Войско встало лагерем на расстоянии полета стрелы от крепостных стен Шамаханского царства. Хадра приказала выставить передовые отряды дозорных на случай внезапной ночной атаки.
В шатре царицы был созван военный совет. Хадра и ее военные советники обговаривали, как захватить царство быстро и с наименьшими потерями. Втягиваться в долговременную осаду ни Хадра, ни военачальники не желали.
Долгое осаждение крепости подрывает боевой дух воинства, численное войско в поле уязвимо перед врагом, а Шамаха — богатый город на важном торговом пути. Найдутся союзники, которые приведут с собой армии, раздробят и разобьют войско Хадры. Обладая силой Иблиса, Хадра несокрушима, но, при большой армии союзников, все же она уязвима.
Потому скорейший захват Шамахи был вопросом жизни и смерти.
— Город поразительно удобен для обороны, — рассудительно сказал один из военачальников, внимательно изучая расстеленную на полу шатра карту. — Пробившись за стены, мы попадем в лабиринт узких улочек. Большими отрядами по ним не пройти, а малые — легкая добыча для врага.
— Шамахцы, — вступил в разговор другой военачальник, — искусны в сражениях на мечах и столь же искусные лучники. Дома свои они легко превратят в крепости, стрелков посадят на крышах. Нам придется пробиваться под градом стрел, устилая наш путь мертвыми. Весь город — смертельная ловушка, одним численным превосходством и доблестью его не возьмешь.
— Где не выручит отвага — выручит хитрость, — заговорил третий военачальник. — Зашлем к ним лазутчика. Он разыщет предателей, подкупит их золотом и они проведут нас вот здесь, — военачальник показал на место на карте. —Через западные ворота. Они служат для пропуска торговых караванов и не так хорошо укреплены. Охраняются ворота малочисленным гарнизоном, мы перебьем их без лишнего шума.
Выслушав стратегии военачальников, Хадра сказала:
— Мы не станем захватывать город штурмом, разрушая дома и убивая моих подданных. Шамаха сдастся без боя.
Ее слова прозвучали как гром среди ясного неба.
Военачальники замолчали, предавшись размышлениям, о чем говорила царица.
— Госпожа, — наконец сказал тот военачальник, что держал слово первым, — шамахцы горды, они никогда не сложат оружия перед врагом. Вы покорите их, только показав превосходство и силу.
— Шамаха — мой город. Его жители должны принять меня без сопротивления и покориться, а власть, насаженная страхом и угнетением, долго не устоит. Мы одержим победу без сражения.
— И каковы ваши планы? Вывесить белый флаг и отправиться во вражеский стан переговорщиком? Это же верная смерть!
— Армия не воюет без королевы, — по лицу Хадры пробежала мрачная тень. — Я проберусь во дворец и отниму у Амиры жизнь.
— Убийством правителя вы рискуете настроить народ против вас.
— Вам незнакомы наши обычаи. Амира заполучила власть, отравив своего брата. Я, его жена, имею законное право на отмщение.
***
На рассвете к запертым воротам Шамахи пришла крупная пятнистая рысь. Она улеглась на пыльной дороге, положив голову на мощные лапы, и тоскливо поглядывала на город. Просила впустить ее.
Стражи на крепостной стене заметили великолепного зверя. Пустынная рысь почиталась в Шамахе за священное животное, посланника Аллаха. Приняв ее появление за доброе предзнаменование, дозорные открыли ворота, и зверь вошел в город. Во дворец был послан гонец с вестью о вышнем знамении. Услышав о непокорном, вольном звере, что сам пришел к городу, минуя осадившее его войско, Амира наказала привести посланца к ней. Ей думалось, что явление зверя предвещает ее победу над подступившими к Шамахе врагами.
В тронном зале толпилась пышно разодетая знать. Грациозная рысь величаво шествовала мимо низко кланяющихся придворных. Они с благоговейным трепетом гладили ее по лоснящимся, округлым бокам, шепча слова благословения. Прикоснуться к посланнику Аллаха было большой удачей, священные звери спускались на землю раз в тысячу лет. Вознаграждать добродетелей, наказывать греховных и оглашать волю живущих на небе.
