Пень

Лето. Тишина.  Застывший и неизменный луч солнца  струится
сквозь листву и хвою.  Воздух недвижим.  Нет  щебета птиц, стрекотания
кузнечиков, жужжания пчел и писка комаров.  Нет воя, рева, лая и шороха
зверей.  Даже вечные разрушители дерева  -  муравьи  покинули лес.
              Хорошо.  Мне – старому трухлявому Пню.  С  того времени, как
настала  Вечность  я  перестал стареть.  Ничто не тревожит  мигрень, от которой  
столько  страданий.
           Как я умолял их раньше.  Прекратите шуметь, говорил, дайте старику
сгнить спокойно.   Куда там.  Мои  жалобы их  только  раззадоривали. Не
уважают  нынче  стариков.  Я  страдал с верой в чудо.  И  дождался.
           Рухнувшей от гнили сосной  придавило Волка.  Тот  еще поганец,
даром что санитпар леса.  Вероломный хитрец.  Слабых добивал, падалью
не брезгал.  Хотя, конечно, чистоту и порядок наводил. А то нкуда было
бы деться от  трупной вони.  Мерзавец, но дело свое знал.
       Лежит он, значит, под  сосной, дергается, а вылезти не может.  Видно,
настал его горький черед. Идет мимо  Благородный Олень.  Весь такой
в добре и славных помыслах. Думает о чем-то своем. Сколько раз мимо
проходил, а не уважил старика взглядом сочувствия.  Похоже, я в его мире
вообще не существую.
       Услышал волчий вой и подошел, глупец любопытный.
      - Что с тобой, Серый? – спрашивает Волка.
      - А то ты не видишь! – злится Волк, - Сосной придавило, поибаю.
Спаси. Друг, приподыми.  А то  жена  овдовеет и детишки сиротами станут.
      Ну  нельзя никогда семью  подставлять. Скверно может обернуться.
      Сжалился Олень. Подцепил  ствол рогами, напрягся изо всех сил,
приподнял.  Выполз Волк, отряхнулся, размял затешую поясницу.
       У Оленя от усталости голова кружится, в стороны шатает.  Заметил это
Волк, облизнулся.  Вплотную подошел.
      -  Вот и все,  -  говорит, - Красавчик, поймал я тебя. Хорошая семье
добыча будет.
     У Оленя от возмущения даже голова прошла.
     -  Ах, бесстыжий, я же тебе жизнь спас, - укоряет.
     -  Дурачок,  -  смеется Волк, – Я пртворялся, а ты попался в ловушку.
      -  Не  простит тебе лес  вероломства и подлости , - говорит Олень,  -  Хоть
у кого спроси – не простит.    
      -  Хорошо, - соглашается Волк, - Спросим у первых трех встречных, и
если хоть  один в твою пользу  скажет – отпущу тебя.
      Лукавит хитрец, не  отпустит.  Не верит, что кто-то против его воли
возразит.
      Вот Зайчик. Не повзло ему.  Трагически.  Спрашивает Волк прав ли он.
Боится Зайчик и кивает, соглашается.  Со страху дрожит, не понимая, что
теперь ничто ему не поможет.  Убежал, как потом окажется, ненадолго.
      Следующая была Лисица.  Хитрющая  стрева.  Спрашивает ее  Волк.
Только плечиками пожала.  Не поняла, кого бояться следует.  Еще одна
роковая ошибка.
       И тут на беду Волка  пришел, разбуженный птицами Медведь,
дядя Миша.  Главный  в  лесу. За порядком следящий.  За естественным
ходом вещей.
      - Что  тут у вас? – спрашивает обоих.
      Говорят наперебой. Олень с надеждой, Волк с наглостью.  Слушает
дядя Миша. Все сразу понял, но вида не показываает.   Не понял лишь, что
в последний раз суд правит.
      -  Покажите, как все было, - говорит.
      -  Вот тут я в засаде под сосной лежал, - поясняет Волк, ложась.
     -  Ну-ка, Олень,  положи ему сосну на спину, как было, - советует
дядя Миша.
     Сновпа напрягся Олень и вернул сосну на прежнее  место.  Заохал
Волк, лапами  заскреб.
