В голове был хаос, мысль о том, что гомункул все это время им просто манипулировал, была отвратительна. Он не хотел ее признавать. Но идею, что это просто роковая случайность разбивали воспоминания о том их разговоре накануне, когда он сам выбрал тех, кто останется жить. Быстрее, быстрее. Твердая уверенность в том, что его враг будет именно в обители человеческой власти, увлекала его к центральной площади. И вот уже он пересекает стрелы аллей, усыпанных телами девушек и юношей, гулявших здесь прекрасным вчерашним вечером. Пощипывали траву животные, лишившиеся хозяев. Тяжелые узорчатые ворота поддались ему на удивление легко, и уже спустя несколько мгновений он взбегал по тем самым ступенькам. Во дворце было тихо, несколько больших кошек, что держал при себе император, трапезничали своими недавними тюремщиками. Он прошел мимо. Наконец, добравшись до тронного зала, учитель обнаружил его пустым.
- ГОМУНКУЛ! - Взревел алхимик.
Тишина.
Он начал метаться, проверять комнаты, пока не наткнулся на одну из спален, в которой окончил свой золотой век один из повелителей человечества. Он лежал на спине, обнимая руками обнаженных наложниц. В его ногах, переплетясь, лежали еще две девушки. А в кресле, обитом шелком, на которое падал утренний свет с внутреннего двора, сидел человек. Живой.
- Вот что значит правитель. Он один из немногих, кто, несмотря на невиданное доселе природное явление, не прекратил своих любовных игр. Впрочем, может он просто ничего не заметил? - Сказал человек, и в голосе его алхимик услышал что-то до боли знакомое.
- Что ты сделал?
- Нас. Бессмертными.
- Гомункул…
- Я тебе лгал, это правда, но далеко не всегда. Видишь ли, чтобы сделать философский камень, который позволяет презреть смерть и законы природы, нужны человеческие души. Сам камень - это концентрат человеческих душ. Смотри, - с этими словами человек протянул руку с открытой вверх ладонью, и в ней, как цветок из земли, из кожи вырос кроваво-красный камень размером с большое куриное яйцо, в глубине которого мелькали тени, - разумеется, использовав жителей целого города, мы сделали намного больше. Пока существует камень, существует и тот, кто его создал. Дабы отгородить тебя от соблазнов, твою часть я распылил и поместил внутрь твоего тела. Прости меня. По-другому я не мог. Мы не можем.
- Вы?
- Это естественный путь развития гомункулов, как для юноши стать мужчиной. Гомункулы превращают человеческие души в философский камень, обретая бессмертие. Ты великий человек, а потому половину я отдал тебе. Твоя и без того сильная душа теперь стала подобна океану...
Он бросился к гомункулу, схватил того за грудь и ударил о стену с такой силой, что послышался хруст костей.
- Вот она, ваша боль, - прохрипел гомункул, держась за напряженные руки своего создателя.
- Из-за тебя я всех убил! Ты это понимаешь?!
- Превращением полностью руководил я, так что это я их убил. Не ты.
- Но сделано все было моими руками. МОИМИ! - Алхимик еще раз с силой ударил гомункула о стену.
- Хорошо, - его глаза закатывались, потому что от этого удара его череп треснул, - узри истину. - с этими словами он тронул алхимика за лоб.
Он отступил, отпуская алхимического бога. Огляделся. Мир вокруг был прежним, и в то же время совершенно другим. Он посмотрел на себя в зеркало, что висело на стене. На свое испуганное лицо, на тело, на руки. Потом он перевел взгляд на гомункула, сползшего по стене, вымазанной кровью. Вся его злоба, весь гнев, вся печаль и тоска куда-то ушли. Он знал, что они все еще здесь, осознавал, что произошло, но переживания не касались его сердца. И тогда он понял, что смотрит на мир глазами бога.
- Взгляни на все со стороны, - гомункул вставал на ноги.
- И что дальше, - спокойно спросил алхимик, - продолжишь истреблять человечество?
- Буду наблюдать за вами. Кто знает, чем все закончится.
Алхимик молчал.
- Знаю, о чем ты думаешь. Что Юриэл, что Лорэйн - бесталанны, и сейчас ты - единственный человек, владеющий алхимией. Но не единственный, слышавший про нее. Люди путешествуют, люди говорят. Не волнуйся - я тоже не хочу, чтобы в каком-нибудь уголке земли однажды родился еще один гомункул.
- А что с философским камнем?
- Больше никаких кругов, никакой усталости, никаких ограничений. Просто представил, и это случилось. Совсем как творец. Скоро ты научишься управлять вселенной так же, как я. И когда-нибудь, быть может, все поймешь. Впрочем, теперь, с полноценной душой, мне жаль, что все так произошло. Но у дороги, по которой мы идем, впереди нет развилок, и никогда не будет.
- Город?
- Утоплю в песках, когда уйдете.
Алхимик зашагал прочь из спальни императора, но на выходе обернулся:
- Ты стал человеком, но я не стал монстром. Надеюсь, ты тоже осушишь до дна чашу человеческих страданий.
Гомункул промолчал.
Поднимался ветер, кусая их плащи. Его конь замыкал небольшую колонну из трех всадников. Спустя примерно час пути за их спинами послышался грохот, и он вновь поразился могуществу существа, которое создал - волны песка, высотой вдвое-втрое выше самой высокой их башни, с силой тысячи рек обрушивались на белоснежный лик города, круша и уродуя его, пока наконец половину горизонта не закрыла стена пыли. Успокоив заволновавшихся лошадей, они двинулись дальше.