— Аллах послал нам знак его благоволения! — торжественно провозгласила Амира, поднявшись с золотого трона. — Он сокрушит врагов у наших ворот!
Конец ее короткой речи заглушило грозное звериное рычание. Рысь ощерилась, припала к земле и мотала коротким хвостом из стороны в сторону. Зеленые глазищи заполыхали яростью, обращенной на правительницу города. Амира дрогнула и побледнела как полотно, когда хищник пустыни заговорил по-человечьи.
— Страшная кара нависла над вами! Убиенная душа жаждет отмщенья!
Радостные улыбки сползли с лиц придворных.
— Змий из садов небесных притаился средь вас. За черные дела, что сотворил он, отдали вы ему власть над собою. Преклоняетесь пред ним, восхваляете и молитесь о благах ему. Аллах и ангелы его прогневаны вашей слепотой.
— Клевета! — вскричала Амира, ее губы предательски дрожали. — Убийца моего брата был разоблачен и наказан! Я не позволю осквернять мой дом ложью!
Рысь глухо зарычала, царапая когтистыми лапами пол. Нестерпимый зеленый свет окутал зверя. Амира закрылась от него рукой. Как мощь света ослабла, она разглядела, кем обернулся зверь.
— Убийца сидит на троне! — гневный голос Хадры разнесся под сводами тронного зала; на ее темном платье потухали зеленые огоньки. — Ты так нам завидовала, что лишила жизни родного брата, лишь бы сорвать наш союз! Что ты боялась потерять?! Наряды и драгоценности?!
Амира побагровела от злости.
— Ты не смеешь являться сюда и обвинять меня! Презренная рабыня! Стража, вышвырните ее вон!
В тронный зал, бряцая оружием, вбежали янычары.
Хадра резко обернулась, и ее глаза вспыхнули ядовитыми огоньками. Приказ отдан. Воины послушно застыли на месте.
— Колдовство! — в один голос ахнули придворные.
— Колдовство! — подхватила Амира. — Убийца и прислужница Шайтана! Все твои слова — ложь, чтоб посеять раздор меж нами!
Она отважилась посмотреть в глаза Хадре и отшатнулась: на нее, испепеляя ненавистью, смотрело нечто нечеловеческое, темное и злое.
— Ты отравила брата из страха лишиться влияния на него! Испугалась, что он узнает, как ты тратишь золото из казны на платья и украшения! Страх потерять все побудил тебя подмешать Инфасу яд на нашей свадьбе и обвинить меня в его смерти! Ты была обижена на отца и решила перечеркнуть жизнь брату, поддавшись своим капризам! Перестань притворяться невиновной!
— Я хотела отравить не Инфаса! Отрава предназначалась тебе! Но ты — не знаю как — узнала, что твой кубок отравлен, и подменила его!
— Не изворачивайся. Твоя ложь кончена.
— Ничего еще не кончено! — взвизгнула Амира. — Мой брат мертв по твоей вине! Ты тоже умрешь!
Выхватив скрытый складками платья кинжал, она с воплем накинулась на возвратившуюся изгнанницу. Хадра перехватила руку с кинжалом и мощным ударом в грудь повалила ее на каменный пол.
— Кровь за кровь! — Хадра схватила Амиру за волосы, рывком подняла голову и приложила к ее горлу лезвие кинжала. — Подать мне чашу!
Подбежавший слуга подал ей фиал. Хадра полоснула Амиру кинжалом по шее. Амира зажала перерезанное горло руками, темно-алая кровь заструилась в фиал сквозь судорожно сжатые пальцы. Она нечленораздельно хрипела, сучила ногами и дергалась. Хадра крепко держала братоубийцу, при этом процедив сквозь зубы:
— Душа вернется, и жизнь обретется вновь. На связанную местью душу платой ляжет кровь!
Вскоре фиал наполнился кровью до краев.
Оттолкнув недвижное уже тело, Хадра подняла чашу и покинула тронный зал в молчании. Никто не осмелился остановить ее.
