ГЛАВА 7: В ЛЕСНОЙ ТИШИ ТАК ХОРОШО ПОГРУЗИТЬСЯ В ПРОШЛОЕ, ВСПОМНИТЬ ВСЁ ХОРОШЕЕ, ЧТО ОСТАЛОСЬ ПОЗАДИ.
Я быстро оторвалась от преследователей и очень скоро крики, призывающие вернуться заглохли, потерявшись среди деревьев. Впрочем, я всё одно их не слышала, как не слышала треска ветвей, шелеста листвы и пения птиц. В ушах, сквозь плеск волн, тяжёлым громом отдавались шаги, приближающиеся к дверям гостевой. И я видела знакомый силуэт, который протягивал руку к золотому дракону дверной ручки.
- Не-ет! Не надо!
Я скатилась с храпящего коня и бросилась в лес, то и дело натыкаясь на шершавые стволы. Убежать, спрятаться… Укрыться от непрерывного шелеста волн и грохота шагов, разрывающего голову на мелкие осколки. И в каждом я видела, как дверь медленно открывается и пропускает внутрь…
Последнее столкновение с деревом оказалось особенно сильным, и я повалилась на покрывало из прелых листьев. Попыталась отползти и наконец сообразила: бежать некуда. Всё, чего я боялась больше всего, пряталось внутри. Более того, оно уже произошло семь лет назад.
И тогда я закричала.
Заря открыла дверь, вошла, а после очень медленно и тщательно закрыла за собой. То ли мне казалось, то ли моя сестра упорно не желала смотреть в мою сторону. Я откусила кусок красного яблока, ощутив, как плод приятно пощипывает язык и задумалась. Могла ли я каким-то образом обидеть сестру во время нашей предыдущей встречи? Вроде бы нет. Кроме того, Заря была самой спокойной и рассудительной из всех Теней, не в пример Луч. Той для ссоры достаточно косого взгляда или неосторожного слова.
Заря положила Зыбь на столик рядом в вычурной цветочной вазой и только теперь посмотрела на меня. Я сидела в кресле Кира, устроив ноги на его любимом клавесине и с удовольствием поедала фрукты из корзинки, стоящей на моём животе. Огрызки приходилось выбрасывать в открытое окно: Кир очень ругался, когда я распихивала их по книжным шкафам или ящикам письменного стола.
- Ничего себе обстановочка, - сказала Заря и поискала, где ей можно присесть. Я указала на табурет, где обычного сидела компаньонка Кира по музицированию. Сама я играть не умела и не стремилась. – Неплохо ты устроилась.
- Заведи себе богатого любовника, - я откусила яблоко. – Пить будешь?
Заря помедлила, точно тщательно обдумывала моё предложение и согласилась. Только, вместо привычного вина попросила налить чего-нибудь покрепче. С этих проблем не имелось. Кир пил мало и как у всякого малопьющего в кабинете у него хранилась отличная коллекция вин, коньяков и бренди. И это ещё если не вспоминать фамильные запасы в подвалах замка. Балы, ужины и важные встречи. Многие гости просто не могли вести важные разговоры, не промочив горло
Пришлось отвлечься от поедания фруктов и отправиться шарить по бару. В результате моим уловом стали бутылка розового полусладкого из Золотого урожая и Чёрный бренди. По слухам, его изготовили в количестве всего сотни бутылок, большая часть которых являлась собственностью королевской семьи. Вино я откупорила для себя, а бренди налила Заре. По комнате поплыли, смешиваясь, ароматы винограда и терпких пряностей, от которых язык вязало даже на расстоянии.
Впрочем, сестра, как мне показалось даже не обратила внимание на качество напитка. Она проглотила содержимое бокала в один глоток и оставила сосуд. Потом оперлась локтем о столик и уставилась в окно, закрытое витражным стеклом. Около окна висела золочёная клетка с парой зорянок. Сейчас они молчали и казались сонными, а вот вечером начнётся натуральный концерт.
Я цедила вино и смотрела на сестру. Мы с ней были из третьего, последнего круга. Тогда, из пятидесяти претенденток выжили лишь четверо. Говорят, зельевары изменили состав Чёрной, пытаясь чего-то там добиться, но в результате убили почти всех девочек. Причём, сдыхали мы так жутко, что даже привычные ко всему ассистенты, удрали подальше от барака.
- Любовь умерла, - тихо сказала Заря. – Вчера. А позавчера – Ласка.
Казалось, вино разом прогоркло и затвердело, очно я пыталась проглотить ежа. Сколько не пыталась, чёртов колючий комок и не думал проходить. Пришлось встать и лишь тогда я смогла наконец вдохнуть воздух и посмотреть на Зарю. Та меланхолично налила себе полный бокал бренди и с тем же отрешённым видом, выпила. Казалось, крепкий напиток обернулся обычной водой, которая не в состоянии опьянить сестру.
- Они, - слова не желали выходить наружу. – Они были…
- Да. Последними из второго круга, - мне показалось или глаза Зари начали подозрительно блестеть? – Свет и Небо, как и прежде пускают слюни и мочатся под себя. Попробую дать им Чёрную и посмотрю, что получится.
- Что говорят зельевары?
