богатый погребок, уступающий разве что таверне «У французского короля», — возразила служанка. — Месье желают еще что-нибудь?
— Твой поцелуй в придачу, красавица, — засмеялся Дайк, пытаясь приобнять ее.
Девушка, одарив их лукавой улыбкой, ловко вывернулась из его рук и ушла.
Дайк хмыкнул, поглядывая на своего товарища:
— Неожиданный выбор, Нат.
Но Хагторп не ответил, его внимание привлек Длинный Билл, который поднялся и, с глухим ворчанием выбравшись из-за стола, побрел к выходу. Однако на полпути пират остановился и обвел кабачок мутным взглядом. Неизвестно, что заставило его изменить свои первоначальные планы, но он развернулся и направился к двери возле стойки, за которой только что скрылась служанка.
Хагторп почувствовал, как в нем будто тонко зазвенела струна — похожее напряжение накатывало на него перед боем. Оглянувшись, он поискал глазами дюжего парня, обычно скучавшего на скамье возле дверей и призванного утихомиривать не в меру разгулявшихся посетителей. Его место пустовало, и Хагторп вскочил на ноги.
— Ты чего? — недоуменно спросил Дайк.
Испуганно вскрикнула женщина, затем послышались грохот и звук бьющегося стекла.
— Длинный Билл, — коротко бросил Нат, устремляясь вслед за капитаном «Альбатроса».
— Да пусть его! Нат, ты сдурел? Куда?!
Но Хагторп уже ворвался в неширокий коридор, ведущий во внутренние помещения кабачка.
Драгоценное бургундское разлилось темной лужей по полу, и в падавшем из зала свете поблескивали осколки бутылки. А Длинный Билл, прижав к стене, лапал давешнюю служанку. Девчонка извивалась в его руках и с тихими плачем отворачивала лицо, но пират, задрав ей юбки, уже возился с застежками своих штанов, судя по всему, намереваясь овладеть ею прямо в коридоре.
— Она не хочет быть с тобой, — проговорил Хагторп.
Длинный Билл, рыкнув что-то, наугад махнул кулаком в сторону голоса, и, разозленный сопротивлением, с размаху ударил служанку по лицу. Девчонка жалобно пискнула и обмякла.
Холодная ярость охватила Хагторпа. Он рванул Билла за плечо, и тут же, разворачиваясь, отпрянул в сторону — в руке у того блеснуло лезвие. Прошелестел рассекаемый клинком воздух, и небольшой кинжал со стуком вошел в деревянную перегородку несколькими дюймами правее головы Хагторпа.
Билл шагнул к неожиданному заступнику служанок, в его руках невесть откуда взялся еще один кинжал — на этот раз с узким длинным лезвием. Выхвативший свой клинок Хагторп едва успевал парировать удары: его противник двигался поразительно быстро для человека, одолевшего бутылку рома. Теснота коридора мешала обоим, однако удача изменила Длинному Биллу: полурасстегнутые штаны, о которых тот позабыл, коварно сползли ему на бедра, обнажив все еще вздыбленное естество. Пират споткнулся, и Хагторп, дотянувшись до него, полоснув его по предплечью правой руки. Билл взревел, но подоспевший в этот момент Дайк обрушил ему на голову табурет, погрузив капитана «Альбатроса» в глубокий обморок.
— Что так долго? — тяжело дыша, спросил Хагторп.
— За тобой не угнаться, — недовольно буркнул Дайк, — Мертв? — он носком сапога толкнул голову Длинного Билла.
— Ни черта ему не сделалось, — пробормотал Хагторп.
Он склонился над поверженным противником и принялся вязать ему руки его же собственным ремнем. В корридор заглядывали возбужденно переговаривающиеся пираты, из толпы в адрес Билла слышались едкие подначки.
— А ты зачем полез? — все также недовольно спросил Дайк.
— Мне не нравится, когда кто-то проливает мое вино, — неохотно ответил Хагторп, пожимая плечами.
И в самом деле, зачем? Стало жалко служаночку? Что там с ней, кстати? Закончив с Длинным Биллом, он подошел к растрепанной девушке, которая, спрятав лицо в ладони, сидела на полу.
— Как ты, цела?
— Да... — она всхлипнула, — Вино, месье... Была всего одна бутылка...
— В другой раз, милая.
Сквозь толпу, в сопровождении чудесным образом нашедшегося вышибалы, протолкался невысокий пузатый мэтр Клод, заохал при виде побоища. Хагторп не замечал, чтобы хозяин заведения дурно обращался со своими девушками, но на всякий случай предупредил:
— Она не виновата, мэтр Клод. Я заплачу за вино.
Со стороны кухни к служанке подбежали две ее товарки, одна из них помогла девушке подняться и, обняв, повела в глубь полутемного коридора. Хозяин рассыпался в благодарностях и сокрушенно качал головой, но Хагторп, не слушая, кивнул Дайку на выход...
... Хагторп так до конца не понял, что же побудило его вмешаться тогда. Действительно ли он пожалел девчонку? Или накопившее раздражение требовало хорошей драки? А вскоре другие, гораздо более важные события заслонили в его памяти этот эпизод. Служанку он особо не разглядывал, поэтому и не узнал ее сразу.
Он, видимо, слишком пристально смотрел на Жаннет, потому что ее щеки стали совсем пунцовыми. В тавернах Кайоны не было недостатка в хорошеньких юных девушках, правда их прелесть, подобно розовым бутонам в засушливый год, увядала быстро. Но на облике Жаннет ее ремесло не оставило никакого отпечатка, — вероятно, на Тортуге она пробыла совсем недолго. Хагторп усмехнулся:
— Не стоит благодарности. И я не настолько плох...
Жаннет судорожно вздохнула.
«Она, что, собирается разрыдаться?»
Нат попытался пошутить:
— Где там моя бутылка бургундского?
Она наконец-то вскинула на него глаза:
— Я раздобуду, месье Хагторп!
«Вот черт!»
— Я же пошутил, Жаннет. Извини, — сказал он как можно мягче: — Я уже привык обходиться левой рукой, а у тебя, наверняка, немало хлопот. Ступай. И спасибо тебе — за заботу.
— Да... месье Хагторп...
Жаннет кивнула, и, больше не глядя на него, пошла к двери. Хагторп проводил ее взглядом, затем чуть ли не с досадой покосился на заставленный кушаньями стол. Наверное, зря он так с ней, она же искренне хотела помочь. Окажись на его месте Ибервиль — точно бы за словом в карман не полез, и Жаннет упорхнула бы довольной. Но что толку сейчас корить себя? Такой уж сегодня день. А она хорошая, должно быть, девушка, раз миссис Блад оставила ее при себе. Ну да и дай ей Бог счастья. Хагторп вздохнул, впрочем, не ощущая особого раскаяния: мысленно он уже спешил по улочкам Бриджоутера, направлясь к родному дому. Скорей бы...
