Добреньких на свете много, а вот истинной доброты как ведь ее не хватает!

ДОБРЕНЬКИХ НА СВЕТЕ МНОГО, А ВОТ ИСТИННОЙ ДОБРОТЫ ОХ КАК НЕ ХВАТАЕТ!
Услышал я эту историю из уст одного знакомого наркомана и решил ее изложить. Подлинность гарантирую.
Это был поздний питерский вечер. Солнце давно зашло, и лишь фонари освещали пустынный городской проспект. По его асфальту где-то далеко лениво катились машины. С высоты восьмого этажа они казались маленькими коробочками.
Паша и Леша, еще немного шаля, ложились спать, когда из комнаты, где спала их любимая бабушка, раздался сдавленный стон. Паша, как самый старший (ему было целых восемь лет), велел брату лежать и не ворочаться, а сам вбежал в соседнюю комнату.
Бабушка лежала на полу – видимо, она так и не добралась до полочки с аптечкой. Паша, будучи неглупым мальчиком, сразу понял, что надо бы вызывать скорую, но в бабушкиной квартире не было телефона.
Паша побежал за братишкой, поскольку мама велела всегда за ним присматривать и ни в коем случае не оставлять одного. Паша сказал ему, что бабушке плохо и что нужно выйти, взяв в прихожей бабушкины ключи, и  срочно позвонить в скорую помощь.
Для этого им надо спуститься вниз и дойти до ближайшего телефона-автомата.
Времена были еще советские, поэтому все лампочки в подъезде были на своем месте, а вот лифт не работал.
Леша заартачился и сказал:
– А потом мы будем наверх лезть, как скалолазы! Я не хочу. Я тебя здесь подожду!
Мальчик взял брата за руку и твердым отцовским голосом произнес:
– А я тебе сказал, чтобы ты не упрямился!
Тот взвыл, но послушно пошел, держась за руку брата. Они спустились вниз, подошли к телефону, который стоял на углу. Паша слегка поежился, вспомнив фрагмент из телесериала «Место встречи изменить нельзя», когда мальчик выбегает из ограбленного магазина и спешит к телефону-автомату…
Но он быстро преодолел в себе этот страх. Он подумал, что, пока он будет размышлять о том о сем и бояться, бабушка может и вправду умереть. А потому он, смело набрав в грудь воздуха, набрал 03.
– Скорая помощь! – ответили в трубке.
Паша торопливо и не совсем четко назвал адрес бабушки.
– От детей заявлений не принимаем, – равнодушно и очень казенно ответили в трубке. – Слишком много вас, шутников, развелось.
– Тетенька, моя бабушка и вправду умирает! – всхлипнул Паша.
– Откуда я могу знать? Может, тебе учительница двойку в четверти поставила, а ты ее решил разбудить посреди ночи, – чеканно отрезала трубка. – А пока бригада поедет по ложному вызову, в другом месте действительно кто-нибудь помрет.
В трубке раздались гудки. Глубоко задетый за живое Паша подбежал к первому попавшемуся прохожему и начал сбивчиво и нескладно все ему объяснять. Но тот, не дослушав, отодвинул мальчика с пути и буркнул, что его дома свои дети ждут, а чужие дела ему до фонаря, и весьма выразительно указал на ближайший уличный фонарь.
Прошло несколько минут, пока Паша набрался храбрости обратиться ко второму прохожему. Он набрал полную грудь воздуха и выпалил:
– Помогите! Бабушка помирает, а скорая помощь ехать не хочет, потому что они мне вообще не верят!
Прохожий остановился. Был это бородатый мужчина средних лет, интеллигентного вида. Лицо его выражало явное сочувствие.
– А где твои папа и мама? – спросил он.
Паша замялся:
– До них даже на метро далеко ехать! Мы у бабушки были!
Мужчина быстрой походкой подошел к телефону-автомату. Набрав нужный номер, он сообщил все, что нужно, и услышал в ответ, что вызов принят. Затем этот бородатый стал вместе с детьми дожидаться скорой и по мере сил утешал обоих.
Минут через двадцать подъехала бригада. Подойдя к дому и услыхав, что лифт не работает, люди в белых халатах, невесело чертыхаясь, потопали наверх. Мужчину попросили остаться во дворе вместе с мальчиками.