      -  Ой, худо мне! – кричит.
     -  Ну вот, - говорит Медведь, - А говоришь, в засаде лежал.  И лежи
дальше.  А ты, Олень, не  будь  столь доверчив.
     Сказал и спать пошел в берлогу. А не стоило.  Не понял  мудрый зверь,
что сейчас все только начинается.
      Как  отошла голова от  напряжения и рога дрожать перестали, подошел
Олень к Волку, корчившемуся под сосной.
     -  Что, плохо тебе, Серый? – спросил с добротой и участием.
     - Ох плохо, Олеша, - стонет тот, - Прости за соблазн. Выручи по-соседски.
Избавь от страданий.
     Вот это не надо было говорить. Каждый на свой лад понять может.  
Тут в  головушке Оленя и щелкнуло.  
      - Хорошо, - говорит. И как  хлестнет резкая боль по правой задней
влапе, а потом и по левой.  Взвыл тот от отчаяния.
      -  Что же ты натворил, изверг. Кому я такой нужен теперь с ногами
Перебитыми. Уйди, не  смотри  как я тут  сдохну, - и слезы катятся от
бессильной  злости.
      -  Ушел бы, - отвечает Олень, - Да жаль мне тебя, старый обманщик.
Помогу уж напоследок.
     Стало копыто Оленя подниматься и опускаться раз за разом, пронзая
шкуру поверженного врага.  Сначала там крепко хрустело, потом зачавкало.
     Остановился, посмотрел на свое дело.  На копыто в шерст и крови.
Обтер о мох и пошел волчью нору искать.
     Тут Зайчик навстречу.  Хотел мимо шмыгнуть, да копыто Оленя хвостик
к земле  пригвоздило. Заверещал.
     -  Ой, прости Олень, виноват перед тобой!  Волка боялся! Всю жизнь в
страхе живу!
      Повезло ушастому. Одного удара копытом хватило. Не мучался совсем.
      Лисе не повезло.  Очень худо ей пришлось.  Охала, умоляла, дорогу к
волчьей норе рассказала. А Олень бил, да приговаривал: «Не жалей шубы,
плутовка рыжая, не понадобится она».
      Волчица с четырмя волчатами  в  норе мужа дожидаась. Долго не было.
Волноваться стала.  Тут как дрогнет земля, и обрушился выход.  Кинулась
когтями  выскребаться, да куда там. Так Олень в  норе волчью семью
заживо похоронил.
     Разбудил дядю Мишу в берлоге птичий щебет о том, что Олень
Благородный в лесу творит.  Выскочил из берлоги, и воздух в груди
сперло. Это рога оленьи  меж  ребер в грудь вошли.  В  глазах потемнело.
Услышал только: «Спасибо, дядя Миша, за науку».
     Не стало в лесу хозяина. Страх пришел.  Олень никого не щадил.
Всех бил, кто на пути оказывался.  Даже муравья придавить не брезгал.
Главным стал.
    Только траву есть больше не мог. И воду пить не мог.  Лишь на гнилое
болото  ходил, вонючую воду сквозь зубы цедил и ряской закусывал.
     Гуляла по лесу Смерть  беспощадная и неразборчивая.  Раньше убивали
для прокорма, а теперь просто так.  От желания, похожего на жажду.
     Ушла из леса Жизнь. Звери, птицы, даже комары – все покинули страшное
место.  Олень царствовал в опустевшем лесу.  Слабея с каждым днем.  
Отощал. Стал похож на скелет в шкуре.  Пришел раз на болото, воды глотнул,
а закусить не вышло.  Подогнулись ноги, упал и захлебнулся. Хоть воды
по колено было. До сих пор снаружи рога торчат.
    С Оленем ушла и Смерть.  Настала Вечность.  Лишь сегодня. Мягкий
Летний день конца июля. Тишина. Ни звука. Ни шелеста.
     Приходите.  За грибами, ягодами, покоем.  Сначала ощутите рай
в душе.  Потом легкую усталость.  Присядете на сухую хвою, закроете глаза
и станете частью Вечности. Нет большего счастья.
    Это я говорю – старый трухлявый Пень. Хозяин леса.