Он был высоким, с крупным, крепким торсом, широкими плечами и длинными мускулистыми ногами. Его черты напоминали черты римских императоров и полководцев: тот же прекрасный античный профиль, красивого рисунка губы, волнистые светлые волосы, волевой подбородок, и глаза…
Увы, всё это великолепие плоти портили глаза. В круглых, серых, слегка навыкате, зеркалах души, казалось, отражалась вся вселенская глупость, по крайней мере, так считали местные обыватели. И длинные ресницы не могли скрыть выражения щенячьего восторга, с которым человек смотрел на окружающий мир.
Ему нравилось всё: солнце, река, лес, город, люди, несмотря на то, что последние нередко хихикали у него за спиной. Но более всего мужчине нравилась его жена Оксана – неухоженная, полнеющая брюнетка с залегшими на лице ранними морщинами, не устающая пилить мужа за непрактичность. Он пропускал её упрёки мимо ушей, считая, что женщина ругает его не всерьёз, и по-прежнему видел в подруге жизни встреченную однажды весёлую, темноглазую девчонку, любившую розыгрыши и романтические прогулки под луной.
Конечно, некоторые основания для недовольства у Оксаны были, ведь муж не мог никому отказать в помощи, тратил на чужих людей силы и время, необходимые его семье, и никогда не брал платы за свои услуги.
– Если бы ты имел хоть капельку ума, озолотился бы, – ворчала женщина.
– Но как я могу требовать с них деньги, – недоумевал он, – ведь это же близкие соседи? Сегодня мы поддержим их, завтра они нас.
Оксана фыркала:
– Как же, жди.
И, хлопнув дверью, уходила на кухню, предоставив мужчину его судьбе. Пожав плечами и почесав в затылке, тот улыбался и, немедленно забыв о размолвке, шёл возиться с двумя сыновьями, любившими отца до помрачения рассудка.
При всей своей детской непосредственности Сергей, так звали этого человека, был хорошим работником. Он не имел высшего образования, за спиной осталось лишь ПТУ, но всё спорилось в его руках. «Золотые» – так называл их начальник Сергея. Нередко мужчина задерживался на любимой работе, где постоянно что-то строгал, шлифовал, лачил, не заикаясь о сверхурочных. Все деньги он нёс в дом, оставляя себе копейки на любимое хобби – рыбалку, и никогда не трогал заначку жены «на чёрный день», которую та открыто хранила под оргстеклом, покрывающим большой письменный стол.
А Оксана полагала, что муж слишком прост, что он обделяет её и детей, позволяя эксплуатировать себя бесплатно, и требовала, чтобы тот поговорил с дирекцией о повышении заработной платы. Сергей отшучивался, но, в конце концов, настойчивость жены породила в его беспечной голове первую серьёзную мысль.
– Ты считаешь, что я мало зарабатываю? – спросил он за завтраком. – Но ведь нам хватает, и дети одеты, обуты, накормлены. Разве этого недостаточно?
– Нет! – взвизгнула с утра находившаяся на взводе Оксана. – Откуда же тебе знать, как мне приходится выкручиваться, чтобы накормить и одеть семью. Ты скупаешь пол магазина продуктов, не задумываясь, как я стану латать дыры в бюджете, и, вообще, ведёшь себя, как ребёнок. И дело не только в деньгах: тебе тридцать три, а ты продолжаешь играть, как в детстве. Верно говорят соседи: ты добрый дурак, на чьей шее можно ездить, свесив ножки.
И, ворча, удалилась, оставив мужа в состоянии тягостного недоумения.
В этот день Сергей вернулся с работы вовремя, был непривычно тих, а за ужином сидел, уставившись в тарелку и шевеля губами. Он размышлял, хотя этот процесс всегда давался мужчине с трудом. И ночью ему, остававшемуся под впечатлением произошедшего, приснился странный сон.
Сергей стоял на перекрёстке двух дорог, а вокруг клубился густой серый туман. Человек вглядывался в него, пока не заметил, что рядом возникло движение. Никто не появлялся, но сквозь серую хмарь просматривался чей-то тёмный силуэт.
– Чего ты хочешь? – прозвучал вопрос неведомой сущности. – Я могу дать тебе всё, что попросишь, но только один раз. Хорошенько подумай и выбери лучшее из мирских благ.
– Думать я как раз и не умею, – с горечью признался мужчина, – а из-за этого моя жена и люди вокруг считают, что я глуп.
– Тебе нужен ум? – с некоторым удивлением вопросило существо.
– Да, он, и ещё эта… как её…
Сергей пощёлкал пальцами.
– Практичность, вот, – вспомнил он.
– А ты уверен, что эти дары принесут тебе счастье? – усомнился туман.
– Поживём, увидим, – пожал плечами собеседник. – Снова стать дураком можно всегда.
Фигура в дымке покачала головой, но спорить не стала. Что-то пушистое и лёгкое коснулось лба мужчины, и мозг его взорвался болью. С громким воплем Сергей пробудился.
В комнате, как и всегда ранним утром, стояла тишина, а рядом на кровати похрапывала Оксана. Муж поморщился, удивляясь, почему раньше его не раздражал этот неприятный свистящий звук. Приподнявшись на локте, Сергей разглядывал женщину, и вдруг его губы сложились в нехорошую усмешку. Осторожно поднявшись, он подошёл к зеркалу и, стянув с себя майку и широченные семейные трусы, принялся ощупывать своё тело, проводя пальцами по напрягшимся мускулам. Закончив обозревать, Сергей кинул взгляд на часы и, торопливо одевшись, покинул дом.
Оксана открыла глаза в десять утра, вспомнила, что сегодня выходной, и повернулась на другой бок, собираясь ещё немного поспать. Мужа рядом не оказалось.
«Опять отправился на свою рыбалку», – зло подумала женщина, и сон слетел с неё.
Позёвывая, она сунула ноги в растоптанные шлёпанцы и побрела в сторону кухни, но в этот момент что-то зацепило её пробуждающееся сознание, и она кинулась к письменному столу. Заначки не было. Пропали и деньги, запрятанные ею в энциклопедический словарь.
Можно лишь представить ярость ограбленной Оксаны. С криком: «Ах ты, гад!» она выскочила в прихожую, намереваясь бежать за мужем и… застыла, недоумевающе хлопая ресницами. У большого трюмо стоял рослый незнакомец в элегантном костюме, поправляющий узел галстука под воротничком белоснежной сорочки. Он повернулся на звук, и женщина сжалась под презрительным взглядом сощуренных серых глаз.
– Сергей, – просипела она. – что это? Зачем?
Тот, не отвечая, смотрел на жену, а она внезапно почувствовала, что у неё подкашиваются ноги. Без сил опускаясь на самодельный пуфик, Оксана услышала:
– Ты выглядишь ужасно. Как я мог столько времени терпеть рядом такое убожество? Но мне повезло, и я, наконец, прозрел. Оставшиеся деньги на кухонном столе, а я уезжаю…
И, накидывая на плечо ремень дорогой сумки, добавил:
– На развод я подам сам, алименты получишь позже.
Дверь закрылась, и ошеломлённая, напуганная женщина потеряла сознание.
Да-а...
