ГЛАВА 10
Шабаш
В концертном зале варьете Мулен Руж, царил полный мрак; светилась только авансцена с лампами рампы. Сегодня я не принимала участие в шабаше. Я отдыхала; сидела в отдельной ложе за изысканно сервированным столом, на котором только не хватало птичьего молока и неторопливо потягивала шампанское «Дом Пириньон», сигареты с канабисом, сделанные на заказ аргентинскими мастерицами, усиливали эффект театрализованного действа, которое происходило на сцене. А там в призрачном свете ламп — несколько человек в одежде египетских жрецов, друидов, кружились в религиозном танце возле обрисованного пятиконечными пентаграммами, жертвенного алтаря, на котором лежала обнажённая женщина с широко раздвинутыми ногами. Возле головы у неё стояла простая деревянная чашка, внизу живота выделялось заросшее волосами влагалище, в которое, во всю его глубину, был вставлен магический жезл. Женщина, не проявляя никакого недовольства, опоенная маковым настоем, мирно спала.
— Чашка и Жезл, зачем они? — спросила я шёпотом у сидевшего рядом со мной Михалыча.
— Это не просто чашка — это Чаша Грааля и если Чаша Грааля — это символ Добра и Жизни на Земле, то жезл Молоха — это символ Зла и соответственно Смерти. Всё в этом мире взаимосвязано. Как не существует Добра без Зла, так не существует и Смерти без Жизни. Смерть не означает конец — это начало новой жизни. Единственное их отличие друг от друга — жезл подпитывается негативными человеческими эмоциями, а Чаша положительными. Не отвлекайся, сейчас будет кульминация обряда.
И как бы в подтверждении его слов, неожиданно, ярко вспыхнули факелы, загрохотали барабаны и на сцене, в окружении свиты обнажённых мужчин, появился, одетый в чёрное одеяние, мой учитель Казанова. Он вынул из влагалища жезл и слегка коснулся им рядом стоящего молодого мужчины из своей свиты. Тот тут же лёг на женщину и вступил с ней в половой контакт… Казанова жезлом коснулся всех мужчин из свиты и все они поочерёдно поимели лежащую на алтаре женщину. Барабаны всё быстрее и быстрее ускоряли дикую какофонию звуков и, вдруг, неожиданно смолкли. Я невольно вскрикнула. Одним неуловим движением Казанова пробил жезлом живот женщины, и набрав в Чашу её кровь, протянул её к Михалычу, который дунул на неё и на моих глазах кровь закипела и превратилась в прозрачную розовую жидкость. Он сделал глоток и протянул её мне. Повинуясь его молчаливому приказу я отпила немного. На вкус; довольно крепкое, со специфическим привкусом вино. Я отдала назад чашу Михалычу и тот передал её Казанове, который передал её друидам. И тут же факелы погасли и сцена погрузилась во мрак.
— На сегодня всё. — поднимаясь с кресла сказал Михалыч. Можно отдыхать, до следующего раза.
— Куда теперь Михалыч? — ощущая необычную лёгкость от выпитого вина, спросила я.
— У меня есть свои дела. А ты можешь с Казановой порезвиться в ночном Париже. Деньги у него есть, так что можешь ни в чём себе не отказывать.
— Спасибо Михалыч.
— Отдыхай. — сказал и исчез.
— Казанова, старый сатир, ты где!? — крикнула я в тёмный зал варьете.
— На месте я деточка. Хотя я бы сейчас бы с удовольствием завалился бы на боковую. А ты не хочешь отдохнуть?
—Нет.
— А что ты хочешь?
— Сначала шопинг в лучших парижских бутиках, а потом возьмём машину, пару породистых кобелей с твоей свиты… и прогулка по Булонскому лесу.
— Я представляю себе эту прогулку… Двоих-то тебе хватит? Может в запасе ещё парочку кобелей придержать…
— Так, хорош трепаться. Можешь придерживать столько кобелей , сколько хочешь, а сейчас погнали… Иначе я сгорю.
— Если тебе так невмоготу, так займись здесь сексом, благо место на алтаре свободно.