- То же, что и раньше: вот-вот разберёмся и придумаем антидот, - Заря невесело усмехнулась. – Противоядие от чего? От Чёрной? Свет и Небо пытались соскочить и стали овощами. А если этот самый антидот сделает ещё хуже? Впрочем, Луч готова рискнуть…
Луч, ясно. Она до синих соплей боится смерти. Помню, ещё маленькой видела, как она вскакивает среди ночи и прижав кулаки к груди, бормочет: «Нет! Нет!» Потом рассказала, как её, до дрожи, пугает неизбежность смерти. Понятно, сестра готова рискнуть чем-угодно, лишь бы оттянуть момент исчезновения, хотя бы на время.
- Умерли, - я помедлила. – Так же?
- Никаких изменений.
Я налила себе вина и подошла к окну. В этот момент я ненавидела всё: солнце, жизнерадостную зелень и даже невинных зорянок. Хотелось схватить Пену и вспороть мягкое подбрюшье мира, выпустив наружу гнилую кровь, таящуюся за фальшивым внешним благополучием. Почему они останутся жить, когда меня не станет? Эти жирные задыхающиеся уроды, страшные шлюхи и развращённые молодчики в дорогих экипажах, неужели они больше достойны продолжать дышать, видеть и чувствовать?
Я допила бокал и распахнув окно, вышвырнула кубок в сад, расколотив его о дерево.
Это началось полгода назад. Во время одного из королевских приёмов Путь, приставленная к графу Калиому, внезапно упала ан пол, сотрясаясь в диких конвульсиях. Изо рта, носа и ушей у сестры пошла чёрная кровь и в считанные секунды всё оказалось кончено. Подозревали отравление, хоть мы способны преодолевать действие самых мощных ядов, без особого вреда. Но зельевары всё же попытались найти хоть что-то. Не наши. А вот, когда вскрыли голову, удивились. Содержимое черепа превратилось в чёрную слизь. Ужасно!
Лишь после третьей смерти сумели обнаружить определённую закономерность: умирали сёстры первого круга и гибели всегда предшествовали некоторые признаки. За неделю до смерти у Тени шла кровь из носа и начинались галлюцинации. Видели сёстры одно и то же: чёрный поток медленно поглощающий всё вокруг.
Тени из первого круга умирали одна за другой, и никто из зельеваров или других учёных не мог понять, в чём причина. Кто-то предположил, что дело в каком-то из ингредиентов Чёрной. Но в каком именно? Свет в отчаянии прекратила употребить эликсир и это вроде показалось решением. Когда умерли все сёстры первого круга, она одна осталась живой. Ну что же, пусть мы больше не сможем быть теми неуязвимыми Тенями, неподвластными стали, огню и яду, но всё же останемся живы. А там умники разберутся, в чём проблема.
А потом Звезда пришла в гости к Луч и обнаружила сестру, пускающей слюни на ковёр. И ладно бы только слюни! От Луч осталась только оболочка, лишённая рассудка. Её даже кормить приходилось силой. С того момента прошло два месяца.
Луч пустили кровь, и умники выяснили, что в жидкости отсутствует что-то важное, имеющееся у остальных Теней, принимающих Чёрную. Однако ещё оставалась надежда на простое совпадение, поэтому Небо решилась продолжить воздержание от эликсира. Когда смерть принялась косить сестёр второго круга, она сошла с ума так же бесповоротно, как и её предшественница.
Выхода не оставалось: или смерть, или – безумие.
Теперь умерли все Тени из второго круга и нас осталось всего четверо.
- Последние годы были ничего себе, - горло перехватило и пришлось откашливаться. – Даже жаль, что так вышло.
Про умерших сестёр я не сказала ни слова. Боялась, что разрыдалась. Никто не способен представить, насколько мы близки друг другу. Были… И пусть тупые простолюды сплетничают, дескать чёрные ведьмы, как они нас зовут, трутся друг о друга. Уроды просто не способны понять, каково это – быть сестрой по Волне. Сестрой тех, кто прошёл через смертные муки и выжил.
Чтобы теперь умереть окончательно.
Я обернулась: Заря сидела, уронив руки между коленями и по её худому загорелому лицу ручьём бежали слёзы. Повинуясь внезапному чувству, я подошла и, мы обнялись. Я ощущала, как сестра содрогается в рыданиях. Заря сильнее, чем кто бы то ни было, переживала каждую смерть и присутствовала на погребении каждой Тени. Я так ни разу и не смогла.
Говорят, на могилах всех сестёр посадили молодые берёзы и теперь в дальнем уголке королевского арка шелестят листьями множество деревьев. Четырнадцать. Настоящая рощица. А очень скоро их станет восемнадцать. Или – двадцать. Если никто из зельеваров не сумеет создать спасительный эликсир.
Нет, не сумеют. За свою жизнь я успела понять несколько простых вещей и одна из них: чудес не бывает. И даже, если ты ни разу не грешил, искренне верил в Отдавшего долги и молился о спасении души не стоит ждать, что с неба прольётся благодать и послышаться звуки райской музыки. Мои подруги издыхали от голода и холода. Истекали кровью, затравленные собаками, изнасилованные и избитые добрыми поселянами. А ведь многие были чище и лучше меня. Той меня. Не этой, с ног до головы забрызганной чужой кровью и провонявшей смертью.
Чудес не бывает.
[justify][font="Times