- Я вам уже сотню раз сказал! - рыча говорил Ольм, восточному стражнику Улеменера. - По приказу короля Раернса, мы должны обойти южнинский склон гор Басюрхюрна и отправиться на север. У нас миссия не требующее отлагательств.
Стражник Улеменера, по обычаю сухо, словно отмахиваясь от мошкары, проговорил:
- А я вам в тысячный раз говорю. Военное положение. Восток и запад, согласовывают меморандум на право прохода армий. Воины и личи Басюрхюрна, всё чаще стали появляться в землях живых. Когда демарш приобретет положительную форму вас пропустят. А пока, мы не можем вас пропустить на западные земли! - стражник некрасиво оскалился. И развел руками вроде, «ну что поделаешь, не я такой, жизнь такая».
- Ааа! - Взревел Ольм. - Я сын короля Гиржерпа! - позвольте мне самому встретиться с отцом?
- Король Раернс дал четкие указания, не пропускать четвертого сына Гиржерпа.
- Тогда пусть король Раернс сам лично, объяснит причину столь странного наказа.
- Я передам нашему королю, что вы просите аудиенции! Но вы должны знать, что у короля слишком много забот.
Лицо стражника приобрело каменное выражение лица. Это могло означать, что разговор приобретает опасную форму, которую стражник Улеменера не может позволить себе продолжить. Ольм грязно выругался, привлекая излишнее внимание к своей персоне. Ольм направился в свою палатку.
Прошла неделя со встречи с хранителями. Несколько дней назад, они подошли к границе между королевствами Конора и Улеменер. И как водится, аванпосты двух королевств без приказов свыше не пришли к соглашению, что делать с двумя живыми и двумя мертвецами. Улеменер, по приказу короля, защищал отряд, ограничив их свободу перемещения. А Конора требовал отдать отряд под свой суд.
- Нужно бежать! - спешно проговорил Ольм.
- Судя по твоему негодованию, нас не пропустят?
- Эти ослы, не могут договориться меж собой. Мы не успеем к двенадцатому затмению. Мы не успеем и всю будет зря. Нужно бежать! Ночью! Тайно! С боем! Всё равно. Бежать!
- Так нельзя, дахгарец. Мы подорвем репутацию, а нам нужна помощь живых, - ответила Татда.
- Чародейка! - Взвился раздраженно белокурый паладин. - Я думал, что тебя наименьше всего интересует помощь живых, когда ты пырнула меня своим посохом.
- Сейчас всё изменилось, дахгарец.
- Ольм, она права, - примирительно ответил Ремдон. - Нельзя, идти боем на своих же. Так мы ничего не добьемся. А ко всему прочему накличем беду.
- Беда будет, когда над Иримией вспыхнут огни второго проклятья. Мы с первым не знаем, что поделать. А тут второе! - Ольм сделал страшные глаза.
- Осторожнее Ольм! - предостерегающе ответила лич.
- Прости чародейка, но нужно, что-то делать, - Ольм обхватил голову руками, взлохматив светлые волосы. Оторвав руки от лица и словно только проснувшись, осмотрев небольшой шатер, Ольм проговорил, - а где Кзоржан?
Ремдон тихо откашлялся, сделав вид, что заинтересовался, найденной рукописью:
- Он ищет одиночества, - тихо ответила Татда.
- Может нам следует отпустить Кзоржана? - спокойным тоном спросил Ольм.
- Нет, - энергично мотнув головой ответила лич.
- Этот поход ему принес только боль.
- Как и всем нам, - заметила лич. - Кзоржан потерял смысл и жизнь. Но он живет ради цели и миссии. Пока мы не справимся с проклятьем, Кзоржан останется с нами.
Ольм нахмурился, взглянув на Ремдона. Чародей пожав плечами, кивнул.
- Холера! - выругался Ольм выскочив из шатра.
- Я пойду отыщу Кзоржана, - проговорила Татда чародею.
- А я как всегда попробую более детально понять место дислокации проклятья, - Татда кивнула и выскользнула вслед за Ольмом.
