Представление о невероятно жестокой расправе, которую может учинить Великая богиня, охваченная дикой яростью, отражено, в частности, в мифологии Угарита (Миф «Дворец для Балу»), где рассказано, что богиня Анат «по колени вошла в кровь (убитых ею) воинов» и «моет руки в потоках крови врагов». Под ударами Анат «к её ногам падали головы воинов, как отрезанные колосья; над нею, как саранча, летали отрубленные руки». «Многих сразив, она оглянулась. При виде трупов блаженство её охватило, вспухла печень её (от радости)».
Наиболее часто, будучи в ипостаси воительницы, Великая богиня принимала облик львицы. Примечательно, что в Египте (особенно в эпоху Нового царства) большинство статуй богини-львицы Сехмет сделаны из чёрного гранита (тем самым соотнося её в образе львицы с хтоническим миром земли и преисподней).
Так, в египетской «Книге Коровы» изложен миф об истреблении людей ("когда люди и боги (еще) были едины" и правителем страны был бог Ра) за их попытку учинить мятеж против состарившегося бога-царя Ра. Здесь богиня Неба Хатхор в образе львицы Сехмет, испив хмельного напитка, тоже (подобно Анат) радостно «ходила, глубоко увязая в крови» своих жертв.
Не менее кровожадна и дравидийская воительница богиня Кали («Девимахатмья»). Под ее ударами асуры, обезглавленные, рассеченные пополам, насквозь пронзенные или изрубленные в куски, валились тысячами. Потоки крови струились по земле. Убив предводителя асуров Рактавиджу, Кали выпила всю его кровь, и пожрала всех асуров, рожденных из пролитой им (Рактавиджей) крови. Во время битвы богиня Кали, восседающая на льве (терзавшем врагов), многократно угощалась хмельным напитком (подобно Хатхор) из кубка Куберы («красная влага текла у нее по губам»), и «глаза ее покраснели и горели, как пламя».
Замечена в подобном «деянии» и богиня Дурга, поскольку ритуальная кровожадность - характерная черта богинь-воительниц раннеземледельческой культуры (W. Dostal. "Ein Beitrag zur Frage des religiösen Weltbildes des frühesten Bodenbauer Vorderasiens"). Как уже упоминалось, Великая мать - владычица не только жизни, но и смерти.
Характерно, что и шумеро-аккадская Иштар (богиня битвы и победы), и прадравидийская Коттравей, и древнеегипетские Сехмет (её оружие - стрелы и жаркие ветры пустыни), лучница Сатет и Нейт (изображалась с луком и стрелами, которые возможно, и изобрели женщины (лук, как круговой сегмент, соотносился с Небом; а летящая стрела - часто ассоциировалась с птицей (стрела же в колчане - с фаллосом в лоне (в частности, у шумеров)); так, две перекрещенные стрелы (как бы летящий косой крест) на верху столба-ашеры служили эмблемой богини Неба)), и далее - протоханаанейская Анат, и древнеиндийская Дурга, и хурритская Шавушка, и хетто-хурритская Хеба(т), и критская «Владычица», и древнегреческие Артемида и Афина (богиня битвы и победы), - все воительницы и/или охотницы (у греков бог Эрос - "реплика (ипостась)" Афродиты, и посылает лишь "стрелы любви" (как и др.-инд. Кама (санскр. "кама" - «любовь», «чувственное влечение»), сын Лакшми и Вишну, также вооруженный луком и стрелами)). Во многих архаичных культурах война и охота считались действом одного и того же хтонического свойства - лишение жизни (Всеобщая мать - единый источник жизни и смерти).
Широкий спектр сакральных представлений заложен, в частности, в символику древнетюркского оберега от нежелаемой участи дитяти, находящегося ещё в утробе матери. Этот оберег выполнен в виде маленького лука со стрелой, к которой привязаны ракушки каури и бусинки, нанизанные на шелковую нитку, т.е. родители уповают на милость Великой матери, которая также должна установить (избрать) пол ребёнка, благополучно породить его и (как у шумеров или индусов) определить судьбу; а подобного свойства оберег - родительский запрос на мальчика, из которого должен вырасти «справный» воин (и охотник).
Поскольку изобретение лука со стрелами, как принято полагать, относится к концу среднего палеолита, то и женщинам (в условиях паритета полов) также не возбранялось принимать участие в охоте (особенно загонной), а также, по-видимому, охотится вообще и с луком тоже. Так, на стоянке охотников на мамонтов (Дольни Вестонице, Чехия) у края круглого жилища было обнаружено захоронение (24-23 тыс. лет до н.э.) женщины (на правом боку (видимо, поза эмбриона), тело присыпано охрой и прикрыто двумя лопатками мамонта). Показательно, что в руке погребённой было зажато 10 (хтоническая символика) зубов песца, перед её подбородком лежал наконечник стрелы, а между голенями - кремневый нож (т.е. эта женщина, при жизни - охотница, продолжит охотиться (вероятно, преимущественно на песцов) и в "Мире предков").
Представляется, что соотнесение войны и победы с женским божеством возникло как следствие проявления категоричности и некоторой нетерпимости при доминировании женщины-руководителя (лидера) и организатора земледельческого производящего хозяйства (см. ниже), а также и тем, что глава пантеона - Великая богиня.
Вместе с тем, поскольку Дж. Меллаартом были найдены весьма древние настенные изображения охоты, участники которых - люди мужского пола, вооруженные, в частности, луками; а иногда эти персонажи одеты в леопардовые шкуры, то, следовательно, курировал охоту ("мужское" занятие, в отличие от собирательства и земледелия) всё же бог-отец (к которому взывали и средствами охотничьей магии).
