спать.
Беатрис была так соблазнительна в своем бикини… Они
плавали, затем она пригласила его выпить бокал вина… они
мило разговаривали, шутили, а потом… потом у него был
провал в памяти. Ему чудилась первая ночь с Леночкой,
он обнимал ее и целовал, она была немного смущена, но
таялаот
его ласк… … Он думал — это сон. И вот пробуждение,
которое его обескуражило. Так, это была не Лена,
а Беатрис! Неужели он вчера много выпил? Да, они накатили
с Олегом не по одной рюмашке коньяку, но пьян не
был. Неужели
бокал вина мог его понести… Нет, это все
Беатрис
— она настоящая ведьма, устоять против такого
соблазна
нереально.
«Ну все, — подумал он, — это конец,
Лена не простит».
– Илюша, мальчик мой, проснись, — услышал он голос
Беатрис. — Ты так трогательно красив, просто Аполлон
Бельведерский, а я твоя наяда, твоя Бет, открой глаза… Она
ласкала его тело своими руками и целовала шею, грудь… …
Илья окончательно проснулся и остановил ее, хотя вся его
плоть напряглась, и он делал неимоверное усилие над
собой,
чтобы не поддаться ее соблазнам.
– Беатрис, как ты здесь, что-то между нами произо-
шло? Я…
– Что-то? Да это было божественно! Мы оба были на
небесах и должны вознестись туда вновь, чтобы убедиться,
что все это не сон. — Она опять начала ласкать его. Илья
потерял над собой контроль и пришел в себя от того, что
кто-то постучал в дверь.
Внизу их ждали к обеду. Они спустились, Беатрис оки-
нула всех победоносным взглядом, а Илья от смущения не
смел поднять глаза. Он уставился в тарелку и начал маши-
нально есть, чтобы занять себя чем-то. Ему казалось, что
все смотрят на него осуждающе, что он сделал непоправи-
мую ошибку. Но на самом деле все было совсем иначе. Олег
подмигнул ему, указав большим пальцем вверх, а Ольгерд
на радостях даже тост поднял в честь Беатрис, приютившей
их здесь, в этом райском уголке Тосканы. Илья заставил
себя посмотреть на Лену, они встретились глазами… …
у него все оборвалась внутри. Он почувствовал себя мерз-
ким пресмыкающимся, испепеленным взглядом высшего
божества. В этом взгляде была насмешка, презрение и при-
говор — окончательный и бесповоротный. Это была точка.
