- Всем командам кораблей находиться в полной боевой готовности. Проверить наличие на своих рабочих местах состав экипажа и его возможности четко выполнять возложенные на него обязательства. Так же приказываю ещё раз убедиться в исправной работе всех энергосистем закреплённых за вами машин. Помните: мы входим в зону, контролируемую неприятелем, так что будьте крайне внимательны и осторожны.
Резкий, натренированный за многолетний профессиональный стаж голос мистера Лоегру прорезал обшивку стен, заставляя солдат и офицеров подчиняться ещё до того, как приказ полностью был озвучен. Умение отшлифовать людей так, что бы они понимали тебя с одного жеста или мимолётного взгляда вырабатывается годами и крайне важно при ведении боевых действий, когда жизнь сотен человек зависит от моментальной реакции их капитана, его способности вовремя и точно проанализировать происходящее, за долю секунды принять единственно верное решение и, моментально отреагировав, спасти экипаж от неминуемой гибели.
- Выключить основные двигатели , идти исключительно на вспомогательных... повторяю - исключительно на вспомогательных дислокационных моторах. Наша атака должна быть и будет внезапной. Прошу обратить внимание - от того, как близко нам удастся подобраться к логову врага зависит успех нашей с вами многодневной операции.
Шесть флагманских кораблей, четырнадцать линейных, двадцать три корвета, не считая многочисленных катеров, челноков и шлюпок пробирались в полной темноте, готовые в любой момент произвести сокрушительный огонь. Пока при подлёте императорского флота к Забаокским кольцам все было тихо, подозрительно тихо. Не верилось, что эту пронзительную тишину буквально через секунду могут взорвать вспышки ракет, да так, что суперпрочная айсенкуровская броня будет плавиться на глазах, а люди в ней сгорать заживо.
- Результаты проведенных вами исследований доложить мне через минуту.
Адмирал Лоегру откинулся на спинку кресла, тяжело вздохнув. Больше всего его коробило мучительно-вынужденное ожидание боя. Во время самой схватки уже некогда о чем либо думать, организм действует рефлекторно, ожидание же способно сломать бойца ещё до начала военного столкновения, поэтому морально психологическому настрою на многочисленных вводных занятиях адмирал предавал особое значение.
Атака на мятежников, как уже и говорилось ранее, должна была быть внезапной и скоротечной. Ещё на стартовой площадке в каюте адмирала были детально разработаны все возможные события маневра, что бы каждый из генералов четко осознавал поставленную перед ним цель. План был до безобразия прост. При подлёте к Забаокским кольцам часть кораблей должна была в первую очередь атаковать аэродром противника, выведя тем самым машины из строя до начала активных действий. Тем временем генералы Воонгу, Барталаменос и генерал-лейтенант специальных войск вспомогательного назначения должны были отрезать многочисленные группы мятежников, бегущих к своим кораблям. Генералам же Моокриц и Поурюс приказывалось уничтожать воздушные корабли, которым все же удастся подняться и вылететь за территорию базы. Все девяносто человек в боевой рубке капитана замерли в нетерпеливом ожидании, готовые в любой момент чутко отреагировать на происходящее. Даже воздух, казалось, был спертым, вязким, мучительно пробирающимся по артериям и лишь с большим трудом оседающим в грудной клетке. С ранопоседевших волос адмирала по изборожденному многочисленными морщинами лбу скатились две бисеринки пота. Вдруг черную, как смоль, темноту прорезали яркие всполохи света.
- Твою мать! - выругался адмирал, - и все таки нас обнаружили!
Не успел он ещё нажать кнопку селекционного громкоговорителя, как по корпусу, словно крупные дождевые капли, забарабанил частые звуки пулеметных выстрелов.
- Рассредоточиться, всем командирам срочно рассредоточиться! Соблюдать полнейшее хладнокровие, командирам четырнадцатого и шестнадцатого бронированного корпуса немедленно атаковать неприятеля с левого и правого фланга!
А где он, этот фланг? Впереди сплошная стена огня, сметающая и пожирающая все на своем пути. Корабли императорского воздушного флота метались в отчаянной панике, пытаясь из этого ада выбраться.
- Тысяча проклятий! - иступлено орал мистер Лоегру - обступайте неприятеля со всех сторон - сверху, снизу, сбоку, спереди! Как слышите меня, кретины, кило тротила вам в задницу?
Корабль адмирала от попадания многочисленных снарядов трясся, как при десятибальном шторме. Половина датчиков уже была выведена из строя и, ещё бы чуть-чуть, как корабль бы загорелся, но многоопытный адмирал все не унимался. Он до конца верил в счастливый исход грядущих событий, пусть и с большими потерями, чем ранее предполагалось.
Некоторые корабли действительно нашли границу неприятельского фронта, но за ней скрывался второй ряд космических кораблей противника. Кругом царила полная неразбериха и отчаяние - ещё недавно столь отважные офицеры его величества в испуге жались друг к другу, но, понимая, что и здесь им не будет спасения вновь разрывали линию фронта в разные стороны. Многие пали на поле брани от рук своих же товарищей, когда на бешеной скорости в полной неразберихе один корабль наскакивал на другой. Казалось ещё немного и вся армия бросится бежать, когда через громкоговоритель неожиданно раздался голос:
- Командиры всех дивизий и частей, слушайте меня внимательно! Я, генерал Воонгу, беру командование на себя и приказываю: немедленно сконцентрироваться для одного точного удара и прорываться сплошным строем через центр неприятеля.