— Ну да, нашёл дурочку — сначала вы меня оттрахаете, а потом утилизируете во благо Зла. Не выйдет — поехали по бутикам.
— Смотри, если опоздаем на бал, то тогда не только пропустим самое интересное, но и навлечём на себя гнев хозяина… А париться в наказании в подземелье мне честно говоря не особо хочется. Так что ты можешь никуда не спешить, у тебя потом будет вечность, а я человек пожилой мне солнечный свет полезен и витамины нужны, так что становись буквой дзю и раздвигай ноги… На, выпей шампусика, и я тебя сам сейчас по быстрячку оприходую, потом пробежимся по бутикам, и назад на базу. Окей?
— Хрен с тобой, пользуйся моей слабостью — считай, что ты меня уговорил, — сказала я, выпивая фужер шампанского.
На моё удивление старый ловелас, на моих глазах, превратился в бравого красавца гусара-офицера, с довольно внушительным членом. Я тут же приняла рнужную позицию и он, проведя своим членом по моим губам, сказал:
— Позвольте представиться — полковник гвардии его императорского величества князь Дурново. Мадам, Вы не будете против если я вам впердолю и заодно впендюрю?
— Отнюдь, но только после того, как я у Вас отсосу.
Не успел поручик мне ответить, как я взяла в рот его член и вспомнив уроки Клеопатры, начала обрабатывать член со всех сторон язычком, стараясь заглотить его как можно глубже. Надо сказать, что и поручик не стоял истуканом, а старательно двигал членом, пока не всунул его полностью. А всунув заработал им, как отбойным молотком. Удовлетворив свой первый порыв, он вынув член зашел ко мне сзаи и я почуствовала, как в мой анус и во влагалище с силой вонзились два члена. Сила воздействия была такой потрясающе большой, что я не устояла и упала на колени.
—Полковник, Вы что там охренели!? — заорала я. — И откуда у взялся у Вас появиля второй член?
—Заткничь шлюха! — прорычал полковник орудуя, как стахановец, во мне своими двумя членами. — Это моё тайное оружие.
—Какой кайф... — простонала я ощутив всю силу тайного оружия и, вдруг, тёплая волна неземного блаженства накрыла меня и увлекая за собой повлекла в нирвану.
ГЛАВА 11
Бал
Сколько я находилась без сознания я не знаю, но очнулась я в замке, в своей комнате. За окном начинало смеркаться. Значит утро и день я точно проспала. Я ощупала своё тело; оно ныло и болело так, как будто по мне пробежала кагорта спартанцев. С трудом дотянувшись я нажала на кнопку. Через некоторое время дверь открылась и в комнату вошла прислуживающая мне женщина.
—Вы меня вызывайт?
—Давно я здесь?
—С утра. Вам надо приняйт ванну и одевайтс. Через два час начнут съезжать гость.
—Какой гость?
—Хозяин устраивайт бал. Явка всех обязательна. Ферштейн?
—Яволь. Обязательна, так обязательна. Что там с ванной, готова?
—Готова. Вам идти за мной.
Ванна в замке меня не впечатлила. Старинная бронзовая лохань на винтажных литых лапах, два зелённых от времени крана и никакого душа, не говоря уже о джакузи. Зато, в парилке, порадовал массажист, потный мускулистый турок, он так меня расслабил своим массажем, что я после бани почувствовала себя, как заново родившейся; ни боли, ни слабости: можно было наносить макияж, одевать роскошное бальное платье, бельё я принципиально не носила, и снова бросаться в сексуальную битву. Что я и сделала. Одевшись я придирчиво осмотрела себя в волшебном зеркале Если учесть, что моё отражения в простом зеркале отсутствовало, то в волшебном всё было в порядке. Дама с боевой раскараской на лице и откровенно-сексуальным платьем, которое больше открывало, чем скрывало,
Я налила себе пива, выпила и прихватив с собой сухую рыбку таранушку выплыла в зал. В зале никого ещё не было, да и тот зал, в котором мы обедали, отсутствовал. Нет он конечно был, но уже не такой - намного больше и выше. Если потолок и две боковые стены ещё можно было рассмотреть, то дальняя стена терялась где-то в бесконечности, среди гор и полей. Вдалеке на поле змеилась дорога, по которой ехал кортеж роскошных машин.
