Спасаю, потому что люблю! или Воспитательные методы Нелли Ловетт

…Туман медленно рассеивался. Ну, не над Лондоном, конечно, - для этого надо чтобы кто-то серый  в лесу подох, по меньшей мере! – а в голове растрепанного парикмахера Суини. Приходя в себя после странного «обморока», он с усилием старался понять, с чего бы это вдруг потерял сознание от нескольких глотков джина, которым его любезно угостила Ловетт. И что, собственно говоря, произошло? Ах, вот что! Пятнадцать лет назад один судья бессовестно отправил его на пожизненную каторгу по ложному приговору лишь потому, что оба ухаживали за одной и той же девушкой… Впрочем, с этим Суини и сам уже разобрался, сократив себе срок.  А сейчас перед ним появилась другая задачка – отомстить! И вот они с соседкой мирно беседовали в ее  пирожковой, попивая из стаканчиков прогорклый джин. «Сделаю люк за креслом в своей цирюльне, заманю судью побриться, а  когда он сядет… Ха, перережу ему горлышко и скину к тебе в подвал! Согласна?.. Отлично.  Что?.. Боишься, что я не сработаю? Не беспокойся: я пока  потренируюсь на других клиентах. Кстати, почем ты мяско покупала на базаре?.. Теперь тебе и на базар ходить не надо: все будет под рукой… Угостишь пирогом с моим давним врагом? Даже в рифму получилось, как красиво!» Помнится, его последними осознанными словами были: «Ни один и даже не десять, даже сто человек не отмажется!..  Отбреем всех подряд!» - а в ответ поцелуй в щечку и одобрительное хихиканье!
И вдруг все куда-то поплыло… Черт, как твердо! Открыв глаза, Суини обнаружил, что лежит в пирожковой, уткнувшись подбородком в ту самую скамью, где сидел… (бог знает, как давно!) ну, пару часиков назад, строя планы на ближайшее шкодное цирюльное будущее. 
- …А это еще че? – возмущенно выдохнул он, тщетно пытаясь встать. – Веревки?! – Напрягаясь всем телом, Суини изо всех сил попытался высвободить хотя бы руки.
- Не ожидал? – услышал он короткий смешок сверху. – Удобства мало, но польза будет. Уж это я тебе обещаю, мистер Ти!
-  Мистер Ти?! – Она еще и хамит!
- А ну немедленно развяжи меня! Вот выберусь, достану бритву и!..
- Не достанешь: я ее отобрала! Тебе воще разве можно острые предметы давать! Ты б только себя слышал!.. Додуматься предложить мне, честной трудолюбивой девушке, разделывать твоих недобритых клиентов!.. Да еще в пироги их пихать! Да ты знаешь, что тебе за это будет?
- Ха! Повесят, и дело с концом! Если поймают, конечно!.. Вестминстерский мост пополам и кубарем через Флит-стрит! – развяжи меня! – крикнул Суини.
- Не угадал, - сурово констатировала Нелли Ловетт, расстегивая пояс на его штанах. - Будет немного больно! Кстати, единственный ремень, который я здесь нашла – твой. За это особая благодарность – иначе пришлось бы наказывать скалкой! К слову, порча Вестминстерского моста карается смертной казнью.
- Ты с ума сошла!.. – вне себя от возмущения кричал Суини, извиваясь в ее руках, с ужасом сознавая, насколько смешно это выглядит со стороны, особенно если в пирожковую войдет Тобби… или вломится Энтони!.. Да еще судья!.. Этого посетителя он гнал бы сейчас дальше, чем видно!
- И не строй из себя крутую: я в Австралии за неудачный побег получал кое-чем пожестче твоего ремня… раз по пятьдесят!..
- Тогда пятьдесят плюс пятьдесят!
- Маньячка!.. Обещала помочь! Ты солгала мне!..
- Спасаю, потому что люблю!.. – Ловетт не выдержала и,  наклонившись к его шее, зарылась носом в темные пряди растрепанных волос. – Я всегда питала к вам нежность, мистер Ти…
- Может, не надо? – обаятельным бархатным шепотом спросил Суини, пытаясь выиграть дело.
- Нет! – быстро отрезала Ловетт. – Надо, Свини – надо!
«Ну, Нелли, не раскисай от его белой кожи: в конце концов, красные полосы ниже спины – это лучше, чем кровавая полоса поперек горла! Ладно, дорогая, представь себе, что это просто тесто.»  Она покрепче сжала в руках ремень и от всей души погладила им Тодда по упругому сильному телу. Суини резко вздрогнул, но выдержал. «Отлично, Нелли,- надо добавить сильнее!» - с бешено бьющимся сердцем Ловет еще долго размахивала ремнем направо и налево. Кажется, даже вдоль и поперек. «Все ради мистера Ти! Я стараюсь заботиться только о тебе!..»
- Королеву-мать верхом через капусту!.. – благодарность цирюльника не имела пределов. Глубокий сильный голос было слышно на всю Флит-стрит. - Биг-Бен против часовой стрелки!.. Ты че делаешь!..
