Не корысти ради. Часть 5. Фортуна повернулась

Пашка с голоду не умер. Наоборот. Фортуна повернулась к нему диаметрально противоположным  местом.
Через пару дней после майских праздников Пашку вызвал президент фирмы, где до тех пор он совершенно незаметно трудился. Пашка насторожился уже от таинственности в голосе секретарши:
- Павел Алексеевич, зайдите срочно к Евгению Романовичу.


От неожиданности Пашка даже понюхал трубку телефона и слегка стукнул ей себя по лбу, чтобы убедиться, что он не спит. Во-первых, за пять лет эта фифа первый раз назвала его по имени-отчеству.  Во-вторых,  большинство сотрудников фирмы про Евгения Романовича только слышали, а видели его считанные единицы. Откуда вообще большой босс узнал о существовании Пашки, сидевшего на три этажа ниже, было большой загадкой.


Евгений Романович оказался импозантным мужчиной лет пятидесяти. С расстояния метров в пятнадцать, отделявших входную дверь от его стола, Пашка разглядел седую шевелюру, золотые очки и тяжелый перстень на руке, стряхивавшей пепел сигары в специальную пепельницу.
- Проходите, Павел Алексеевич, присаживайтесь.


Пашка подошел к столу и присел на краешек кресла у приставки для совещаний.
- Сигары курите? – спросил Евгений Романович, пододвигая к Пашке коробку.
- Нет, спасибо, - выдавил из себя Пашка. Какие нафиг сигары? – думал Пашка – знал бы этот «биг босс», что у меня до получки пятьсот рублей в кармане, а жить еще неделю.


- Придется научиться – очень серьезно сказал Евгений Романович, - Я видел Ваше «выступление» в Большом театре, и решил, что человек с такой выдержкой должен обладать выдающейся харизмой лидера. Я посмотрел ваше досье и понял, что мы вас сильно недооценивали.  Вы назначаетесь  вице-президентом по связям с общественностью. Пройдите к секретарю, она покажет ваш новый кабинет и передаст ключи от машины.


Пашка остолбенел. Его беззвучно шевелившийся рот был не в состоянии выдавить даже «спасибо». Наконец он собрался с духом и, слегка заикаясь, спросил:
- К-какое «выступление»?
- Видите ли, Павел Алексеевич, когда вы падали из ложи, я смеялся как все. И мне это было отлично видно, потому что я сидел в ложе на другой стороне зала и тоже пришел с морским биноклем. Но когда вы под аплодисменты вышли и раскланялись, я понял, что только человек с огромной силой воли и природным обаянием может это сделать как вы. И пожалел, что у меня нет таких людей. А позавчера я случайно увидел вас, когда входил в здание. Узнать имя и фамилию было не сложно. Так что идите, осваивайте новый кабинет. Послезавтра поедете в Орел на встречу с вице-губернатором. А завтра в десять утра – ко мне. Обсудим план вашей встречи. Да, и зайдите в бухгалтерию, получите подъемные.


***


Сидя в теперь уже своем кабинете, держа дрожащими руками чашку кофе, принесенную теперь уже его секретаршей, Пашка тупо разглядывал лежащие перед ним документы и ключи от автомобиля, не веря до конца своему счастью. Минут через десять его зад начал привыкать к ощущению мягкой кожи кресла под начальственным телом, лицо приобрело уверенное в себе выражение, а рука ласково гладила приличную пачку купюр в кармане хорошо поношенного пиджака.


***


Оставив «россинавта» на паркинге у офиса, Пашка поехал домой на новой машине. Огромный черный «Ниссан Патрол» мягко урчал пятилитровым мотором, не оставляя ни малейших сомнений в своей способности доставить свежеиспеченного босса куда угодно, невзирая ни на какие лужи, канавы, град и прочие неприятности.

