О старике Суходееве, или Любовь ровесников не ищет

У нас на улице произошло неожиданное событие: старик Суходеев женился. Нет, он не то чтобы совсем уж древний, всего-то чуть-чуть за семьдесят, да и здоровый как лось, но даже не в этом дело. А вся фишка в том, что женился на двадцатитрёхлетней. Он летом в родную деревню ездил – вот оттуда и привёз. Нет, ничего плохого сказать нельзя –хорошая девка! Щекастая, вежливая и стеснительная. Всё личико своё платочком закрывает, когда с нами, соседями, здоровается. А сам Суходеев, понятно, сначала смущался, а потом видит: никто не осуждает (да и чего осуждать, если наши уличным его личная жизнь совершенно по барабану! Хоть на козе женись, лишь бы громко не мяукала и своим мяуканьем соседей не беспокоила!), и теперь гоголем по улице ходит! Буквально расцвёл наш стареющий красавец и  даже в характере переменился. Начал, например,  вместе со всей нашей компанией в баню ходить (раньше-то всё больше в одиночку посещал. Он, Суходей, по характеру не очень общительный). Ребята, правда, стараются его  на интимную тему не задевать, если только Филька-милиционер (или как их сейчас –господин полицай.).
- Ну, чего, Степаныч? – говорит Филька Суходею и этак многозначительно-ехидно на его могучую «висюльку» кивает. – Распарил? Сейчас на молодуху?
- А чего ж? – не отрицает тот. – После баньки-то – милое дело!
- Ну-ну, - все с той же интонацией отвечает Филька, и физиономия у него при этом становиться почему-то очень кислой. – Ты уж побереги себя! Не надорвись! А то ведь старость-то, она не радость! Это я к тому, что есть большой риск прямо на ней и двинуть!
- Тебя не спросил! – повышает голос Суходей, моментально настораживаясь и даже серчая. – Что, завидки берут? Ты-то на свою Кланьку, наверно, даже и не смотришь?
А вот тут уже начинает обижаться Филька (а  кто его, спрашивается, за язык тянул этот разговор начинать?). Суходеев, конечно, прав. Кланька, Филькина супруга, и в молодости-то особой симпатичностью не отличалась, а уж сейчас, когда ей за «полтинник» перевалило, стала вообще страшнее японской атомной станции, которая при землетрясении взорвалась и до сих пор шороху по всей планете наводит. Как её… Фудзияма или Фукуяма… В общем, яма, то есть, полный трендец. Да плюс ко всему, Кланька ещё и старше Фильки на восемь лет. Он уже её сколько раз бросить хотел, да ведь четверых сдуру настрогали-то! Жалко, боязно (это одних алиментов будет уходить на ползарплаты, потому что трое из четверых –несовершеннолетние) да и стыдно и перед людьми и перед детьми.

- Это почему же? – с вызовом отвечает Филька. –Кланя моя ещё о-го-го! Та ещё … бомба с секцем!
- Вот я и говорю, - безжалостно добивает его Суходей (умный мужик! Чего-чего, а этого не отнять!). – Смотри на этой бомбе не взорвись!
Заканчиваются такие разговоры почти всегда взаимной руганью и похабными оскорблениями, Филька и Суходей расходятся из бани непримиримыми врагами – но через неделю, в наш «банный день» встречаются снова, и всё повторяется.

- И как вам только не надоест? –удивляется Иван Игнатьич, тоже наш уличный житель, мужик мудрый, степенный, всеми уважаемый. Он в нашей банной компании  вроде самого главного. – А тебя, Филька, действительно, завидушки, что ли, берут? Чего завидовать-то? У каждого – своя судьба.
- Да на… он мне нужен ему завидовать! –тут же начинает кипятиться Филька. –Здесь же всё понятно: эта деревенская… не за него вышла, а за его деньги!
- Ну а тебе-то чего? – резонно возражает Игнатьич. – Не твои же деньги!
- Да обидно видеть, как этого… - и кивает на Суходеева, который к их разговору только прислушивается, но пока в него не вступает, -… так открыто разводят!
- А может, любовь у него? – говорит Игнатьич, и в этом его вопросе не чувствуется никакой подначки.
- Чиво? ( и здесь Филька выплеснул весь свой сарказм). Любовь? Любовь вон у Вовки! – и кивает на Вовку Исакова, парня на редкость здоровенного, прямо так и пыщущего богатырским здоровьем. – Вот, сам посмотри какая у него любовь! – и снова кивает на Вовку. – Почти до коленки! Вот уж какой-то девке повезёт так повезёт!
Вовка в ответ краснеет: девка у него уже есть,  и все это знают, но учитывая его прямо-таки гимназическую стеснительность, делают вид, что сей факт никому не ведом.
- Прибор это конечно, хорошо, - задумчиво говорит Игнатьич. –Но только не в нём одном дело.
- А в чём же? – не хочет сдаваться Филька. Есть у него эта отвратительная черта:  если во что упрётся, то танком его не сдвинешь. А признаться, что неправ, это для него хуже смерти.
- Когда замуж выходила, чего она, в шахматы, что ли, с ним играть собиралась? – и Филька решительно трясёт головой. - Не, Игнатьич! Жениться надо на ровне по годам! Или даже чтобы супруга старше была! – тут же быстро добавляет он (это ,понятно, свою несравненную Кланю имеет в виду).
- А я недавно про артиста Михаила Казакова читал, - вступает в разговор Витька Веденеев. – Ну, который «Здравствуйте, я ваша тётя!», «Покровские ворота»! Он так прямо в разговоре с корреспондентом и сказал, что  молодая жена хотела загнать его в гроб и получить квартиру. И вообще,  понял, что мужики его возраста – это группа риска. Не может девушка, которая на пятьдесят лет тебя моложе, любить тебя, как молодого! И, скорее всего, ей нужно наследство, и чтобы ты быстрее кони двинул. Хотя… -хмыкнул он. - От молодухи, говорят, и сам мужик молодеет. И стимул к жизни появляется! И вообще, как старики говорят, этот самый… - и кивнул на свой «аппарат», -… он ровесниц не ищет!
- А самый лучший вариант – это стареть вместе с женой и любовницами, -подвёл итог Игнатьич.
- Да уж… -опять хмыкнул Витька. –Большая радость! Твоя-то Лидуня на сколько лет тебя моложе?
- На двенадцать! –рассмеялся Игнатьич…

Вот так у нас наши еженедельные «банные дискуссии» и происходят. Кто прав, кто виноват – чёрт его знает. И никак мы к общему «консенсусу» не придём. Наверно, в этом вопросе у каждого –  своя правда…