«Ну вот, отлично! – обрадовалась Нелл. - Уже и про судью забыл!»
- А потом, - задыхаясь от усердной  работы, обещала красотка. - Мы обязательно поедем к прекрасному морю!.. Только ты и я… и ремень!
- К небритой бабушке!.. – не своим голосом вскрикнул Суини.
«Боже мой, да это же голос… Бенджамин Баркер?! Ты снова становишься собой?» – Ловет не поверила своим ушам. Едва переводя дух, с разметавшимися спутанными волосами, она наконец остановилась, нежно оглядывая прекрасного цирюльника. Тодд обиженно отвернулся (повернуть голову к своей мучительнице вряд ли получится – разве что на 180 градусов):
- И вот это называется любовью?! – вызывающе бросил Суини, изгибаясь от боли на жесткой лавке.
- Именно! – заключила Ловет. «Ну, соберись с силами, Нелли, – хорошее тесто всегда нужно солить!» - И, крепко зажмурившись, булочница высыпала на кожу парикмахера целое блюдце мелкой соли.
- Готово! – воскликнула она как можно громче, с шумом колотя по столу немытыми кастрюлями: не хватало еще, чтобы соседи сбежались на вопли несчастного мистера Ти! «Пусть думают, что я просто пытаюсь готовить!» 
Стук в дверь!
- Боже! – один безумный вскрик в два голоса.
- Мистер Тодд, вы дома? Бидл Бэмфорд рекомендовал мне вас как лучшего мастера в Лондоне!
- Судья! – Суини Тодд готов был сквозь землю провалится. Цирюльник резко, как только мог, вскинул голову в сторону оторопевшей Ловетт. - Не пускай его сюда! ..
- Ладно, будь по-твоему, - Нелл только пожала плечами.
- Мистер Тодд, вы больны? Я слышал стоны… - не унимался судья, нетерпеливо постукивая набалдашником трости по двери.
- Не пускай его сюда вообще никогда! – осевшим голосом выдавил Тодд.  - Я со стыда сгорю!
- Вы что ударились? - Торпен умел доставать, когда ему надо! – Я слышал… - Суини готов был заткнуть уши, если бы смог.
- Мистер Тодд помогал мне по хозяйству, поранился и с непривычки обжегся солью, – невозмутимо сообщила миссис Ловетт через закрытую дверь, слегка отдернув шторку. – И еще несколько дней не сможет вас принять... как впрочем и вообще в ближайшие десять-пятнадцать лет! Пока! – Обворожительная улыбка, насмешливый взгляд лукавых женских глаз, и шторка закрылась.
Отшив судью, Нелли широким уверенным шагом направилась к лавке, шурша потертыми юбками.
- Ну, вот что, милый, - сообщила она, ласково трепля густые темные волосы, не знавшие расчески по меньшей мере год. – О, я с ума сойду от одного изгиба твоих висков…
От изумления Суини выгнул шею почти на 80 градусов. Возмущенный взгляд его больших выразительных глаз казался уже более-менее нормальным (почти без хитрых противных чертей в темных зрачках!)
- Ой, что это я!.. – Нелл быстро спрятала руку под фартук. - В общем так: три дня под замком в подвале, два дня в цирюльне без права выхода,  на одной воде и худших пирогах в Лондоне – и ты прощен! Согласен?
- И ты еще спрашиваешь?! – жгучая боль была сильнее его негодования, хотя Суини явно присмирел (возможно от изнеможения).
Даже сердце слегка сжалось. Но она прикрикнула на него: «Цыть! С мальчишками надо жестко!»
- Значит, согласен! – подытожила Ловет и с деланным равнодушием начала вытирать уже сотню лет не мытый стол. Она могла так тереть до самого вечера, до дыр…в полу! Она сильная, она выдержит! (Цыть! Не сдаваться!)
  Неожиданно знакомый едва слышный темный бархатный голос за спиной заставил снова вздрогнуть ее сердце:
- Знаешь…
Тишина… Тишина, тишина, звенящая тишина… И наконец - невероятное!
- Не хотел бы говорить, но… Спасибо, Нелли! Это было то, что мне нужно. Сам я бы так не смог!
- Ну, кто бы сомневался, - усмехнулась красавица Ловетт. - А спасибо… Да не за что! Всегда к твоим услугам, мистер Ти. – И вернувшись к лавке, она медленно начала развязывать веревки…

Эпилог

      Нелли Ловет, возможно, не была лучшей в Лондоне кухаркой, она не была даже аккуратной хозяйкой… Но обладала редким достоинством – даром, который не купишь за деньги, даже если продать тысячи пирогов, напичканных дохлыми клиентами, - она умела по-настоящему любить и идти ради своей любви на любые жертвы. Кроме того, она была, пожалуй, самым умелым воспитателем не только во всем Лондоне, но и …. ну, сколько там еще городов и стран на карте?.. Просто она души не чаяла в Суини и с умом справилась со своей слабостью… Ну, остальное вы знаете.