Её звали Луной. Ей не нравились розовый цвет, живые цветы и загадки, лишённые ответа. Она часто начинала читать книги с конца и нередко так и не добиралась до их начала. Её стишки были преисполнены красочных образов, а рисунки — чарующих ритмов, но так как она не считала всё это истинным своим творчеством, они так и не становились поэмами или картинами. Всё оттого, что в её душе томилась льдинка чарующей упадочности.
В её пронзительных глазах, цвета осеннего неба, мелькали обрывки идей, которым не суждено было сбыться. В них отражались облака, принимавшие облик ленивых котов, пышных бантов, величественных дворцов и множества других вещей, повинуясь силе её воображения. Более того — казалось, что только ими они всегда и были, давно уже смирившись со своей судьбой — вечно плыть в прохладном океане серебристой синевы. Стоило лишь взглянуть на Луну, чтобы осознать совершенно точно — при первой возможности она поплыла бы вместе с ними. Это, видимо, и было секретом их волшебного взаимопонимания.
Под стать своему имени, она была одинокой и загадочной, позволяя каждому иметь свою версию того, что хранится за её таинственным спокойствием, но не оставляя ни намёка на то, сколь удачны твои догадки. В те же редкие моменты, когда ей приходилось говорить о себе, становилось понятно - извечное одиночество её часто волнует, но никогда не пугает. В этом, наверное, и была разгадка, раз за разом ускользающая из виду и в то же время содержащаяся в названии. Из-за этих томительной таинственности и кроткой уверенности, вновь и вновь выслушивая её странные мысли и нелепые сказки мне тоже нестерпимо хочется хотя бы чуть-чуть побыть луной...