Это был единственный выход и даже мистер Лоеру, понимая, выбрал тактику невмешательства, лишь нервно покусывая губы и до остервенения вцепившись в столешницу. Дело в том, что космические корабли противника могли разгонять сумасшедшую скорость и уйти от них не представлялось возможным. Обтечь их с флангов...то же довольно таки сомнительно, так как ряды противника растянулись чуть ли не на несколько миль и любой корабль просто физически не мог бы это проделать без абсолютной уверенности превратиться в месиво из дыр, подставляя под вражеский огонь наиболее уязвимые свои части. Быстрая же дислокация в тыл мятежников посредством единого прохода императорского флота через их центр представлялась более, чем реальной. Причем не атаки, а именно прохода, так как здесь все уже решали секунды и на ответный огонь просто не было времени. Мысль об этом пронзила абсолютно всех, заставляя слушать и выполнять приказы нового командующего. Мгновенно скоординировавшись вся оставшаяся масса императорского флота рванула в одну сторону и решительным роем диких лесных пчел преодолела смертельно опасный фронт противника, оказавшись в его арьергарде.
- Внимание! Говорит генерал Воонгу! Приказываю: всем кораблям немедленно атаковать наземные сооружения неприятеля! Помните - мы великая армия его императорского высочества, в нас верят, на нас возлагают надежды наши дети, жены, родители, а так же все наши далёкие и близкие соотечественники. Докажем же, что мы не зря носим нашу с вами бравую гвардейскую форму и способны, даже заглядывая в глаза смерти, решать поставленные перед нами сложновыполнимые боевые задачи! По вражеской цитадели из всех видов орудий - огонь!!!
Это было более, чем уместно, так как активные военные действия по крейсерам неприятеля являлись бы самоубийством. Да, они оказались в тылу противника, да, корабли мятежников не могли бы мгновенно развернуться из-за своих внушительных размеров и плотного строя, но ведь развернулись бы! И тогда императорский флот оказался бы зажат между неприятелем и его военной базой. Притом дееспособных кораблей у его величества оставалось теперь уже так мало, что они не в силах были нанести какой либо серьезный ущерб. Вот если бы немного пораньше такое решение было бы принято, то неприятель уже корчился бы в предсмертной агонии. Но что жалеть о том, что безвозвратно упущено? Оставалось время лишь на то, что бы полностью разгромить вражеский форт и убраться домой, что императорский флот под командованием генерала Воонгу с успехом и проделал.
Глава 3.
Мистер Фьорг, знакомый нам уже по его встрече с мистером Гамесом, относился к тому социально опасному разряду людей, которые при их фактической неспособности создавать что либо путное умелыми руками или светлой головой настолько закоренились в своем эго, что даже окружающие не в силах противостоять их бесконечной самоуверенности и растущей день ото дня непомерными амбициями. Если позволит мой глубокоуважаемый читатель, я бы в дальнейшем именовал таких людей ,,непогрешимыми,, так как своим величайшим решением они способны изменять даже цветовую гамму предмета, называя чёрное белым и наоборот, в зависимости от пожеланий. Более того, тактически опровергнуть их безапелляционные выводы попросту невозможно, так как бесконечная толпа их приверженцев на все ваши весомые аргументы незамедлительно выдвинет свой безжалостный вердикт - братец, а вы, случаем, не дальтоник? - Что бы в этом мире не происходило, какие бы критически непродуманные решения не обретали силу под их негнущейся властью, но стоит человеку надеть на шею оберег под наименованием ,,высокое начальство,, как они тут же становятся ,,вне зоны предела обсуждения,, и только их падение с Олимпа выявляют у них те негативные качества, которые столь характерны для любого. Что более, чем простительно одному, в укор поставят другому - так было, так есть и так будет.
Бледные лучи утреннего солнца с трудом пробивались сквозь тусклые, основательно засиженные заводскими мухами и испачканные то ли штукатуркой, то ли побелкой замусоленные окна, ложась на грязном бетонном полу масляными разводами. В инструментальном цехе номер девять стоял непрекращающийся гвалт от бесконечного шума станков и отборных ругательств, когда Фьорг решил посетить одну из закреплённых за ним производственных территорий. Молодой человек в синей клетчатой рубашке, с непропорционально сложенным телом и оттопыренными под огненно-рыжими вихрами ушами сразу привлек его внимание.
- Дева Мария, святой брат Иосиф, как же эта хреновина надевается?
Детина вертел в своих руках шпоночный маховик, пытаясь его насадить на топливный бензонасос, дополнив тем самым конструкцию безпилотного аэростата. Изделие было новое, недавно введённое в производство, можно сказать экспериментальное, а на чертеже, видимо не найдя ему более нужного применения, кто то успел изрядно разговеться и теперь он скорее был похож на использованный носовой платок, чем на официальную бумагу. - Дядь Коениц, ты, случаем, не знаешь?
- Отстань, Гоенви, у самого работы по гланды! - огрызнулся старый рабочий.
- Ну и что ты над ней голову ломаешь?
Голос мистера Фьорга был вкрадчивым, а улыбка мощным электрическим разрядом освещала слесарное помещение. При виде начальника многие рабочие поспешили ретироваться, оставшиеся приняли крайне усердный вид над своими деталями.
- А ну ка, сынок, дай ее сюда на минуту!
Фьорг тщательно
