4
У меня перехватило дыхание. – Дядя Чарльз, как вы себя чувствуете? – медленно подошел к кровати и осторожно опустился на стул.
– Такое ощущение, будто я… нахожусь под водой… Она очень мутная… Я не вижу, но слышу… Все время слышу… боль… Я… на грани, Стив…
Я привстал со стула.
– Ты… куда?
– Хочу позвать кого-нибудь.
Гарфилд покачал головой. – Не надо, – его впалые глаза ни на секунду не выпускали меня из виду. – Какой… сегодня… день?
– Двадцать девятое октября, дядя Чарльз.
– Скоро… совсем скоро… день… поминовения… – он сделал попытку приподняться с кровати.
– Ровно через четыре дня! Мы всегда ходим в этот день на кладбище…
– Ив, я нуждаюсь в помощи… Ты… помо…жешь… – было видно, что его покидают силы. – Это очень… важно… и не только… для… меня!
– Я не знаю, что мне нужно сделать!
– Сейчас… скажу… – произнес он шепотом. – Ты можешь… наклониться… Мне… трудно… говорить…
Привстав со стула, наклонился над его беспомощным телом. Речь Чарльза часто прерывалась, некоторые слова невозможно было разобрать. Гарфилд произнес еще пару слов и, протяжно вздохнув, замолк. Глядя на его изможденное лицо и заостренный нос, старался вникнуть в суть сказанного. Когда до меня дошло, я оцепенел: руки стали влажными, сердце учащенно забилось. Проведя языком по онемевшим от страха, губам, еле выдавил: – Я… попробую, дядя Чарльз.
– Вот… и… хорошо… – тело его сразу как-то обмякло, взгляд потускнел, веки дрогнули и опустились. В это время послышались шаги. Дверь отворилась и в комнату вошла бабушка Эмма. – Ив, что случилось?
– Ничего не случилось… Просто… решил проверить, дышит ли дядя… – я сразу разогнулся и застыл возле кровати, не зная, как вести себя дальше.
– Ты меня испугал! Я уже подумала, что… – бабушка поправила одеяло, – что с Чарльзом что-то произошло. Можешь идти делать уроки я уже освободилась…
***
После разговора с дядей и данному ему обещанию, дни замедлили свой бег, они словно растянулись во времени и пространстве. Чем ближе становилось второе ноября, тем больше мне становилось не по себе. Наконец, этот день настал…
Кладбище находилось в двух километрах от нашего дома. Мы вышли из дома и направились в его сторону. С нами не было только бабушки Эммы – она осталась с Чарльзом. На мой вопрос, почему мы не подъедем туда на машине, дедушка Эндрю мне объяснил, что дорога к усопшим должна быть неспешной, чтобы было время собраться с мыслями к разговору. Каким образом можно было разговаривать с давно умершими людьми? Я терялся в загадках, поэтому решил больше вопросов на эту тему не задавать. Держась за теплую мамину руку, я рассматривал большие деревья, высаженные на аллее, ведущей к территории кладбища. Мама мне сказала, что это липы. Кроме нас по аллее шли и другие люди: они негромко переговаривались и отвечали на приветствия знакомых. Сегодня был не самый легкий день – мне предстояло проникнуть в заброшенную капеллу и оставить там фотокарточку, которую мы нашли среди документов Чарльза. Еще со слов дяди, там существовал ход в иной мир, вот почему я так боялся!
Люди приводили могилы в порядок, зажигали свечки и произносили молитвы. Покрутившись немного возле родни, я сказал папе, что немного пройдусь и, получив разрешение, направился в сторону заброшенной капеллы, о которой мне говорил Чарльз. Попетляв немного по дорожкам я оказался в самой старой части кладбища. Здесь было безлюдно и тихо. Поеживаясь от накатывающих волн страха, шаг за шагом приближался к покрытой плющом, постройке. Наконец, набравшись смелости, нажал на ручку – дверь оказалась закрыта на замок. Обойдя капеллу с тыльной стороны, обнаружил небольшой оконный проем, но он было расположен достаточно высоко над уровнем земли. Недалеко я заметил ржавую бочку, служившую для сжигания листьев и веток. Подкатив к стене, взобрался на нее и заглянул внутрь. Сразу было видно, что сюда давно никто не заглядывал: паутина по углам, слой пыли и листья. Просунув ноги в проем, и придерживаясь за раму, осторожно спрыгнул на пол. Отряхивая руки, подошел к мраморной гробнице. Теперь мне предстояло отодвинуть крышку гробницы. Я попробовал, но ничего не вышло: плита даже не пошевелилась. В углу, под полуразвалившимся стулом заметил железный подсвечник. Взял его и, вставив в щель между плитой и основанием, и нажал со всей силы. Плита сдвинулась всего на полдюйма, но этого было достаточно, чтобы просунуть туда фотокарточку. Дрожащей рукой, из-за пазухи, вытащил фото и опустил в щель. Сначала ничего не произошло. Но, затем… Я даже закрыл глаза – вдруг от страха мне это просто показалось! Когда их вновь открыл, то понял, что нет, не показалось: из щели все также продолжало исходить слабое голубое свечение. Мои нервы не выдержали и я закричал. Бросился к стулу и, поставил его под окном. Только взобрался, как трухлявые от времени ножки, под тяжестью моего веса, сломались. Я, махая руками, чтобы удержать равновесие, рухнул вниз и ударился головой об острый угол гробницы… Последнее, что я запомнил перед тем, как потерять сознание, это все тот же странный голубой свет, блики которого отображались на стенах капеллы…
