Арибет прильнула к двери. Что сейчас будет? Сдаст ли её этот незнакомец? Бежать или остаться? А когда Маугрим вернётся, притвориться, что она ничего не знает или упасть к нему в ноги и сознаться во всём?..
Шаги на лестнице прервали её размышления. Она отпрянула от двери и села на кровать.
Маугрим отворил дверь. Он был бледен и странно улыбался. Арибет изучала его лицо, нахмурив брови. Он окинул её мимолётным взглядом, запер за собой дверь и подошёл к окну.
Оба молчали.
Наконец, Маугрим посмотрел на неё. На его лице всё ещё была улыбка, которая ничего не объясняла, но и не предвещала ничего хорошего. Он скрестил руки на груди и присел на подоконник.
Арибет решила говорить первой.
- Когда я шла в храм, я проходила мимо рабочих. Их нагружают слишком сильно. Они больны и еле держатся на ногах.
- Им за это платят, - невозмутимо отвечал Маугрим.
- А на рынке тэянец хотел ударить женщину…
- Уверен, она это заслужила.
Арибет встала с кровати и сжала кулаки.
- Ты превратил нас в рабов! – закричала она.
- Тогда почему ты ведёшь себя как королева? – закричал он в ответ.
Затем подошёл к ней, обнял и прижал к себе.
«Кажется, я спасена. Он ничего ему не сказал», - подумала она.
- Я так люб… тебя, - прошептали губы Маугрима, покрывая поцелуями шею и лицо Арибет.
Она не разобрала, что он сказал. То ли «люблю», то ли «любил». Потому что на неё снова накатила волна отвращения. Нет, она неспособна с этим совладать. Она оттолкнула его от себя, но он ещё сильнее сдавил её.
- Я тебя ненавижу! – сказала Арибет.
Маугрим швырнул её на кровать.
- Откуда этот шрам, отвечай!
Сердце Арибет упало.
- Я уже говорила, дикий зверь…
- Я знаю всю правду! Что ты теперь скажешь?
Арибет замерла, глядя исподлобья.
- Зачем тогда спросил?
Вены на лице Маугрима набухли от ярости. Он ударил Арибет по лицу и вышел из комнаты.
В тронный зал приволокли связанного по рукам и ногам Каллика, - во рту торчал кляп, волосы всклокочены, на лбу выступили крупные капли пота. Струйка крови стекала из разбитого виска.
Маугрим расхаживал мимо него. Бряцал меч по сапогам. Столпились лусканцы и Красные Колдуны, а снаружи к дому вождя стал стекаться народ Громового Дерева. Поползли слухи о раскрытии обмана.
В зал ворвалась Арибет.
- Дядя! – воскликнула она и взвыла от боли, - лусканец схватил её и заломил руки за спину.
- Отойди, пусть… - приказал Маугрим.
Лусканец отпустил. Арибет подбежала к Каллику и стала вытирать кровь с его лица.
- Что ты с ним сделал! Отпусти его! – сказала она, вытаскивая из его рта кляп.
- Не трожь меня, - подался в сторону Каллик, морщась и уклоняясь от прикосновений племянницы.
- Даже перед лицом смерти вы не перестаёте меня презирать…
Каллик отвернулся, скривившись от боли.
- Отдайте меч, как было обещано, - сказал Маугрим.
- Я уже сказал, ты никогда его не получишь! – Каллик сплюнул грязь с кровью.
Маугрим резко развернулся на каблуках, оттолкнул Арибет и дал Каллику затрещину, опрокинув его навзничь.
Арибет вскрикнула. Все обиды на дядю ушли. Теперь перед ней лежал немощный беззащитный старик. Кто защитит его, если не она?
Маугрим схватил Арибет за горло и приставил нож.
- Отдай меч, или она умрёт! – сказал он Каллику.
Арибет, замерев, смотрела на дядю.
- Нет, - ответил он.
- Ты поклялся кровью отдать мне меч!
Каллик тяжело дышал.
- Он дороже клятвы, дороже жизни, дороже всего… - хрипло ответил он, кусая губы.
- Значит, жизнь тебе ни к чему.
Маугрим отпустил Арибет и подошёл к старику, поднимавшемуся на колени.
- Тогда я умру с честью, - сказал он, ясно взглянув Маугриму в глаза.
- Странно слышать от тебя о чести, когда ещё утром ты хотел сбежать как предатель.
- Я не смог. Перед лицом смерти многое меняется, - он посмотрел на Арибет с тем же презрением. – Но не всё… Раз мне суждено умереть с честью, да будет так.
- Значит, суждено. С честью или без. Какая разница?
- Нет! Оставь его! – закричала Арибет. – Я знаю, где меч…
Потухший было взгляд Каллика воспламенился гневом. Он рванул плечами, и одна из верёвок разорвалась.
- Замолчи!
- Но ты должен поклясться, - продолжала Арибет. - Что оставишь его в живых и уйдёшь из Громового Дерева.
Маугрим провёл кинжалом по ладони. Кровь брызнула на пол.
- Клянусь.
- Что ты делаешь! – заревел Каллик. – Убейте её! Убейте!
- Идём, - позвала за собой Маугрима Арибет.
- Нет, - ответил он. – Ты сама его принесёшь.
- Если ты это сделаешь, я сам тебя убью! – закричал Каллик.
- Никакой меч не может быть дороже жизни, дядя. Особенно вашей, - сказала Арибет и вышла за дверь.
За ней направились два лусканца.
- Нет!! Неет! – кричал Каллик, захлёбываясь. – Не смей его отдавать! Ты не знаешь, что может случиться!
Меч Хелуэта лежал в руках Маугрима. На некоторое время в тронном зале все замолкли, кроме Каллика. Он продолжал проклинать Арибет.
- Меч у тебя. Теперь освободи его! – сказала она.
Маугрим подошёл к Каллику и взмахнул мечом.
- Освобождаю тебя, - сказал он и пронзил его насквозь.
Каллик глухо вскрикнул и завалился набок. Маугрим отёр кровь с меча плащом Каллика и вложил в ножны.
- Меч красив, но для убийства не годится. Надеюсь, всё изменится, когда я узнаю, что с ним делать.
Вокруг дома вождя столпился народ Громового Дерева в ожидании своей участи, с надеждой, которой не суждено сбыться.
- Эй, ты в порядке? – спросил Даелан.
Арибет убрала руку с дерева. Воспоминания настолько овладели ею, что она не сразу пришла в себя.
- А? Что?
- Ничего. Просто ты уже довольно давно стоишь неподвижно и что-то шепчешь.
- Пока мы не найдём мой народ, пока он не будет в безопасности, можешь меня не спрашивать, в порядке ли я.
- Понял. Пока ты стояла, мы с Фентиком и с этим существом…
- Меня зовут Дикин!
- …обошли ещё раз главные места скопления народа.
- Места скопления народа? Разве за столько времени не исчезли все следы?
- Это не точно, я ориентировался по своим ощущениям следопыта…
- Трупы нашли?
- Нет.
- Отлично! – радостно посмотрела на Даелана Арибет. – Значит, они живы! Нам нужны лошади. Поедем к перевалу.
- А чего ты так на меня смотришь? Я не собираюсь красть утгардских лошадей… Арибет? Ты куда?
Арибет схватилась за ветку, подтянулась вверх и полезла на дерево.
- Хочу посмотреть, что там оставили наши предки. Стойте здесь, я быстро.
Там, где рабочие поработали топорами, ствол раскололся надвое. Образовалась глубокая трещина, из которой изъяли меч. В ней и скрылась Арибет.
