Янычары привели Хадру в тронный зал, заковав в тяжелые кандалы. Там уже собрался Шариатский суд.
Амира сидела на троне. Слева от престола стоял старый судья во всем черном, справа – писарь, совсем молоденький мальчик.
Гвардейцы султана поставили ее напротив трона и отошли к дверям.
— Я требую освободить меня! — потребовала Хадра. — Обвинение против меня ложно!
— Замолчи, отравительница! – властно прервала ее Амира. — Твоя вина очевидна. Этот суд изберет тебе равное и справедливое наказание.
— Не суд, судилище. Вы уже все решили. Весь процесс — обман...
Услышав резкие речи Хадры, старый судья возмущенно сказал:
— Наш суд созван святейшим Пророком Мухаммедом и исповедует заложенные им традиции. Неуважение к суду — есть неуважение к Аллаху. Не бери на душу грех богохульства, несчастная. Твоя вина и так безмерно велика.
— Я невиновна! — настойчиво повторила Хадра. — Меня оклеветала завистница!
— Лжесвидетельство, — ответствовал судья. — Тяжкое преступление, караемое смертной казнью. Подумай трижды, прежде чем говорить.
— Мой муж, — сказала Хадра, — был отравлен. Но яд в его кубке приготовили для меня. Его смерть — трагическая случайность.
— И кто же возжелал отравить вас? — осведомился судья. — Назовите мне имя этого человека.
— Я обвиняю Амиру, братоубийцу и предательницу! Она совершила убийство из ревности ко мне, но милосердный Аллах покарал ее за черные замыслы! Ты довольна, царица?! — Хадра смерила дочь султана уничтожающим взглядом, чувствуя постепенно набирающую силу злость. — Ты не добилась моей смерти, но твой брат мертв и его не вернуть!
— Замолчи сейчас же! — Амира вскочила с трона. — Ты не одурачишь почтенный суд лживыми речами!
— Истинно так, — подобострастно поддакнул судья. — Человека можно обмануть, но от взора Аллаха ничто не укроется. Твоя дерзость и несдержанность в речах говорит о отсутствии раскаяния. Суд готов огласить приговор.
Мальчик-писарь развернул пергамент и обмакнул перо в чернила, приготовившись записывать.
— Обвинение в государственной измене заявлено госпожой Амирой из династии Аббасидов, — монотонно забубнил судья. - Она обвиняет Хадру из династии Марванидов в отравлении Инфаса, наследного правителя. Тщательно исследовав представленные улики и показания свидетелей, суд заключает, что обвиняемая виновна. Убийство совершено ею из мотива посеять непримиримый раздор меж союзными царствами. Наказание за пролитие крови ближнего, правоверного мусульманина — прилюдная смертная казнь. — Судья остановился перевести дух. Отдышавшись, он продолжил: — Но личность обвиняемой достаточна для смягчения наказания и замены смертной казни пожизненным лишением всех привилегий и титулов и продажей в рабство. Также, во усмирение духа обвиняемой, назначается сорок ударов плетью. Приговор надлежит привести в исполнение без промедленья.
***
Хадру заковали в колодки позорного столба. Палач разорвал ей платье на спине и окунул в бочонок плеть-кошку. Впитав налитой туда воды, плеть станет тяжелей, удары ею болезненней, а раны — глубже.
Амира наблюдала за приготовлениями с балкона дворца. Она неприкрыто торжествовала. Как чудесно все устроилось! Строптивица будет выпорота, слуга, знающий, как яд оказался в кубке Инфаса, сгинул без следа, а она заполучила власть.
— Начинайте! — Амира махнула рукой.
Палач замахнулся плетью и нанес первый удар. Хадра вскрикнула от острой боли. На ее спине проступили багровые, кровоточащие полосы. Палач ударил во второй раз. У Хадры вновь вырвался крик. Плеть жадно впитала кровь девушки.
Амира вцепилась руками в перила балкона и с кровожадным восторгом наблюдала за истязанием Хадры.
Наконец-то чужачка получила по заслугам. «Твои страдания только начинаются! — размышляла она. — Я продам тебя худшему хозяину на наших землях. Ты познаешь столько боли и тягот, что будешь молить об избавлении в смерти!».
С последним жгучим ударом плети у Хадры не осталось сил кричать. Она безвольно повисла на столбе, кровь стекала по растерзанной плетью спине, смешиваясь с каплями влаги.
Нанеся последний удар, палач ушел, оставив измученную девушку.
Она простояла у столба до следующего утра, страшно страдая. Хадру мучила жажда и голод, в рассеченной глубоко плоти ползали жирные оводы, безжалостное солнце обжигало ее раны.
***
Амира зазвала в царство султана Фараддина, прозванного в народе Безумным. Государственные дела его не интересовали, больше всего султана заботил его гарем. Он брал в жены первых красавиц со всего света и обращался с ними хуже, чем иные султаны с рабами. Он приметил и Амиру, но ее отец воспротивился этому браку и уберег дочь от жизни с тираном.
