Утром Кирилл влетел в спальню приёмных родителей с подносом, заставленным чашками с чаем, тарелочками с бутербродами и вазочками со сладостями. Когда они приступили к священнодействию, мальчик сказал:
– Мам, пап, Гудрис всё-таки не человек.
Женщина поперхнулась и закашлялась, а Дмитрий изумлённо спросил:
– Почему ты так решил?
– Ты помнишь, как он выглядел?
– Конечно, я видел его, как тебя сейчас.
– Во-от!
Кирилл поднял палец.
– Молодо, верно? А жил он уже больше ста лет.
– Чёрт!
Мужчина отставил чашку и посмотрел на сына.
– Ты прав. Это что-то меняет?
– Кое-что, – серьёзно отозвался подросток. – Силы у него были… будут.
– Но Гудрис не просто так использовал мозг отца, – задумчиво произнёс Дмитрий, – видимо, его энергии хватало только на поддержание жизни. И, знаешь…
Он вернулся к чаепитию.
– Не хочу я об этом думать, – сказал он между глотками. – Наша миссия выполнена, а со своим потомком жатиры пусть разбираются сами. Или, в крайнем случае, мы сообщим им о нашем открытии позже. А мне всё-таки надо на работе побывать.
– И мне, – присоединилась Ника.
– Эй, а я что буду делать? – жалобно спросил Кирилл.
– Учись пользоваться компьютером.
Перспектива мальчику понравилась, и он энергично закивал. Вскоре муж и жена покинули дом и, прежде чем сесть в машину, помахали выглянувшему из окна подростку.
– Я отвезу тебя, – сказал мужчина.
– Да зачем? – удивилась Ника. – Отсюда мне десять минут пешком.
– Чтобы подольше не расставаться, – улыбнулся Дмитрий. – Вдруг через час ты опять куда-нибудь исчезнешь.
– Типун тебе на язык, – фыркнула женщина, захлопывая дверцу.
Покружив по улицам и остановившись возле офиса, где работала жена, Дмитрий поинтересовался:
– Ты напишешь о нашем путешествии?
– Конечно. И уже предчувствую, какой получу разнос. За неправдоподобие и алогичность. Кстати, за день до перемещения я закончила ещё две повести о вояжах, совершённых до встречи с тобой.
– И ты молчала?! – возмутился муж. – Сегодня же вечером начнёшь читать. Ты ведь знаешь, как я люблю твоё творчество и… тебя.
– Я тебя тоже, – улыбнулась она. – Договорились.
Они поцеловались, и Ника скрылась за дверью. Проводив её глазами, Дмитрий завёл мотор, развернул машину, и та исчезла за поворотом.
В резиденции жатиров царило уныние, и Кренот, заглянувший, чтобы узнать новости, так и остался в большом зале.
– Подумай, Юленька, – говорил Гергени, – ведь Гудрис не смог бы распоряжаться моим мозгом и прожить так долго, не будь у него хоть малой толики силы. А вдруг он станет направлять её то на поддержание собственной жизни, то на разрушение мира.
– Но ведь в грядущем ничего подобного не происходило, – нерешительно возразила жена.
– Откуда нам знать? – вмешался Кренот. – Рисковать нельзя.
– Я не хочу убивать ребёнка, – заплакала Юля.
Жатир подскочил в кресле.
– Об этом не может быть и речи! Я тоже не смогу поднять руку на свою плоть и кровь.
– А что, если…
Кренот замолчал. Но, отвечая на вопросительные взгляды собеседников, продолжил:
– Однажды на Лиолисе мне рассказали историю, как пара древних властителей отняла у сына способность пользоваться энергией светила. Почему бы не сделать этого и сейчас.
Жатиры переглянулись, на их лицах расцвели улыбки.
– Это выход, – довольно произнёс Гергени. – Но стоит поторопиться и провести операцию, пока дитя ещё в утробе. И для этого понадобится вся наша мощь…
– Почему до рождения? – удивился Кренот.
– Чтобы малыш появился на свет внешне обычным человеком. Иначе в мире людей он превратится в изгоя, и всю жизнь будет страдать от комплексов.
– Что ж, – решительно сказала Юля, – займёмся этим сегодня же. Кренот, пожалуйста, вызови эвгастов, нам может потребоваться их помощь.
– Есть!
Советник вышел, а жатиры молча сидели, глядя друг на друга, пока в резиденции не начали собираться приглашённые.
Вернувшаяся с работы Ника очень удивилась, застав мужа дома.
– Что ты здесь делаешь? – поинтересовалась она, скидывая куртку.
– Я здесь живу, – засмеялся выглянувший из комнаты Дмитрий. – Забыла? Твоя контора плохо на тебя влияет.
Женщина показала ему язык и направилась в кухню, откуда пахло жареной картошкой и ещё чем-то очень вкусным. Там на неё налетел Кирилл, и Ника еле устояла на ногах. Поцеловав мальчика и подоспевшего мужа, она посмотрела на стол и обомлела.
– Мы что-то отмечаем, – полюбопытствовала она после паузы, – к чему такое изобилие?
– А разве у нас мало поводов? – спросил Дмитрий. – Отпразднуем возвращение, появление у нас сына и обмоем одно из новых произведений, которое ты прочитаешь нам после ужина.
