Разбитая игрушка

Что знают взрослые о чудесах? По-настоящему чудеса открываются только детям. Широко раскрытыми глазами Лёля смотрела на ёлку, настоящую новогоднюю ёлку.
Совсем недавно папа забрал Лёлю из перепаханной войной и сожженной Украины и привез сюда, в Потсдам, пригород Берлина. На Украине наступил послевоенный голод, и кто смог, перебирался в более хлебные места. Берлин был тоже сильно разбит, разрушен, можно сказать, до основания, а здесь, в Потсдаме, как будто бы и не было войны. Тихие зеленые улочки с одно, двухэтажными домиками. Лишь изредка проедет военная машина. Папа Лёли служил на аэродроме, недалеко от Берлина, и Лёлю с мамой, как семью офицера, поселили в одном из таких домов. Они снимали маленькую, но очень уютную комнату на втором этаже. Хозяева, большие и старые люди, долго рассматривали смуглую девочку с южных степей, закутанную в цветной платок, заправленный за пояс. Хмурый вид хозяина дома поначалу насторожил Лёлю, но не успела она опомниться, как ее раздели и отправили мыться... в ванную комнату.  До этого дня Лёля жила с бабушкой, в старой глинобитной хате с летней кухней и погребом на улице. А тут, нате - ванная комната. Это что?  Кафель на стенах. Медные блестящие краны. Если поднести к ним палец, то можно увидеть его отражение.

Все вокруг было другим. Дом с каменным основанием, вечнозеленые пихты, фарфоровый гномик на лужайке и местные мальчишки в шортах, посреди теплой зимы. Целыми днями Лёля была предоставлена самой себе. Папа пропадал на службе, мама крутилась по хозяйству, а Лёля изучала новый мир. Приближался  Новый год. Старый немец поставил на втором этаже ёлку, украшенную разными блестящими шарами и фигурками волшебных животных. Ёлка стояла между кухней и ванной комнатой и из комнаты, где жила Лёля, не была полностью видна. Некоторое время девочка рассматривала чудо-дерево через приоткрытую дверь, но, в конце концов, любопытство взяло верх и, дождавшись когда в коридоре никого не было, Лёля подбежала к ёлке ближе.     

«Мама говорила, чтобы я ничего чужого не брала, но я только посмотрю.  Это что? Это кто? А, это? А, почему?» - вихрь вопросов захватил детский ум.
Что могла  видеть семилетняя девчушка, больше полжизни которой была война. Что могла она помнить? Первое воспоминание: теплый бархат летней пыли между пальцами ног на проселочной дороге. Потом бомбежки. Они, с младшей сестренкой, прячутся в погребе, пока бабушка бегает в летнюю кухню, чтобы помешать, готовящийся там, борщ. А потом, пришли немцы, за ними, вороватые румыны, опять немцы, и эти, в черных фуражках и в черных блестящих плащах.  Их боялись все, даже немцы. Линия фронта трижды проходила через их село. Потом пришли наши. Наши!  А теперь, вот… Новый год. Елка. Игрушки. Большие и блестящие. Таких не бывает. Лёля потянулась к одному цветастому шару, попыталась его снять с ветки, но шар вдруг выскользнул у неё из рук, упал и разбился на множество кусочков.
- Как! Почему? Это не надо. Я же только хотела посмотреть. - Лёля налилась красным и заблестела слезами обиды. - Я только хотела посмотреть...
Услыхав шаги на лестнице, перепуганная девочка заперлась в уборной. Кто-то прошел по коридору. Тишина. Еще шаги. Говорили по-немецки. Потом, мамин голос: 
-Лёля, ты где? Ну, что ты прячешься. Хватит, иди ужинать. Я знаю, что ты здесь.
Перепуганная Лёля выглянула в коридор. В дверях кухни стояла мама.
- Мой руки и иди кушать. Макароны стынут.

Опустив глаза, Лёля пошла в комнату, косясь в сторону ёлки. На полу под ёлкой было чисто. Ни единого осколка от разбитого шара.  Большая тарелка макарон, обжаренных в сливочном масле, ждала на столе. А когда Лёля уплетала последнюю хрустящую макаронину, пришел старый немец и принёс миску орехов и яблоки, красные и сочные. А потом, был еще и шипучий вкуснючий лимонад.