Военный лагерь, на первый взгляд представлял собой неорганизованную, дурно пахнущую свору дахгарцев. Но это был лишь на первый взгляд. Проходя сквозь ряды ровно выстроенных палаток и наблюдая, как рядовые готовятся к возможной войне, она цепко выхватывала магическим зрением, внутреннюю организацию лагеря. Вот мимо проскакал всадник, судя по ринграфу на груди, он знатная особа и ко всему прочему он скачет к королевскому шатру с известиями. А вот там в стороне, совсем молодой дахгарец, ведет свой пост. Скорее всего ведет долго, судя по тому, как сильно мучает его зевота. Пройдя чуть дальше, Татда наткнулась на зажженный костер, у которого сидело восемь мужиков. Скорее всего, они оставили на сегодня свой пост, вверив их другим служивым. А сейчас им не оставалось ничего, как напиться, перед грядущим отдыхом. Двое сидели без сапог, протянув ноги к костру. Один стоял за спинами товарищей и насвистывал на деревянной, самодельной трубочке, незатейливую мелодию. Мужики на свой лад, пели песню, такую же незатейливую, и даже вульгарную:
- Баба пива принесла.
В горлице пламя пышет.
И руки тянутся к штанам,
смотря, как груди дышат.
Татда мысленно зарычала, слушая, как мужики заржали удачной песне. Мимо миновали парочка дахгарок, которых мужчины встречали похотливым свистом. Похоже, девушек это не смущало. И даже наоборот, они шли виляя задом, смотря на мужчин, надменно и алчно. Полы их коротких юбок, разлетались, оголяя бедра, и изредка открывая взору совершенно обнаженное лоно. Татда чувствовала запах похоти. Ей было омерзительно.
Одно оставалось неизменным, все замолкали завидев мертвую чародейку, гордо и без опаски идущую вперед в ярком ализариновом, велюровом платье, на который накинул яркий ализариновый плащ. Стражи отступали на несколько шагов прочь, и вовсе не из-за почтения к усопшей. Они отступали презирая и опасаясь. Лица дахгарцев завидев лича, приобретали настороженный оттенок, граничащий с брезгливостью. Она слышала за спиной шепот, и изредка смешки.
Там где лагерь граничил с утесом, Татда нашла Кзоржана. Он сидел на краю, свесив ноги вниз. Под ним пролегала бездна, в сотню метров. Далеко внизу плескалось черное пенное море. Слышался рокочущий шум прибоя. Гул то нарастал, то шурша и перетираясь камнями затухал. Пока всё не повторялось вновь. Всё это казалось, не нужным и бессмысленным. К чему эти чарующие, но ни к чему не обязывающие песни шумливого моря? К чему эти несвязные танцы толщи пучины? Что если, там за горизонтом, живет хозяин моря, хранитель сердца воды, который прямо сейчас гневается на штурмующий его территорию, рыболовецкий или торговый корабль? И здесь, у края, приходится слышать лишь отголоски, сего безумия? Татда не знала, ни кто не знал.
Она присела рядом с Кзоржаном. Задумалась о судьбе. Прислушалась к отголоскам магической жизни, позволяющем скелету-воину жить. Не глядя на Татду, он мысленно заговорил:
«Не копайся во мне, Татда. Это не к чему».
«Мы обеспокоены».
«Ты обеспокоена. Остальные не могут осознать, что значит любить живого… Навсегда».
«Кзоржан, я рассчитываю на твою помощь. Я хочу быть уверенной, что я правильно делаю, приглашая тебя, следовать за нами. Быть может тебе стоит искать покой, вдали от нас?»
«Татда. Когда я держал её на своих руках. Мертвую. Меня рвало на части. Я жаждал, отнести её тело к твоим ногам. Знал, что ты не откажешь. Я боялся, что Сахша оживет, и начнет гнить. Но знал, что и тут ты можешь помочь. Боялся, что она будет гневаться, попытается меня уничтожить. Но знал, что простит. Но я не отнес её тело к твоим ногам, просто потому что она просила меня не оживлять её… Знаешь, я тоже хочу быть уверенным, что поступил правильно. Но я не уверен. Она там. Одна. Без шанса, на жизнь. Я её оставил. Одну. И мне хочется сорваться, выкопать её тело, вновь прижать к себе. И чувствовать её присутствие. Скажи это живым, и они сочтут это мерзопакостным, противным. И это действительно так. Но я хочу быть с ней».
