался час, чтобы собраться с мыслями. О чем же мне с ним говорить? Ведь дежурно отрапортовать, что праздник отменяется, не удастся: Джон наверняка уже ждет от меня каких-то «правильных» слов, вот только каких?..
Вознамерившись переиграть саму судьбу в лице Максимова, я замахнулась очень высоко, действовать надо было очень продуманно и на сто шагов вперед предусмотрительно. Хитрее и изворотливее – правильная мысль: вот только хитрости одной мало, нужен еще и некоторый основательный фундамент, платформа, с которой меня было бы весьма затруднительно сдвинуть! Следовало детальнейшим образом проанализировать ситуацию, что я имею на балансе: успешная, привлекательная молодая женщина, интерес к которой по непонятным причинам начал утрачивать любимый (а я люблю своего мужа), но неожиданно рассекретил другой, весьма влиятельный, нет, самый влиятельный в городе мужчина. В то время как супруг влипает в непонятную мне пока до конца историю с провокацией на стадионе, я уличаю его еще и в тайной закулисной жизни, могущей угрожать мне лично, точнее моим чувствам по отношению к нему. Персона номер два этой истории случайно становится моим наперсником и оказывается посвящен в некоторые подробности обнаружившейся интриги. До какой степени посвящен, мне немного страшно представить, я действительно опасаюсь, что могла сболтнуть лишнего под кайфом (в будущем надо будет держать ухо востро и избегать ситуаций попадания под воздействие каких бы то ни было стимуляторов). Пока будем считать, что мой внутренний инстинкт самосохранения не дал распоясавшемуся языку свидетельствовать против своей хозяйки!
В случае если тайное станет явным, в том или ином аспекте, а нельзя исключать и такую возможность, что аспекты могут сойтись, мне необходимо иметь козыри для защиты нашкодившего супруга (или от него, если дело зашло слишком далеко)…
Априори я собираюсь защищать Алексея, пока его презумпция невиновности не будет опровергнута фактами, несовместимыми с моими представлениями о границах прощения, индульгенцией, выданной мною любимому человеку, как правом на любые возможные ошибки, которые он захотел бы признать таковыми… И хотя Джон пообещал мне свое содействие, мне самой надо несколько подсуетиться: пока Максимов ищет компромат на друга, а он найдет, ибо наверняка захочет найти, мне стоило бы поискать компромат на Максимова. И в соответствии с тем же принципом, я почему-то уверена, что мое желание получить подобный козырь будет удовлетворено. Люди не могут не ошибаться, тем более не безгрешны люди облеченные властью, как бы велика не была власть сокрытия своих делишек, любой поступок оставляет след. А в нашем веке – информационный след! Надо только уметь искать, а в этом я – дока!
Если человек попадает в неприятную ситуацию, из которой ему сложно выбраться без посторонней помощи, обычно ищут хорошего (читай, дорогого) адвоката, или же рычаги влияния-давления на лица, от которых будет зависеть принятие решения об экзекуции виновнику. Ситуация в нашем случае осложняется именно тем, что в «Максиме» не найти более влиятельного рычага, чем лицо, власть предержащее карать иль миловать, то есть сам Максимов, собственно…
Что ж, если не найти таких рычагов в «Максиме», значит стоит поискать надежные контраргументы в споре, которые смогли бы заинтересовать потенциальных противников Максимова на политической арене вне «Максимы», благо, что сейчас ему его политическая карьера более чем не безразлична…
И насчет адвоката мне тоже стоило бы загодя побеспокоиться... Ульяне, к примеру, адвоката Джон подбирал из своих, значит надо погуглить досье на этого адвоката, поискать его принципиальных оппонентов или заклятых соперников в адвокатском мире, чтобы человек из идейных соображений захотел выиграть у максималов, тогда, возможно, эффект будет нужный…Не откладывая в долгий ящик, я сделала пару звонков очень старинным знакомым (из прошлой жизни), использовав для предосторожности старую сим-карту, которую по непонятной прихоти поддерживала до сих пор (и вот же, когда пригодилась!)
Самое неприятное в этой истории, что мне придется-таки, как бы мне не хотелось, разыгрывать карту сына… Не по годам возмужавший и ни о чем не подозревающий ребенок должен стать краеугольным камнем, на котором может выстроится будущая судьба всей нашей семьи тем или иным образом. Буду интриговать до тех пор, пока не пойму истинных намерений Джона: захочет он спасать Лешку просто как друга, осознав, что столько лет заблуждался, и Егор не его родная кровь? Или же только удовлетворенные амбиции в том, что друг вырастил и воспитал ему наследника, смогут перетянуть чашу на весах «джонового» правосудия, время покажет…
Настроив себя, таким образом, я набрала номер Максимова. Тот поднял трубку почти мгновенно:
– Здравствуй, радость моя! Весь внимание!
