Едва солнце коснулось уголка подушки, рыжая девчушка улыбнулась, не открывая глаз; сладко вытянулась под одеялом в струнку, сжалась и, как пружинка, вскочила в кроватке. Широко распахнутые карие глаза сияли. Она звонко и громко крикнула, чтобы слышно было во всех уголках большого дома:
- Дашенька проснулась!
С веранды раздался в ответ смех деда, скрипнули половицы и большущие горячие руки выхватили ее из кроватки, закружили, ласковые губы, пахнущие чем-то терпким, тронули лобик:
- Дашенька – душенька, с добрым утром!
- Дашенька сама! Дашенька умываться! – заявила малышка, вырвалась из объятий деда, голые пятки только мелькнули в проёме родительской спальни. Там началась возня, над которой бабочкой порхал заразительный детский смех…
Уже умытая и причесанная малышка, едва забравшись на стул у кухонного стола, объявила:
- Дашенька будет хлеб с маслом, с колбасом!
- Надо говорить «с колбасой», - намазывая масло на тосты, поправил дед.
- Что ли с маслОй и колбасой?
- Правильнее будет с мАслом.
- Дашенька так и сказала: с маслом и колбасОм!
- Спорщица. А ну-ка скажи «Я хочу!»
- Деда хочет!
- Скажи про себя.
- Дашенька хочет.
- Вместо «Дашенька» нужно говорить «Я».
- Нет, - вдруг возмущенно отрезала малышка. – Дашенька не «Я»! Дашенька не будет «Я».
- Ерунда какая-то, - вздохнул дед, - Яша, ты не знаешь, когда твоя дочка перестанет называть себя по имени?
- Тогда же, когда и твоя внучка, - допивая кофе, парировал тот.
Дед, загородив собой выход в коридор, жестом показал сыну и невестке, чтобы быстрее уходили, пока малышка, наслаждаясь бутербродами, невнятно напевала:
- Папа не знает.
Мама не знает.
Дашенька не «Я».
- А кто у нас ты? – не унимался дед.
- Дашенька-душенька!
- Круг замкнулся, - дед был озадачен. – А в детский сад пойдем?
- Дашенька не хочет в детский сад. А вдруг там «Я»? – девочка подняла брови и округлила глаза, изображая испуг.
- Вот пойдем и победим это «Я».
- Мальчикам нельзя бить девочек, - вздохнула малышка, - даже стареньким…
- Значит, дед у тебя старенький?
- Деда крепенький, деда тугенький, деда любименький!
- А Дашенька подлиза!- рассмеялся довольный дед.
- Дашенька – дедушкина внучка, - возразила озорница, счастливо улыбаясь.
- Допивай чай и пойдем одеваться, дедушкина внучка, - притворно ворча, отозвался дед.
… Медово-рыжие кудряшки подпрыгивали в такт шагам. Девочка, держа деда за большой палец руки, то забегала вперед, то отставала, то подпрыгивала. Казалось, вокруг статного пожилого человека кружит солнечный зайчик. За два метра до ворот детского сада малышка остановилась:
- Дашенька хочет на ручки, - пролепетала она.
- Ты уже большая девочка. А как же «Даша сама»?
- Дашенька - дедушкина внучка, - девочка боднула головой воздух, что означало высшую степень упрямства.
- Ну, раз дедушкина внучка, тогда конечно…
Ноша для деда была нетяжелой, он готов был сутками носить любимицу на руках. На территории сада было много родителей с детьми, но рыжая Дашенька солнышком сияла надо всеми. Широко улыбаясь, дед внес свою внучку в раздевалку группы. По ногам ему с силой шаркнули мокрой грязной тряпкой:
- Я не разрешала входить в группу. Я еще мою полы для ваших засранцев. Я понятно говорю? Я сейчас директору… Я сейчас в милицию… Я заставлю уважать труд… Я... Я... Я...
Дед вынес внучку на улицу. Присел на лавочку, крепко прижимая к груди свою драгоценную ношу, ласково и твердо прошептал в рыжие кудряшки:
- Моя ж ты, Дашенька-душенька, мы больше не пойдем в этот детский сад…
Малышка счастливо улыбнулась, обхватила деда за шею и горячо выдохнула в самое ухо:
- У-р-р-ра!
Вот бы целиком прочитать. Представляю, сколько в этой повести тепла и света.
