становились.
Опаздывал, а душа ныла не по этому поводу, и не по поводу предстоящей операции, а от вопроса, пригонят ли, наконец, каких-то умельцев из ЖЭУ трубопровод пробивать.
«Они и ремонт когда делали – весь мусор туда сбрасывали!» - негодовала еще раньше жена. «Так, и я тоже сбрасывал!.. Но, правда, грамотно – чтоб не перегружать».
Однажды, три года назад, когда выполнял он сплошь своими силами отделку новой, серо-ключевой, квартиры, он тоже забил мусоропровод. Упаковкой от сантехники, что поленился как следует порвать. Вот она и застряла. И как не бомбил он сверху драгоценными, специально на сей случай хранимыми, блинами застывшего в ведре клея – не пробивалось. Тогда изогнутым алюминиевым профилем тыкал- ковырял, вспотел изрядно, клял узкий мусоропровод и себя ленивого, пока не понял – таким макаром не пробить. И уж тогда, оглядевшись внимательно и обстоятельно, пришел к волевому решению развинтить заржавевшую уже чуть гайку на обруче-хомуте, удерживающем железную корзину, а там – посмотрим!..
Хоть и никак не ладил Сергей с гайками, но все же те всегда уступали, уступила и эта – и он, разомкнув со звоном упавший обруч, вытащил тогда корзину полностью, и тем же, уже скрутившимся трижды вокруг себя, профилем, выковырял обратно злосчастную коробку. А изодрав в клочки, освободил круглый проём.
Но сколько тогда было работы и брани!..
А сейчас, за какого-то высокомерного мажора, или даже жлоба?.. Не так, ведь, гламурный поймет!
В поликлинику опоздал вполне сносно – на семь, всего лишь, минут. И уже знакомая медсестра, что курила на улице с подругой, улыбнулась приветливо:
- Ждём, ждём!..
А когда расплачивался и за этот анализ в регистратуре – здесь ведь каждый шаг стоил денег, - вяло, для очистки совести больше, посетовал неприступной девочке - припевочке:
- Да, цены у вас, конечно!..
- Обычные… Везде такие, - недовольно буркнула та.
- Да уж, конечно… За цену сегодняшнего анализа я двухгодичную морскую комиссию прохожу. Международного образца… До свидания!
Небо, конечно, было все так же безнадежно серо. Махнуло, верно, до поры на Серого рукой. А и он, нынче не на то в душе роптал, да и не ждал ничего – такое души состояние…
- Ну что, пробили?
- Слушай, наверное!.. Тут два мужика таких здоровых по площадке ходили, стучали так!..
Сергей в надежде прошел в коридор трубопровода. И тут же вернулся.
- Да, какой там! Как было, так и есть!
- Ну, они долбили так! Ругались на весь подъезд! Говорили, - тут супруга чуть понизила голос, - что на этом этаже за ублюдки живут!
Вот как! «Ублюдки». И докажи ты кому-то, что это соседи забили?
Он походил из угла в угол, уже прекрасно зная, что возьмет сейчас за разводной гаечный ключ, как быка за рога. Эти двое горе – работников не смогли пробить, да и не очень хотели. И тут он их вполне понимал: чужое дерьмо гадящих, выходило, прямо под себя вконец потерявших совесть жильцов выгребать было радости мало. Что будет дальше? Завтра они придут, отломают, к чертям собачьим, корзину напрочь, оставив лишь зияющую дыру, и будут правы!.. Потому что – зарвавшихся жлобов надо учить!
А он со своей семьей, и соседи слева – вполне милые и абсолютно тихие люди, - при чем будут? Жили мирно, не тужили – послал Бог новых соседей!..
- Так, ты куда пошел?.. Сергей! У тебя и инструмента нет!
- Так все – спокойно: трус не играет в хоккей!
Пусть владелец бульдога знает, кто на этой площадке хозяин – мужик!
По старой, все-таки, памяти… Лишь бы гайка теперь отдалась!
Удивительно, но гайка отдалась почти «от руки» - лишь два оборота ключа и потребовалась. Обруч скользнул вниз, и тут с грохотом отвалились корзина – едва отступить успел. Несколько грязных пакетов тут же провалились сверху в высвободившееся пространство.
Спасибо верхним соседям – совсем немного они набросали!..
Морщась – от мысли, что теперь кафельный пол придется еще и мыть, - Сергей старательно и аккуратно, дабы не разворошить, вытащил весь мусор, пока не докопался до предмета затора. То была, конечно, коробка жесткого картона из-под чего-то – он даже не посмотрел. Отныне мусоропровод был пуст!.. Мусор, пакет за пакетом, понесся вниз с ласкающим теперь ухо шуршанием. Сергей и сам малость ошалел от своей скорости и сноровки: вот, если бы злился, пыхтел, спешил, торопился – ни за что бы так быстро («с полпинка», - как жена говорила) не получилось!
Но, разве, он неправильно сделал? Разве не по-мужски вот так взять, да махом разгрести этот пусть и кем-то другим – слабым нутром и неумелым руками – образованный затор?!.
- Ну вот, разговоров больше!.. Дай-ка, Тань, веник с совком!
Мыть кафельный пол у мусоропровода даже не пришлось.
В совершеннейшей уже уверенности, что Небо его не оставило – под ним нужны руки Сергея, его мастеровые знания и умение взять, наконец, любого быка за рога – довершил он дело, приторочив под пятью слоями скотча вкруговую рукописное, на трубопроводе, объявление: «Уважаемые соседи! Такие вот вещи (тут пририсовал стрелочку) забивают мусоропровод. Рвите предварительно их, как Тузик грелку! Потому что работники ЖЭУ нам с этой бедой никак не помогут, а и я постоянно прочищать не смогу. С уважением». Доходчиво и тактично: Гаагский трибунал по тексту не подкопается!
И картоночку, конечно, на трубе приторочил – для наглядной агитации. Ну, и чтоб смекнули: здесь не «заиграешь»!
Справедливости ради, через сутки он все это убрал – отлепил, и в чистый мусоропровод с чистой совестью отправил: люди прочли, а он же - не зануда!
А следующим утром взошло яркое солнце. Впрочем, Серый тому ничуть не удивился. Он ехал, жмурясь от его лучей в ту же поликлинику и по тому же делу («…Извините, вы не могли бы завтра с утра приехать и пересдать: кровь свернулась – такое случается»), в твердом знание, что Небо опять с ним, грешным.