«Ты поступил правильно».
«Лич, я буду с тобой до конца. Я должен остановить проклятье».
Боевой клич, раздался на севере лагеря. Несколько секунд раздумий, и лагерь пришел в движение. С южных гор, шла волна мертвецов. Татда и Кзоржан стоя на верхушке утеса, наблюдали, как вот вот начнется бойня. Королевства Конора и Улеменера, плечом к плечу выстраивались в вытянутую шеренгу. Живой заслон представлял собой пехоту, вооруженную эспантонами и протазанами. Припав на колено, сидели первая полоса живых дахгарцев. За ними стояла вторая полоса, уперев древка в грунт, и пружинисто покачиваясь в ожидании битвы. Татда восхитилась смелости живых. Сейчас находясь по другую сторону лагеря, она восхищалась живыми. «Какого это видеть, как приближается смертоносная волна? Какого это смотреть в глаза смерти?» - задавалась вопросами лич, думая о первой пехотной шеренги. Столкновение произошло громко. Громоподобный бой, ударов пик, стальных доспехов и костей, рокотом разнесся по равнине. Несколько десятков скелетов, дробя грудные кости, безвольно повисали на зубьях древковых копий. Вторая волна мертвецов натыкаясь на павших собратьев, налетала на сталь. Вторая линия пехоты, ловким выверенным ударом кисти, выбрасывали копья вперед, нанизывая мертвецов. Тоже произошло и с третьей волной мертвецов. Сотни костей хрустели под ногами дахгарецев. Древки копий, надсадно треща, крошились и ломались под натиском нескончаемого потока тел. Четвертая волна скелетов прорвала оборону, сметая под собой два ряда пехоты. В ход пошли мечники, безжалостно кроша мечами и клинками черепа мертвецов. Две стороны схлестнулись.
«Нужно попытаться уйти незаметным… Пойдем» - мысленно проговорила Татда.
Кзоржан промолчал. Лишь удобнее перехватил багор. Лич и воин-скелет, шли плечом к плечу вдоль палаток. Дахгарцы зная приказ короля Раернса, пробегали мимо седовласой, одетой в ализариновый плащ мертвой колдуньи. Прошли они не так много. Впереди замаячила волна мертвецов. Кзоржан, прокрутив в руках, багор, встал перед личем, в безмолвную стойку, как при обычной тактике Басюрхюрна. Обычные скелеты-воины, ценой своей жизни, защищают личей. Татда припала к земле. Авантюрин, нежно зазеленел, откликаясь на зов хозяйки.
- Инэн Иенвамо...
С посоха плавным полетом, сорвались, черные искрящиеся тяжи, звеня бросившись на мертвецов. Первый десяток мертвецов, она убила самостоятельно. Сильнее опутав костлявые шеи магическими лентами. Ловко провернув кисть, разрывала позвоночники недругов. Татду защищал Кзоржан. Рядом с воином-скелетом, стояло ещё, около двух десятков живых дахгарцев, заслоняющих своими телами, лича.
- Эялафибра Инээзд…
Вторая волна мертвецов. Взбешенная земля, хоронила оживших мертвецов, обездвиживая их тела. Дахгарцы и Кзоржан, беспрепятственно протыкали, трупы. Чтобы твердь, уже навсегда, похоронила мертвых.
- Инхада Чари Омр…
Татда изгибаясь превратилась, в промороженную, ледяную спираль. Хранившие её воины, безмолвно расступились, пропуская, ревущий обезумевший проток холода, летящий на третью волну мертвецов. Живые бежали следом. Третью волну мертвецов, скованную морозом, зарубили нахлынувшие дахгарцы. В округе послышались боевые кличи:
- В бой! Фортуна сегодня на нашей стороне!
С новой силой живые, набросились на резко нахлынувших мертвецов. Кзоржан устремился в бой. Его атаки были
Не злись так. Он больше нейтральный персонаж. В конце концов - король не препятствует компании Ольма.