Паспорт
Этот, лежащий на столе, у Антона был уже четвёртый. Российский, нового образца. Фотография наклеена поперёк страницы. Европа, черт возьми, или даже Америка! По крайней мере, раньше Антон видел такое оформление лишь в западном кино. Какой-нибудь детектив лихо раскрывал удостоверение одной рукой…
А первый был даже и не красный – темно-зелёненький. Невзрачный и легко треплющийся. Как Антон его ждал! Он ведь действительно удостоверял новые права. Родительская опека надоела до крайности. Антон уже почти всерьез грозился бросить образцовую английскую спецшколу. Уйду, мол, в какое-нибудь ПТУ или вообще на завод!.. Паспорт некоторые возможности давал. Впрочем, Антон так эти угрозы и не осуществил. Не воспользовался, стало быть, конституционными правами. Хотя запугал матушку до того, что она даже как-то раз его (паспорт) спрятала. И дней пять не отдавала… То-то Антон порезвился в благородном справедливом гневе!..
Расправился с этим паспортом он лет через десять. И вполне самостоятельно.
Дело было так. Антон возвращался из командировки. (Были на факультете такие чудесные командировки: подбор слушателей для рабфака. Ездили, в основном, по флотам. Северный, Тихоокеанский, Черноморский, Балтийский. Тут главное было – отметиться в политотделе. Ну, съездить в какую-нибудь часть. Провести собрание дембилей на боевом корабле. Раздать информационные листовочки. Но, вообще-то говоря, это были явные турпоездки за государственный счет. Чего ж не пожить где-нибудь в Севастополе? В мае, недельку, вполне безмятежно?!.)
Антону тогда достался Калининград. Тот, что Кенигсберг. Все прошло чудесно. Антон честно съездил в прекрасный закрытый городишко Балтийск (немецкий Пилау). Пообедал там на десантном корабле. Пошатался между старыми домами, крытыми черепицей. В Калининграде посетил, разумеется, могилу Канта и знаменитый, отлично сохранившийся, Шестой форт. А также рестораны «Якорь» и «Балтика». В единственный тогда городской пивной бар Антон регулярно захаживал обедать…
Короче говоря, садясь в поезд, он был уверен, что денег нема. Ну, рубль за постель. Копеек тридцать за чай. И священный пятак на метро в Москве… В бумажнике, однако, чудом уцелела красненькая новенькая хрусткая десятка. А товарищем по купе оказался весёлый старлей. Старлей ехал в отпуск из ГДР через Москву.
- Отпуск – два месяца, за прошлый год ещё. Денег море. Айда в «пузырь», - были чуть не первые слова его.
Антон легко согласился. Они хорошо посидели в ресторане. Посравнивали варианты службы. ГДР и Ростов-на-Дону. Воздушный десант и ракетные стратегические. Офицерская лямка и солдатские радости… Вагон-ресторан, надо признать, чудесное место. Приятно расслабляться и одновременно твердо сознавать, что дело-то идёт. Делается! Поезд трудолюбиво катит, везёт домой. И беспокоиться до утра абсолютно не о чем. А в окне проплывают вечереющие леса… Если бы там ещё хоть сколько-нибудь прилично кормили!.. Впрочем, советские люди, как известно, были неприхотливы. Им тоже хватило для удовольствия не слишком гнусной водки, яичницы с колбасой и пейзажей за окном… Десятку Антон, конечно, честно пропил. Причем как раз возместил свою долю…
В Москву прибывали к часу следующего дня. Ресторан функционировал с девяти.
- Айда в пузырь! – призвал старлей, едва умывшись.
Антон искренно объяснил ситуацию.
- Одолжи десятку! – сказал он и вынул из кармана паспорт. – До Москвы, под залог. Мне до дома туда-обратно – час, не больше. Подвезу, куда договоримся…
Весёлый старлей неожиданно засмущался и покраснел. Он взял паспорт Антона, рассмотрел фотографию и сунул в карман.
- Пойдём, угощу, - явно через силу предложил он. Конечно, не мог же он прямо – взять и отказать! Он так расписывал вчера свои заграничные доходы!..
Доля Антона составила на этот раз пять рублей. Они договорились о встрече. У памятника Ленину на вокзале. В шесть часов.(Старлей хотел посетить кое-какие магазины)
Антон, конечно, приехал с деньгами. И стоял, как дурак, почти час.