– Чудесно!
Вымыв руки, Ника села и потянулась к салату.
– Сначала шампанское, – возразил муж.
– Хорошо, – с улыбкой согласилась она, – но Кирюше не наливай, ему ещё рано.
– Для него я купил детское…
Подняв бокал, Дмитрий торжественно сказал:
– За нас!
И жена с сыном эхом откликнулись:
– За нас!
Некоторое время слышался только стук вилок о тарелки. Наконец, Кирилл откинулся на спинку диванчика.
– Уф, – проговорил он, – я никогда так сытно и вкусно не ел. И, похоже, перестарался.
Заметив, что мальчик побледнел, Ника встревожилась.
– Тошнит? Может, тебе прилечь?
– Но как же я буду слушать твой рассказ?
Женщина улыбнулась.
– А мы пойдём к тебе. Так, Дима?
Тот кивнул и поднялся. Взяв подростка на руки, он отнёс его в кровать и расположился в кресле. Ника же распечатала и принесла рукопись, под названием:
«На неведомых дорожках».
Мне всегда нравился лес. Его таинственная сень успокаивала нервы, рождая во взбудораженном мозгу городского жителя мысли, помогающие забыть о повседневной суете и проблемах. Вот и сейчас, идя по узкой тропке, я наслаждалась тишиной и величественной красой нетронутой природы.
Я растворялась в этой благодати, пока у меня внезапно не закружилась голова. Опустившись на землю, я некоторое время приходила в себя, а открыв глаза, не сразу, но всё же сообразила, что место, где я нахожусь, мне совершенно незнакомо. Берёзы словно испарились, высокие ели окружили меня давящим кольцом, дорожка исчезла, под ногами захлюпало. Я ещё раз осмотрелась, стараясь не пускать в сердце панику.
Что произошло? Как я сюда попала и как мне сориентироваться в этом забытом богом месте?
Кусты справа от меня затрещали, и послышался грубый голос, заставивший меня подпрыгнуть от неожиданности:
– Куда, баба, направляешься?
Лихорадочно озираясь, я искала какое-нибудь оружие, но, кроме шишек, ничего не попадалось на глаза. Прижавшись спиной к толстому дереву, я пролепетала:
– Кто это со мной разговаривает? Покажись.
Ветви густого кустарника раздвинулись, и я увидела… волка.
– С ума сойти, – прошептала я. – Это что?
А зверь повторил:
– Куда идёшь, спрашиваю?
– Гу… гуляю.
– Вот здесь твоя прогулка и закончится, – осклабилось животное.
И поинтересовалось:
– Козу с козлятами не видела?
С трудом вернув отпавшую челюсть на место, я помотала головой. Волк тяжело вздохнул:
– Ладно, не к спеху, потом найду. А пока съем тебя.
Я разозлилась:
– Ага, сейчас, так я тебе и позволила!
– Ну, и что ты можешь сделать? – удивился он. – Ружья у тебя нет, деревня далеко…
И, зарычав, двинулся ко мне. Ждать я не стала и, прыгнув вперёд, сунула руку зверю в пасть, схватив того за язык.
– Уй! – сказал волчище, и из глаз его заструились слёзы.
А я охаживала его кулаком по всем частям тела, до которых могла дотянуться.
– Фуфи! – рыдал он.
В этот момент я вспомнила, что в кармане у меня лежит складной нож и, достав его, открыла зубами.
– Сейчас я отрежу тебе язык, потом уши, а потом…
Волк отчаянно завыл, пытаясь вырваться, а когда это не удалось, припал к моим ногам.
– Офуфи мемя, пофафуфа. Я фефе офуфу.
Держа оружие наготове, я вытащила руку.
– Спасибо, – сев на задние лапы и утирая слёзы передней, пробормотал зверь.
– Что ты перед этим сказал? – поинтересовалась я.
– Я тебе отслужу верой и правдой, – всё ещё всхлипывая, перевёл он.
– Ну, хорошо – пряча нож, согласилась я, – и для начала объясни, куда я попала.
Он удивлённо посмотрел мне в лицо.
– А ты не здешняя что ли? Тогда понятно, почему такая боевая. Ты находишься в тридесятом царстве…
– Вот это да-а, – ошеломлённо протянула я, – значит, мне посчастливилось очутиться в русской народной сказке…
– Да какая это сказка, – возразил мой новый приятель, – сплошная проза жизни. С голоду умереть можно. Я, к примеру, могу съесть только семерых козлят, причём должен это сделать в один присест. Ну, слопаю я их, и что? Мало того, что пузо разболится, так потом всю оставшуюся жизнь придётся голодать. Где я найду ещё семерых?
И пошёл вперёд. Я двинулась за ним.
– Другие и не понадобятся. Тебе коза живот вспорет…
– Да?
Волк остановился так резко, что я ударила его коленом под зад.
– А поподробнее.
Я поведала знакомую с детства историю. Зверь расстроился:
– Да пусть у меня лучше подведёт брюхо, чем из него выпустят кишки! – возопил он.
И, с подозрением посмотрев на меня, спросил:
– Ты-то откуда это знаешь?
[justify]Выслушав
