урезали и без того скромные денежные ассигнования. Группу постоянно дёргали на выполнение второстепенных заданий. Зорге начал ощущать за собой слежку людей из кемпентай — японской контрразведки.
В середине 1941 года Зорге, ценой невероятных усилий смог раздобыть сведения чрезвычайной важности.- Япония собирает силы для начала войны на Тихом океане, военное ведомство страны восходящего солнца усиленно готовит нападение на американскую базу Перл-Харбор. Добывая эти сведения он был вынужден поставить на карту прежде всего свою жизнь судьбы своих помощников. Он уже тогда видел в Соединенных Штататах потенциального союзника СССР. Как мы теперь знаем наш разведцентр эту информацию американцам так и не передал!
Информация группы Рамзая о том, что Япония не вступит в войну против Советского Союза, сыграло немалую роль в принятии ставкой Главного командования судьбоносного решения о переброске новых, хорошо обученных военных формирований с Дальнего Востока и Сибири под Москву.
Между тем агенты японской разведки арестовали члена группы Рамзая — Одзаки. Его подозревали не в шпионаже, а в принадлежности к запрещённой коммунистической партии.
На допросах он выдал художника Мияги. Обыск доме последнего был успешным. Контразведчики нашли много компромитирующих материалов.
Следом были арестованы Клаузен и Вукелич, чуть позже и Рихард Зорге.
Арест Рамзая вызывает переполох не в Москве, а в германском посольстве. Военный атташе прекрасно понимал, что дружеские отношения с этим человеком, обойдётся ему очень дорого, а поэтому германский дипломат приложил все усилия, чтобы по возможности замять эту историю. Он неоднократно писал в Берлин, что немецкий гражданин Рихард Зорге стал жертвой интриг японской полиции. И ему почти удалось доказать это, несмотря на обличающие Зорге показания арестованных. Лишь после того, как в дело вмешался резидент абвера на Дальнем Востоке Ивар Лисснер, стало окончательно ясно, господин Зорге не кто иной как агент Кремля. Можно ли было обменять Рамзая? Была ли в те годы подобная практика?
Польские спецслужбы, освободили нашего разведчика по фамилии Федичкин в 1930 году, а американцы — резидента Народного комиссариата внутренних дел в Нью- Йорке Овакимяна в сентябре 1941 года. Однако руководство нашей разведки такой задачи перед собой не ставило.
После ареста Рамзая арестовали его жену, сослали под Красноярск, где они и умерла в 1943 году.
Следствие по делу группы Зорге продолжалось почти два года. Несмотря на постоянные требования немецкого правительства выдать им германских подданых Рихорда Зорге и Клаузена, японское правительство на этот шаг не пошло. «Ни один из японских законов нами нарушен не был. Я уже объяснял мотивы своих поступков. Они являются логичным следствием всей моей жизни. Вы хотите доказать, что вся моя жизнь стояла и стоит вне закона. Какого закона?»- утверждал он на суде.
Мияги уже не было в живых. Вукелич умер через полгода после описываемых событий. Клаузена приговорили к пожизненному заключению. Американские войска освободили его в 1945 г. Апеляционный суд отклонил ходатайство нашего разведчика. Смертная казнь- таков был вердикт суда. Однако ещё год Зорге в одиночной камере ждал смерти.
7 ноября 1944 года за ним пришли. Начальник тюрьмы господин Ичидзима с пафосом произнёс:- «Сегодня ваш праздник. Надеюсь, вы умрёте спокойно. Не хочет ли господин Зорге добавить что-либо к своему завещанию. Более такой возможности, я надеюсь, не представится.»
«Вы правы, господин начальник тюрьмы: сегодня у меня праздник. Великий праздник — двадцать седьмая годовщина Октябрьской социалистической революции. »
В соответствии с принятым в Японии ритуалом, на казни присутствовал буддийский священник. Ему вменялось в обязанность прочитать молитву у тюремного алтаря. Но, повернувшись к священнику, Зорге учтиво произнёс:
«Я благодарю вас за вашу любезность. Ваши услуги не понадобятся. Я готов».
Сохранившийся до наших дней медицинский протокол свидетельствует приговорённого Зорге сняли с виселицы, сердце его билось ещё целых восемь минут. Позже сотрудники тюрьмы Сугамо рассказывали журналистам, что этот мужественный человек встретил свою смерть исключительно мужественно с гордо поднятой головой.