Аленка не поверила. Она решила, что Пашка взял эту машину у кого-то в гараже, чтобы её разыграть.  Она не поверила даже доверенности с печатью фирмы, где Пашка трудился большую часть их совместной жизни. Она поверила, только когда он выложил пачку своих «подъемных».
- Да тут же мне на шубу хватит! – выдохнула Аленка, постепенно превращаясь в Алену Александровну.
- На три – скромно поправил её Павел Алексеевич.  И отправился в гараж, оставив Алену Александровну осознавать происшедшее с открытым ртом. Он еще с дороги позвонил Сереге, и сказал, что им есть что отметить.


***


Серега уже дожидался его у ворот гаража. Оглядев с изумлением огромный джип, он тихо спросил:
- Ты что, ограбил банк?
- Да, - ответил Пашка – и теперь буду делать это ежемесячно.
Загнав джип в гараж, друзья спустились в подвал и откупорили бутылку «Хенесси ХО», купленную Пашкой по дороге с работы.
- Дааа… - протянул Серега, отхлебываю дорогущий коньяк – если бы не джип над нами, я бы в эту историю ни в жисть не поверил… Хотя, чего только на свете не бывает. Вот я давеча бомбил слегка и девчонку из Киева с вокзала подвозил, так она мне такую историю рассказала…
- Что, на Украине нашли нефть и газ? – Пашка потихоньку привыкал мыслить в масштабах государства…
- Пока нет. Но развлекаться умеют… - Серега сделал еще глоток и начал рассказ.


***


В теплый летний вечер три кума сидели в палисаднике у домика на окраине небольшого городка, пили горилку. Над столом висела лампа, вставленная в металлический абажур. Неожиданно, лампа замерцала и погасла.


- Ну вот, – огорчился кум Петро – за месяц уже пятая!
Тяжело вздохнув, он пошел в сарайчик за домом и притащил новую лампочку. Засунув её цоколем в рот, он забрался на стол и стал выкручивать старую.
- Петро, - ухмыльнулся кум Микола – ты с этой лампочкой, прямо как торшер! А слабо её другой стороной в рот засунуть?
Петро вынул изо рта лампочку, оценивающе посмотрел на неё и на Миколу и ехидно спросил:
- А че мне за это будет?
- Еще четверть горилки принесу! Но только если засунешь так, чтобы колба не треснула.
- Четверть? – задумался Петро – Четверть это круто…


Петро слез со стола, посмотрел еще раз на лампочку, разинул рот, как будто собирался проглотить арбуз, и стал осторожно запихивать туда лампочку. Кум Микола и кум Лексей наблюдали за этой сценой как завороженные. Лампочка лезла с трудом. Петро вертел  её и так, и этак, пальцами левой руки пытался разжать свои челюсти больше, чем они могли сами, багровел и выпучивал глаза от неимоверного напряжения. Наконец, лампочка влезла внутрь так, что наружу торчал только цоколь. Петро победоносно посмотрел на проспорившего Миколу и попытался вытащить лампочку, чтобы послать Миколу за новой четвертью самогона. Не тут то было… До Петро дошло, что его рот для лампочки - система «ниппель».  Туда впускает, а обратно нет…


Глядя на его ужимки, Микола и Лексей выпали в осадок. При виде кума с раздутыми щеками и торчащим изо рта цоколем лампочки Лексей завалился боком на лавку, хрюкал заливисто и дрыгал ногами, не в силах остановиться. Петро вцепился обеими руками в край врытого в землю стола и ржал басом. Вибрации его тела передавались столу, на котором в такт его судорогам дрожали недопитая четверть, стаканы и тарелки со снедью.


Петро отчаянно махал руками, крутил им пальцем у виска, а глазами молил о помощи, всячески показывая, что самому ему не справиться. Наконец, друзья отдышались и поняли, что дело плохо. Попытки вдвоем разжать челюсти Петру успехом не увенчались. Петро мычал, отпихивал их от себя и руками изображал, что надо звонить. Телефон в доме был, и  Лексей побежал вызывать скорую.


