Дорога домой

Ночь...Душное бархатное одеяло, испещренное вечными огоньками звезд. Терпкий запах благовоний вытолкнул на балкон в поисках спасения от ароматного дыма. На этот раз переборщил и, вместо просветления сознания, чуть не заработал затемнение рассудка. Безлюдная улица замерла, превратившись в кристалл бытия в оправе застывшего времени. Тряхнув головой, сбросил морок. Переход завершен. Двери открылись.
Мотыльки с самозабвенным рвением атакуют грязный фонарь, слепо повинуясь природной данности и поколениями умирая в искусственных лучах одинокого убийцы. Что Он хочет сказать мне этой раз за разом повторяющейся картинной аллегорией? Лицемерие Света мне и так известно...
Ритуально набиваю трубку табаком и некоторое время задумчиво пускаю клубы дыма, почти скрывшись в этом рукотворном тумане. Забавно...Вырваться из одного тумана, чтобы погрузиться в другой. Я даже представил, как улыбается бронзовый Будда на прикроватном столике. Его знаки мне понятны. Меняю один туман неведения на другой...Оставил чадить трубку в качестве «ответа Чемберлену». Меня этим не проймешь.
Вернулся в комнату. Будда укоризненно качал головой, прикрыв глаза. Медитируй, Мудрейший. Я не хотел бросить тебе вызов. Моя дерзость вызвана Его появлением. Зажегся огонек музыкального центра и комнату наполнили диковинные звуки диджериду. Он юморист...Несколькими снами раньше устроил мне концерт какого-то напомаженного сеньора, остервенело истязавшего клавесин. Не то чтобы я против классики...Но этот самодовольный тип слишком рьяно распространял ауру нарциссизма. Ждал похвалы, а получил по лицу. Что-что, а дихотомию я усвоил крепко. Надеюсь, Он это понял...
За окном закружились снежинки, постепенно превратившись в пургу. Не видно ни зги. Надев пальто, присел на край дивана. Если все получится, то я уже не вернусь в эту странную комнату. Спасибо Этому дому – идем к Другому. Протянул руку и выключил ночник. Перед погружением во тьму я видел улыбающееся лицо Будды, который участливо смотрел на меня...
Плотно прикрыл дверь и, обернувшись, уперся взглядом в разрушенный портик. Бюст печальной Клио одиноко белел в рассеянном лунном свете. Присел на мраморную скамью, закурил. История повторяется, но теперь я другой. Достал походную фляжку с коньяком. Ну, здравствуй...Моя история лишила тебя девичьей легкости, превратив в зрелую женщину. Прости, что лишил тебя невинности, добавив морщин и покрыв патиной грехов лицо. Время не выдает индульгенций...
Порыв ветра закрутил водоворотом, взметнул опавшие листья с выщербленных плит. Пора...Я чувствую Зов. Миновал старый платан. Дом одиноко возвышался вдали. Молчаливый, угрюмый. Вдруг в окне второго этажа зажегся свет, оживив довоенную постройку. Он ждет меня, я знаю. Медленно иду по скрытыми кое-где землей булыжникам. Дорога...
Я помню, как первый раз ступил на нее. Завороженный, следовал ее изгибам, иногда замирая, когда она резко исчезала, скрытая землей, и радуясь внезапному проявлению островками в океане заросших кустарником одичавших и некогда ухоженных клумб и лужаек. В детстве я пытался вырвать эту дорогу из земляного плена, обнажая скрытые камни. Мне казалось, что с каждым очищенным булыжником, каждым фрагментом древней мостовой, я избавляюсь сам от всего наносного, незначительного, преходящего. Теперь я понимаю, что это был своего рода катарсис, приобщение к пути, которым я следую всю жизнь. В этом доме была моя первая Мастерская.Я находил особую радость в одиночестве, хотя сейчас понимаю, что одиночество нашло меня...
Завершить работу я так и не смог. И сейчас, спустя долгие годы, Он дал мне шанс. В моей Мастерской вновь горит свет. Поднимаясь по старым, скрипучим ступеням, я уже слышу, как радостно трещат дрова в печи, теплом прошлого растапливая лед настоящего. Я вновь буду расчищать древнюю брусчатку, потому что должен знать, где она заканчивается...