– Здравствуйте, Евгений Александрович, – я немного смутилась столь откровенно-личным приветствием, что невольно сбилась на официальный тон.
– Ну, ну, обойдемся без церемоний, не волнуйся, нас никто не подслушает, если тебя это волнует, – приветливо ободряюще промурлыкал Джон. – Рассказывай, что сегодня произошло?
– Вы… ты уже в курсе, тебе Лешка позвонил? – начала я в надежде, что Алексей выполнил обещание, и предваряющий наше с Максимовым общение звонок сделан.
– Что отпрыск не соизволил предстать пред твои ясны оченьки? – хохотнул Максимов. – Да, в курсе, не переживай, ничего страшного, увидимся еще, не горе!
– Да, но я волнуюсь, – внезапно я повела разговор совершенно в иное русло. – Лето на дворе, учебные нагрузки закончены, а он все какие-то общественные выполняет: то летний лагерь у них трудовой, то военно-спортивная эстафета в казарменно-полевых условиях на три недели, теперь вот загулял с именинами на неопределенный срок…
– Ну, маманя, что ты как наседка, петушок-то уже, по всему видать, в лета входит, скоро курочек топтать станет, а ты раскудахталась, – настроение у Женьки было явно мажорное, похоже, снова под градусом…
– Брось, я серьезно, – немного осадила я собеседника. – Не приехал, Бог с ним, но он когда собирается паспорт получать, контракт подписывать тот же?..
– По закону страны в течение месяца со дня наступления возраста гражданской ответственности его никто преследовать за отсутствие документов не станет, а за месяц, думаю, парнишка перегуляет вволю и доберется-таки до дома, – успокаивающе сказал Джон. – Ты, кстати, не поинтересовалась, в каком заведении страны они праздновать изволят?
– Нет, не успела, все как-то быстро произошло, – пожаловалась я.
– Ну, да и ладно, позвонит еще, – примирительно сказал Максимов. – Таки вот, о чем я: через месяц, правда, его могут задержать и оштрафовать за пребывание в стране без удостоверения личности, пусть он имеет это в виду. Собственно, на территории «Максимы», как и в колледже, ему эти корочки – так, пустая формальность: мы ими здесь ни в какой ситуации не козыряем, все вопросы решаются посредством персонального ключа. Но вот если он по стране вознамерится перемещаться, там уже не наша юрисдикция, так что – позаботьтесь, родители, – последнее слово Джон произнес с особым нажимом, – чтобы отпрыск родные пенаты в ближайшее время посетил!
– А контракт? – уточнила я.
– Тоже не горит, – успокоил меня Женька. – Сейчас лето, а когда парень к учебе приступит, ему в колледже сразу все бумаги предъявят, если вы до этого не сподобитесь обратиться в кадры корпорации. Учить его дальше без подписанного контракта все равно не станут, так как очередной учебный год после четырнадцатилетия корректируется в отношении учебных планов под выбранную учеником перспективу по контракту. Что ты так переживаешь, ей Богу, все в порядке, стипендией он обеспечен, хоть и в иждивенцах числится, на счету у него сейчас больше, чем достаточно, в банк корпорации обратится – ему чеками любую сумму и без паспорта выдадут, по ключу. Если правда он захочет долларами получить, тут уж, увольте, без твоего личного поручительства не обойтись, сама понимаешь, «беспаспартошный» он пока, ну а коль получит основной документ, тут и без тебя обналичиваться сможет, за вычетом процентов естественно…
Женька словно покопался в моей голове, мне стало неприятно, что он угадал мои реплики из разговора с сыном.
– Ты лучше все же разузнай, где твое чадо обретается, – снова напомнил мне Максимов. – Сейчас беспорядки нередки то тут, то там между нашими ребятами и сторонней шпаной. Я бы хотел немного держать руку на пульсе, чтобы поблизости пара-тройка наших «незаметных» прогуливалась невзначай…
«Незаметными» за глаза называли личную когорту «генералитета» корпорации: особое подразделение службы безопасности «Макс-гвардия». Тренированные бойцы, инструкторы-рукопашники, телохранители без страха и упрека – кто их подбирал, кто формировал их ряды, мне было неведомо. Только по слухам, штат их был весьма уже многочисленен, и об их потенциально-возможном присутствии «где-то между» даже складывались анекдоты (шепотом)…
Я пообещала, что обязательно постараюсь выяснить и поторопилась отключиться, радуясь, что щекотливая тема на этот раз затронута не была…
[justify]На мобильный пришло оповещение, что в четыре часа