Выйдя из дворца, Хадра свернула на извилистую улочку и пришла на опустевшую рыночную площадь. Укрывшись в тени городской ратуши, она осушила чашу.
Над площадью взвился знойный ветер пустыни. Иблис появился на ступенях ратуши и не выходил из тени, словно свет дня был ему непереносим. Как и в библиотеке Фаррадина, предстал он в обличье Инфаса.
— Воздаю честь и хвалу победителю, — сказал он, посмеиваясь. — Шамаха в твоих руках, великая царица. Наслаждайся триумфом, пока можешь.
— Ты угрожаешь мне?
— К чему угрозы? Ты же чувствуешь перемены в себе и знаешь — к добру они тебя не приведут.
— Какие перемены? — Хадра утерла кровь с губ.
— Опустошенность. Твоя душа перешла ко мне, а без души — ты всего лишь плоть, кровь и кости. Скоро ты заметишь, что навсегда лишилась сна, утратила вкус к жизни и страсть к мужчинам.
— Ты пришел позлорадствовать надо мной?! — раздраженно бросила Хадра.
Она смертельно устала. Радости от победы не было никакой. Только отчаяние и пустота. Восторжествование справедливости не могло вернуть ей Инфаса, залечить разбитое сердце.
— Сколько гордыни! В тебе пылает мой огонь, смертная царица. Неукрощенный, он сожжет тебя. — Иблис спустился по ступеням ратуши. — Но не изводи себя напрасными тревогами. Сегодня великий день.
— Что же в нем такого великого? — Хадра держалась настороженно, пытаясь уловить скрытый смысл в речах ангела.
— Ты справилась. Лучше, чем я полагал. Амира теперь с нами, мучается в пламени. Изрыгает проклятия и твое имя.
— Она заслужила.
— Сильно собой не гордись. Ты утратила веру. Непорочность стала порочной. Посмотрим, что заслужишь ты, когда твоя короткая и драгоценная жизнь неизбежно подойдет к закату.
— Зачем ты говоришь мне все это? — глухо спросила Хадра. — Я знаю, что грешна.
— Но наивно надеешься смыть все грехи, — сказал Иблис. — Ничего не выйдет. Ты отвернулась от Него и запятнана навсегда.
— Искупление дано всем.
— Всем, у кого есть души. Ты же получишь лишь половину и сломаешься под тяжелейшим бременем ущербности. Ты будешь медленно погибать и терять все человеческие чувства.
— А если я выстою против твоей пытки? Ты поклянешься, что Аллах не простит меня даже с половиной души?
— Подбиваешь меня на спор? — на лице Иблиса появился интерес. — Не довольно ли тебе и одного раза?
Хадра кивнула.
— Если я выстою, ты вернешь мне душу и откажешься от любых притязаний на нее. А силу, что дал мне, — заберешь обратно.
— Интригующее предложение. Твое упорство против моих искушений. Я соглашусь на спор. Но когда ты проиграешь, а ты проиграешь, я самолично сорву плоть с твоих смертных костей, а душа твоя будет умирать и возрождаться без конца по воле моей.
— Моя душа и так мертва, — сказала Хадра. — Скрепляем сделку.
Иблис привлек ее к себе и впился в губы огненным поцелуем. Хадра стоически выдержала это изощренное истязание. Лишившись души, она утратила многое, и испепеляющий пламень мятежного ангела отныне не был ей страшен.
Эпилог
Старушка закончила рассказ глубокой ночью. В открытое окно домика заглядывали звезды, усеявшие глубокое черное небо.
Мальчик дремал на коленях у бабушки. Сквозь полусон он слушал ее сказочную историю и был так увлечен, что гнал дрему прочь.
— Что стало с Хадрой дальше? — сонным голосом спросил мальчик, когда старушка замолчала.
— Она вернула себе все привилегии и правила Шамахой до старости. Совершенных грехов она не искупила, сколько не пыталась, и, почуяв близость смерти, пустилась на поиски чудесного древа с волшебными плодами,