— Очарован, — сказал Фараддин, с вожделением разглядывая Амиру. — И удивлен вашим приглашением. Ваш отец противился мне.
Девушка звонко рассмеялась.
— Мой отец отошел от дел. Кого приглашать во дворец — мое дело.
— И чем же обязан такой чести?
— У меня есть несколько рабынь на продажу. Они своенравны и непокорны, а вы слывете человеком, умеющим укрощать буйные нравы.
Султан заметно оживился.
— Так ведите же сюда этих диких кошек! Я с великой радостью приручу их.
«Уж ты-то приручишь, не сомневаюсь», — с отвращением подумала Амира и позвонила в серебряный колокольчик.
В ее покои, понукаемые вооруженной до зубов стражей, вошли семеро девушек. Фараддин вскочил с дивана и с деловитым видом приступил к осмотру «товара». Он со знанием дела проверял у них десны и зубы, отыскивая признаки цинги, оценивал изгибы и выпуклости черепов, не забывая задрать юбки и ощупать самые сокровенные места.
Девушки морщились, брезгливо отворачивались от вызывающего омерзение мужчины, но терпели. Когда пришел черед Хадры, и султан полез ей пальцами в рот, она не выдержала и впилась в них зубами. За это султан отвесил ей сильную пощечину. Хадра плюнула ему в лицо.
— Норовистая лошадка! — удовлетворенно произнес он. — Где добыла?
— Эта изменница приехала в мой дом невестой брата, — сказала Амира. — Она убила его и была низложена до простолюдинки.
— Так эта залетная пташка знатного рода?
— Из семьи Марванидов. Ее родственники извещены о совершенном злодействе и отреклись от нее.
— Сколько просишь за нее и остальных девок?
— Две тысячи золотых за убийцу и по одной — за прочих.
— Я согласен! — обрадовался султан. — Расплачусь сегодня же.
Так Хадра попала в рабство.
***
Султан Фараддин увез Хадру из Шамаханского царства. Первые семь дней в его владениях она провела в выгребной яме позади дворца. Утром и вечером туда сбрасывали гнилые объедки и сливали нечистоты. Хадра жила как слепой крот: в темноте, питаясь тем, что воняло послабее, и утоляя жажду смрадной жижей.
На восьмой день ее, ослабшую и едва живую, вытащили из ямы, отмыли и остригли.
Увидев себя в новом виде, Хадра простилась с прежней жизнью. С этих пор она была никем и никак не могла вернуть себе то, что отняли у нее коварством и обманом.
Ее отвели на дворцовую кухню. Тамошним управителем была склочная, высушенная прожитыми годами и желчью старуха. Она придирчиво осмотрела новую рабыню, недовольно покачивая головой, и сказала:
— Покажи-ка мне руки.
Хадра подчинилась. Старуха схватила ее ладони и лизнула их языком. Хадру передернуло от отвращения.
— Нежная, — неодобрительно произнесла старуха, причмокивая языком. — На грубую работу не годишься. Пойдешь мыть посуду. Там быстро загрубеешь.
И Хадра начала работать на кухне. День за днем она отмывала грязные тарелки в холодной воде. Старуха-управительница гоняла ее без продыху. Когда мыть было нечего, она посылала ее вычищать отхожие места, выносить помои и наводить порядок в кладовых. Хадра работала с утра до ночи и забывалась спасительным сном. А наутро все начиналось снова.
— Я не выдержу, — сказала она однажды, когда старухи-управительницы не было рядом. — Я сбегу. Моя душа грубеет, но не мое тело. Мои руки дрожат от тяжкого труда.
Другая мойщица, забитая, тихая женщина старше ее, услышала эти слова.
— Глупая. Отсюда не сбежать. Вокруг нас пустыня. Сбежишь, умрешь там от голода и жажды.
— Лучше смерть, чем такая жизнь.
— Не глупи, — сказала та женщина. — Посмотри на меня. Когда-то я была такой же как ты, своевольной, упрямой. Я тоже хотела сбежать отсюда. Но меня ловили, и султан жестоко наказывал меня. Телесная боль научила меня покорности. Ты тоже должна быть покорной.
— Никогда! — сгоряча выпалила Хадра. — Я не стану сносить унижения, как ты!
— Я терплю не только ради себя. У меня было четыре дочери. Султан забрал их в гарем еще девочками. Всякий раз, как меня ловили после побега, он насмерть забивал одну из моих дочерей. У меня осталась одна дочь, она едва достигла зрелости. Я не поступлю так с ней.
Рассказывая Хадре о своем несчастье, женщина-рабыня чуть не расплакалась. Хадре стало жаль ее, и она спросила:
— Как зовут тебя?
— Малика.
— Меня — Хадра, — назвалась девушка. — Я выручу тебя и дочь твою из беды. Злодеяния султана не останутся безнаказанными. И не только его…
Глаза Хадры недобро блеснули.