«Чихать он хотел на эту пятерку», - понял Антон наконец. – «Но зачем паспорт-то взял?»..
Антону, впрочем, повезло. Тогда как раз меняли паспорта всем, и Антон даже не заплатил штрафа. Он получил новый, красный, с гербом, в целофановой суперобложке. Тот, зелененький, был, конечно, проще и безыскусней. Но почему-то родней. Хотя его всё равно бы забрали при обмене…
Второй паспорт искушенный Антон тоже заложил. На этот раз – за десятку. И тоже – из-за пьянки. Но это вспоминать уже скучно… Третий Антон наконец элементарно потерял. Правда, ситуация была не так уж и элементарна. Она кое-что добавляет к характеристике Антона, поэтому изложим – вкратце. Антон ехал в поезде дальнего следования на юг. Не один, а с товарищем. Была канистра с пивом и два литра водки. Была еще вобла, цельная жареная курица и даже маслины. Надо сказать, они к этой поездке готовились вдумчиво. Однако, всё это большого значения для развития событий не имело… На втором литре разгорелась дискуссия. Причем не о ком-нибудь, а о Некрасове. (Николае Алексеевиче, разумеется). О его месте в литературе и роли в истории. Антон Некрасова защищал и возносил. «От ликующих, праздно болтающих, обагряющих руки в крови, - кричал он, - уведи меня в стан погибающих за великое дело любви!» Товарищ, гад, нарочито подзуживал. Кончилось все безобразным скандалом. Антон даже наорал на тихую милую проводницу, которая старалась их утихомирить. (Этого он потом стыдился чрезвычайно). Разгорячённый Антон выскочил на первой станции. Не мог он больше терпеть этих издевательств! Сам-то бы потерпел, а за честь русской литературы оскорбился вконец!.. Было уже темно. Он пошарил по карманам и в сумке. Оказалось, что деньги есть, а паспорта нет. Очевидно, выронил при лихорадочных сборах.
- Это какой город? – спросил он у приблизившегося милиционера.
- Ну, Орел, - кротко ответил тот, явно без всяких литературных намеков. Просто, как сразу же и выяснилось, был на удивление невредным человеком. Антону обычно везло с милицией…
- А в какой стороне Москва? – задал Антон еще более деликатный вопрос. Милиционер безропотно показал.
- Через десять минут поезд будет. Проходящий, - любезно разъяснил он. – Вы билет-то уже не купите. Не успеете. Так дайте проводнику чего-нибудь. Он посадит…
Антон так и сделал. Проводника удовлетворила десятка. (Конечно, ещё та, советская). Милиционер помахал рукой. Всё было хорошо. Только вот паспорт исчез… Чтобы закончить - с товарищем Антон, конечно, потом замирился…
Не знаю, как вам, а мне что-то прискучил жанр. Такое повествование вынуждает к слишком большой обстоятельности. Детали и нюансы цепляются, вяжутся, разветвляются… Как подумаю, сколько надо еще описывать или хотя бы упомянуть! Страх берет. И ведь над каждой бумажкой Антон запросто может сидеть по часу. Вспоминать, тосковать. Над каким-нибудь, к примеру, военным билетом… Его-то как раз уже нету. Отдал в свое время хозяину снимаемой квартиры. В залог, поскольку не мог расплатиться. Одновременно заложил и все три диплома. Обычный вузовский. Кандидатский. И тот самый – марксистско-ленинский… И военный билет – отдельная сага, и эти дипломы, конечно. И конца этому не видно. Достаточно упомянуть еще, например, свидетельства о браках и разводах. И тех, и других по четыре штуки. И у каждого, разумеется, своя история. Своя тоска…
А что нам за дело, подумал я, до его тоски. Социально-психологическая физиономия Антона проявлена, очевидно, вполне. И, что ни говорите, это, конечно, тип. Причем в любых значениях этого слова…
Есть, однако, в этой куче бумажек документ необычный. И вот без него-то не обойтись. Собственно говоря, все предыдущее было только заходом. И, честно говоря, могло быть и покороче. Ну, увлёкся, что поделаешь. Может быть, позже сокращу. Итак,
