Мокрое место осталось во дворе от прошедшей зимы. Да и оно после завтрака подсохло. И ребятишки высыпали на детскую площадку. Двор огласился звонкими голосами, весёлым смехом, замельтешил суетой Броуновского движения. Дети не могут, чтобы не кричать и не бегать. И не приведи Бог, малышам смирно и молча греться на солнышке. Закружились карусели, замаячили качели, засверкала отполированная горка, подняли длинные шеи жирафы-качалки. Площадка забурлила, закипела. Напряглись родители, бабушки и дедушки! Тут глаз да глаз нужен. Хорошо, что на площадке мягкое губчатое покрытие пола. Но и кроме земли причин для синяков достаточно. Кому-то надо провести «груз» от песочницы прямо под стремительными качелями. Кто-то ринулся спасать медвежонка, соскользнувшего вниз по горке. А кто-то поднимается на самый верх пирамидки: «Глядите, я выше всех людей!». Яков Андреевич ни за кем не присматривает на площадке. Дети и внуки давно выросли. Но приходит сюда часто. Вот и сегодня под вечер он зашёл посидеть на скамейке. Яков Андреевич нередко воскрешает здесь свои воспоминания, переживает новые и старые мысли, будто «присматривает» за течением самой жизни. Какие тревожные времена настали! После развала Союза Запад решил, что Россия стала его богатейшей вотчиной с послушным населением. А она – держава суверенная, великая и могучая. «Ах, вон как!». И обрушились на Матушку-Русь санкции. Хвалёная цивилизованная Европа и торговая фантико-долларавая Америка только и знают, что намыливать удавку на шее России санкциями, ложью, клеветой, унижениями и оскорблениями. Сама Канцлер Германии объяснилась в Интернете в нелюбви к России. Хорошо зная русский язык, она никогда не пользуется им. У Канцлера фобия ко всему русскому. В детстве у неё русский солдат украл велосипед. «В семье не без урода»! Обиделась и вознелюбила всё русское. А вот фобии к Германским солдатам-фашистам Второй Мировой войны у Ангелы Меркель нет. Немецкие вояки не воровали велосипеды. Они попросту отнимали у миллионов детей их родителей, отнимали детство, отнимали и сами невинные ангельские жизни. Вспомнился Якову Андреевичу, прочитанный факт про фашистов: бросали малых детей в колодец… Ветеран даже всхлипнул от нахлынувшей стариковской любви и жалости к детям, от досады, отчаяния и бессилия что-либо переменить в жизни прошлой и настоящей. Хорошо, что вороны подняли гвалт во дворе и никто из редких прохожих не слышал его всхлипывание. «Можно бы вернуть Ангеле велосипед – хоть в титановом, золотом или платиновом исполнении. Вернули же Восточную Германию, потерянную немцами в 1945 году, а велосипед – чего не вернуть?! Только никто взамен уж не избавит от пережитого голодного детства, от сиротской безотцовщины…». К вечеру детская площадка совсем обезлюдела. Стало непривычно пустынно и тихо. Неподвижно стояли карусели, успокаивая «головокружение», на полном штиле от «морской болезни» пребывали качели; гордо выгибала спину в закатном зареве отполированная детьми горка… Мягкое покрытие пола восстанавливало свою эластичность после множества вдавливаний ног, рук, локтей и коленок детворы. На пирамидке что-то непонятное наскрипывал флюгер. «Не приведи Бог никому из ребят быть выше всех людей!» - подумал Яков Андреевич. Дворник запер на замок золотую песочницу от собак и кошек, прикрыл калитку площадки, и Яков Андреевич остался один домысливать свои непростые мысли. «Детская площадка без охраны, - думал он. – Как можно?! Ведь она - стратегический объект. Здесь поднимается будущее России – наука, техника, могущество страны… Самый стратегический объект». Ответом на недоумение ветерана, в заревом закатном небе обозначился вдруг белый росчерк самолёта. «Как нет охраны?! А самолёт – что? – обрадовался старик. Хотя не то слово «обрадовался». Он возликовал даже. - А спутники, и подводные лодки – что?! «Посейдоны», «Пересветы», «Буревестники» … - разве не охрана детской площадки?! А то вотчину захотели! Сверхчеловеки какие нашлись! Не на своих ли шеях удавки намыливаете?!».