Однако, констатирует Б.А. Рыбаков (ст. "Космогония и мифология земледельцев энеолита". 1965), - "в эпоху патриархата мужские божества оттеснили Великую мать на землю, лишили её первичного всеобъемлющего характера". Эволюция социальной значимости образа Великой богини (паритет ещё в мезолите, доминирование культа богини в эпоху расцвета раннеземледельческой культуры и постепенная дискредитация под влиянием воззрений скотоводческо-кочевой культуры) хорошо высвечивается (см. по тексту), в частности, мифологией и изобразительным исскуством шумеров (первоначально несомненно носителей культуры номадов, но в Месопотамии "окунувшихся" в убейд).
Так, мезолитическая идилия восхитительного сосуществования женщины, змеи и птицы-стража небес на «мировом дереве» (хулуппу) описана в шумерском (вероятно, убейдском) мифе «В предвечные дни, в бесконечные дни» (в те времена, «когда [только ещё] присуждали судьбы»).
В период становления земледельческой культуры возникло, как представляется, такое веяние в мифологии, как показ конфликтных ситуаций между супругами - Великой богиней и богом-отцом, в которых обычно последний уничижался (был всегда неправ и терпел поражение). Хорошо известны сакральные изображения летящего орла со змеёй в когтях, и оленя, попирающего змею копытами. В мифологии Древней Индии (устойчивый мотив) солнечная птица «Гаруда» (относится к семейству орлов) и змеи, олицетворения мрака (змеи пребывают или в водных глубинах, или в подземном мире), также постоянно враждуют. В древнешумерских мифах о конфликтах между орлом и змеёй победа всегда достаётся богине-птице.
Характерно, что со временем (по мере усиления патриархальных воззрений) картина опять несколько меняется. Так, в шумеро-аккадской легенде об Этане повествуется, что орёл, улетая по своим делам на долгое время, попросил позаботиться о своих детях старого друга-змея. Однако мучимый голодом змей сожрал всех детёнышей орла, а затем, боясь возмездия, хитростью усыпил возвратившегося друга, угостив того волшебной травой, и сбросил орла со скалы (спас орла бог Солнца Уту, поскольку в эту пору орёл - вероятно, уже эмблема высшего мужского божества; к примеру, у «черноголовых» львиноголовый орёл, птица Анзуд/Имдугуд, - символ бога Луны Суэна (полнолуние); ранее же, в эпоху, когда Луна соотносилась с богом-отцом Энки, последний изображался держащим в руках птицу Имдугуд). В индийском мифе, подобном приведённому выше (змей пожирает птенцов), в качестве орла фигурирует (49.) птица Гаруда (перевод - «Пожиратель»).
Древнейшая из известных версий о Потопе - легенда о потопе на острове Дильмун (у шумеров - в "чистом, святом и непорочном" месте), откуда, по преданию (очевидно, заимствованному у «протоевфратцев»), шумеры и прибыли в Месопотамию. В данном мифе не Энлиль (поскольку он ещё не успел воцариться), но бог вод Эа/Энки (убейдский бог-отец, ранее - Двуединое божество), решил уничтожить людей. Своё решение Энки открывает своей матери/супруге, Великой матери Мами (Нинмах, Нинхурсанг, Намму), созидательнице жизни, и предрекает, что потоп будет длиться девять месяцев (Совет богов ещё не существовал). Однако, богиня-мать, вопреки воле Великого отца Эа, помогает (в других версиях легенды о потопе роль спасителя от кар Энлиля играет Энки) спастись на ладье одному из людей, ткачу Тагтугу, великому своим благочестием. Для того, чтобы выяснить: освободилась ли земля от вод потопа или нет, Тагтуг (как позднее и Ут-Нопишти) посылает птиц - вначале голубя, а за тем ласточку (символика богини Неба, его покровительницы (так, Исида принимала вид ласточки)). Богиня-заступница объясняет Эа/Энки, каким образом Тагтуг избежал общей участи и выжил; и бог-отец (под давлением) примиряется с Тагтугом, позволяет ему войти в храм, дабы вознести моление и благодарственные дары, и открывает благочестивцу божественные тайны. Спасшийся ткач, он же и садовник, обрабатывает («райский») сад на Дильмуне (т.е. обслуживает культ Великой богини как жрец). В данном мифе перечисляется некоторое число растений и деревьев, плоды которых можно вкушать Тагтугу. И лишь с одного дерева запрещено человеку брать плоды (Великой богиней, владычицей растительности). Но жрец Тагтуг нарушает божью волю (очевидно, спровоцированный одной из "божественных тайн" лукавого змея Энки), вкушает от запретного плода и за это проклят богиней. И Тагтуг, несмотря на искреннее раскаяние и возносимые им молитвы, сделался нечист, лишился вечной жизни и сделался подвержен болезням и прочим несчастьям.
Спасение рода человеческого от потопа (от гнева бога-отца Эа) Великой матерью, её победа в этом конфликте с Великим отцом, однозначно указывает на эпоху создания мифа: это было время расцвета (доминирования) культа Великой богини, абсолютной владычицы Неба (характерно, что в мифе нет и намёка на персонификацию каких-либо эпифаний Великих богов).
[justify]Отметим также и то, что в этой убейдской легенде (о Тактуге) чётко просматривается канва прототипов ряда шумеро-аккадских и ветхозаветных мифов (о Зиусудре,
С уважением, Андрей.