Водитель скорой, многозначительно кивнув, сказал Федору Ивановичу (так звали прохожего):
– Лучше уж вам здесь постоять!.. Еще неизвестно, чего оно там.
Федор Иванович намек правильно понял. Не то чтобы он боялся мертвецов (в конце концов, все мы там будем), но вот детям слышать развязные разговоры медбратьев было ни к чему.
Медики вернулись. Они несли на носилках мертвенно-бледную бабушку.
Паша побежал к ней, но его остановили, сказав, чтобы он не путался под ногами, а то еще ногу отдавят или, не дай бог, больную бабушку с носилок уронят.
Однако врач, видевший в квартире большое количество книг и репродукций, более мягко произнес:
– Как тебя зовут, мальчик?
Паша ответил.
– Ты сейчас своей бабушке только тем и можешь помочь, что будешь сохранять спокойствие и здравый смысл, – протянув леденец, серьезно и веско сказал мужчина. – А мы будем ее лечить. У твоих родителей есть телефон?
– Есть, – мальчик насупился, – но я номер не помню. Телефон только три месяца как нам провели. А мама сказала, что, пока мы маленькие, она все время на нем сидеть не даст. Ей ведь могут и с работы позвонить.
– А где она живет?
Паша назвал адрес:
– Только это далеко. На метро надо ехать.
Врач еще спросил:
– А у соседей вы не можете остаться на ночь? Твоя бабушка с кем-нибудь дружила?
– Да, дружила, но сейчас лето. Сейчас никого нет, все разъехались.
– Куда разъехались?
– На море, на дачу, – неохотно вымолвил Паша. Его сейчас волновало только то, что будет с бабушкой.
Тут вмешался Федор Иванович.
Он ужасно торопился из-за ревнивой жены. «Маша обязательно приплетет какую-нибудь любовную историю, – подумал бородач. – Только детей на стороне мне не хватало!»
– Я дам им целый рубль, этого им хватит на метро и на мороженое, – твердым голосом сказал Федор Иванович. – Как-никак, они уже немаленькие, сами до дома доберутся.
На том и порешили. Бородатый даже немного проводил детей в сторону ближайшего метро. Дальше они пошли уже сами. То и дело разглядывая большую и блестящую монету, Паша направился в магазин, чтобы разменять ее на более мелкие монетки.
Недалеко от входа в метро его остановили двое мужиков. От них явно разило перегаром, а в глазах отражалось желание в очередной раз приложиться к бутылке. Ханыгам не хватало на водку. Вид целого железного рубля возбудил в одном из алкашей нездоровый интерес к чужому добру.
Широко и заискивающе улыбнувшись, он засунул одну руку за спину, вторую же протянул вперед, к Паше.
– Пацан, будь другом, дай человеку на пиво, пока последний ларек не закрылся!
Расстроенный из-за всех переживаний этого вечера Паша громко воскликнул:
– Мы к маме едем, а ты пошел на… – он припомнил услышанное от кого-то грязное ругательство. – Эти деньги нам нужны на метро.
Ханыга рассвирепел. Его возмутило, что «жаждущего выпивки и забытья работягу здесь за человека вообще не держат» и что «какой-то малец,  его и не углядишь как следует, смеет взрослого так далеко посылать».
Он даже переспросил, выразительно указав на причинное место: «Сюда?»
Паша молча кивнул, у ханыги был умоляющий вид, и казалось, что он вот-вот развернется и пойдет своей дорогой.
Но не тут-то было, он ухватил Лешу за грудки и встряхнул. Не разобрался с озлобления, кто именно его так сильно оскорбил.
Зато второй был потрезвее и поздоровее, он с размаху ударил Пашу ногой в лицо.
Восемь лет – это не тот возраст, когда подобные удары легко перенести, а тут еще и самосвал, который ехал по дороге.
Паша побежал звать на помощь и находился на самом краю бордюра. Второй ханыга, правильно оценив его намерения, швырнул его прямо под неумолимо надвигавшийся силуэт проезжающей машины.
Время было позднее, и водитель спохватился только тогда, когда у него что-то отвратительно хрустнуло прямо под колесом.