Приехавший врач скорой долго давил приступы смеха. Сначала он с умным видом пошевелил цоколь, а потом заявил, что пациенту нужны специальные инструменты, погрузил Петро в машину и повез в районную больницу.
Молодой врач, дежуривший в приемном покое, не обладал такой силой воли, как повидавший многое врач скорой. Его пришлось откачивать. Наконец, реанимированный дежурный врач подошел к «пациенту» и попробовал те же манипуляции, на которых потерпели фиаско кум Микола и кум Лексей. После нескольких безуспешных попыток, сопровождавшихся отчаянным мычанием и ляганием Петра, врач отошел в сторону, почесал затылок и сказал санитарам, бившимся в истерике, наблюдая эту сцену:


- Тащите его в операционную, я сейчас дантиста вызову.


Пока Петро лежал крепко привязанный к столу, шевеля цоколем в ожидании дантиста, дверь в операционную постоянно открывалась и закрывалась. Врачи, медсестры, санитарки и даже больные прибегали узнать, почему от хохота дрожат стены больницы.
Пожилой дантист с Петром не церемонился. Вооружившись самым большим из роторасширителей, он ловко засунул его в угол рта между зубами страдальца и что было сил нажал на ручки инструмента и другой рукой выхватил лампочку из разинутого рта.

Сказать, что Петро обрел дар речи, - не сказать ничего. Его радостный рев заставил дрожать не только стены больницы, но и стряхнул пару сотен листьев с окрестных деревьев.
Дантист аккуратно помыл инструмент, отвязал потерпевшего и удалился. Петро же, радостно схватив невредимую лампочку, опрометью кинулся вон из операционной, чтобы поскорее засунуть эту лампочку Миколе вовсе не в рот. У дверей приемного покоя он застыл как вкопанный. Из только что подъехавшей скорой санитары выносили на носилках Миколу. С лампочкой во рту. По-видимому, той самой, которую Петро не успел выкрутить.  Смеяться Петро не мог. Зверски вывернутая дантистом челюсть болела нестерпимо. Но и не смеяться он не мог тоже. А когда вслед за скорой, из которой вытащили Миколу,  подъехала еще одна машина, из которой вынесли Лексея с цоколем, торчащим изо рта, Петро просто рассвирепел.


- Ты что, лазил ко мне в сарай еще за одной лампочкой??? – заорал он на распростертого на носилках Лексея.
- М-м-м-м – признался Лексей.
- Ну-ну, - порадовался  Петро, – будете теперь знать, как совать в рот чужое добро.


Через четверть часа протрезвевшие друзья сидели на лавочке у приемного покоя и попеременно держались то за челюсти, то за животы, вспоминая дурацкий спор. И тут Петро обнаружил, что Микола сидит с перегоревшей лампочкой в руках, а у Лексея новой лампочки нет.
- А где вторая новая-то? – грозно спросил Петро верного кума.
- Да я её в операционной оставил. Бежал оттуда так, что про лампочку и забыл.
- Пошли, заберем. А то вдруг и эта перегорит?


Кумовья стремительно двинулись к операционной, пока лампочку не выбросили. Петро шел первым.  Решительно распахнув дверь, он остолбенел и разинул рот так, что лампочка легко могла бы влезть обратно: на операционном столе лежал молодой врач из приемного покоя, а утомленный дантист тщательно протирал инструмент спиртом…


Увидев всю компанию, застывшую у двери, дантист деловито осведомился:
- Ну что, идиоты, за лампочкой пришли? Ладно уж вы, пьяницы безмозглые, а этот-то экспериментатор куда полез?


***
Допивая под утро вторую четверть, друзья вспомнили, что во всей этой истории есть одно белое пятно. Петро посмотрел на Лексея и с подозрением в голосе спросил:
- Лексей, а тебе-то кто скорую вызывал?
- Дык жена твоя, Петро. Она ж все это время из окна за нами наблюдала, чтоб мы лишнего не выпили. Если б не она, бежать бы мне до больницы с лампочкой во рту…


***


Закончив рассказ, Серега налил себе очередную порцию коньяка и посмотрел на бившегося на диване в судорогах Пашку.
- Ну, за тебя Паш! И пусть эти лампочки Ильича освещают тебе дорогу, а не глотку!

Продолжение следует.