—Я вижу тв уже очухалась от своей неистовой любви? — спросил у меня, возникший, вдруг, из ниоткуда, Михалыч.
—Какая там любовь... По мне, как стадо потопталось...
—Так а что ты хотела, если через тебя прошёл весь лейб-гвардейский полк, а ты орала: "Давайте ещё!?"
—Как неудобно. Моветон. Падлюка полковник, точно чем-то опоил.
—Моветон? Ну, ты даёшь, — захохтал Михалыч, — если бы я не знал, с какого дерьма тебя вытащил, подумал бы, что ты леди королевских кровей. Вот так повеселила. Ладно, проехали. У нас есть дела поважнее чем твоё блядство. Видишь на дороге машины?
—Вижу. Я так понимаю это наши гости?
—Хочешь, зови их гостями, как по мне будущий компост...
—И что никого нельзя проучить и простить?
—Можно конечно... А смысл? Ведь снова будут грабить, воровать и убивать... Хотя план не плохой. Наказать так, чтобы они с удвоенной энергией этим занимались. Молодец девочка. Дам я им сутки погулять от пуза, а потом, пожалуй, превращу их в свору бродячих собак.
—А мне маленького пекинесика.... Ну пожалуйста, пожалуйста, Михалыч...
—Это такое, что-то сморщенное, вечно сопливое и гавкучее... Зачем оно тебе? Возьми лучше ливретку или таксу. Они хоть крыс будут гонять в замке и в муфте греть тебе зимой руки. Или хочешь я тебе из их финансового директора, сотворю французского бульдога?
—Не хочу. Хочу мопса или пекинеса.
—Ладно. Сама выберешь что захочешь. Вишь, сколько той наволочи привалило, хватит не на одну бродячую свору. — показывая на выходящих из своих лимузинов людей, согласился со мной Михалыч.
И действительно народу приехало на наш бал немало. Некоторые приехали с жёнами, другие в компании известных звёзд шоу-бизнеса. И каждый из них старался перещеголять своих коллег банкиров по роскоши, как будто они могли забрать все те роскошные машины, украшения с собой на тот свет. Максимум, что можно было кому-то из них предложить - это ошейник с бриллиантами...
А машины с гостями всё прибывали и прибывали. Благо банкетный зал был безразмерный, и в нём всем хватало места. Одни гости, минуя дворецкого, подходили к нам; говорили, какие-то дежурные комплименты и отходили к богато сервированным столам. Я понимаю, что на халявную дармовщинку жрут и пьют, себе ни в чем, не ограничивая, даже язвенники и трезвенники, но чтобы, потеряв все нормы приличия, так упивались коньяками и шампанскими и обжирались чёрной и красной икрой банкиры - это было довольно захватывающее зрелище.
—Михалыч, — наблюдая за тем свинством, спросила я у своего хозяина, — откуда всё это изобилие, не из Союза же?
—Интересно, а откуда же? Где бы я смог достать многопудовых осетров, севрюг, быков, свиней, кабанов и прочей дичи?
—Не уж то в голодающем, живущем по талонам Союзе?
—Ну почему сразу голодающем? Минимум продовольствия они получают по талонам, что выращивают у себя в личном дачном или приусадебном хозяйстве, что-то подворовуют с колхозов, фабрик и заводов. Ты знаешь, сколько стоит машина пшеницы, украденная с поля?
—Не знаю. Сколько?
—Столько, сколько и слитая с машины канистра бензина и украденный с завода подшипник — бутылку водки. Такса. А ты говоришь, голодают. Не обжираются, как здешние банкиры, но ведь и не умирают от голода, наоборот – бухают по-чёрному. Кстати, а это ведь недоработка, пожалуй, надо всё-таки ввести сухой закон и стать президентом. Как считаешь, стоит оно того?
