Обращал ли ты, мой дорогой читатель, когда-нибудь внимание на то, что неодушевлённые предметы умеют поддержать беседу, служат эхом, продолжают твои мысли?
***
С некоторого времени сантехник Петрович стал замечать, что телевизор нахально присоединяется к беседе или влезает в чужой диалог.
Однажды, сидя на кухне в одиночестве и наливая горькую в стакан, Петрович подумал: «Вот жизня!.. И выпить не с кем». В этот момент телевизор голосом диктора одного из каналов торжественно произнёс: «В настоящее время не с кем обсудить данную проблему».
Сантехник не обратил внимания на реплику диктора, поднял стакан и, подмигнув телевизору, предложил:
- Будем!
- Будем и дальше развиваться в этом направлении, - пообещал какой-то ответственный работник с другой стороны экрана.
Петрович, остановив руку со стаканом, удивился:
- Во даёт!
- Это даёт большие возможности по расширению производства, - продолжил вещать из телевизора ответственный работник.
- Это дело нужно всё же обмыть, а то всякая ерунда мерещится, - решил Петрович и залпом выпил содержимое стакана. - Это же надо – телевизор разговаривающий…
Не успел он налить очередную порцию подзадоривающей жидкости, как с экрана телевизора какой-то военный пообещал:
- Мы будем разговаривать с ними только с позиции силы.
Рука сантехника дрогнула.
- Может, не нужно? – поинтересовался он у телевизора, дрожащей рукой поднося стакан ко рту и уже чувствуя манящий запах содержимого.
Никто ему не ответил, а на экране появилась заставка рекламы. Облегчённо вздохнув и закрыв глаза в предчувствии наслаждения, мужчина уже собрался сделать пьянящий глоток, как услышал сладкий женский голос:
- Нужно обязательно пить «Активию» в течение месяца.
Петрович чуть не подавился.
- Нет, так не пойдёт! – возмутился он. – Это кто позволил влезать в чужой разговор?
Разозлившись, сантехник выключил телевизор и забросил пульт под стол. Затем начал медленно перемещаться по кухне, ища подслушивающе-подсматривающие устройства. Петрович был уверен: за ним следят.
Содержимое ящиков кухонных шкафов он отправил на пол, затем внимательно осмотрел пространство между стеной и холодильником; опустившись на четвереньки, на всякий случай заглянул под стол. Подумав, поднял пульт, встал и огляделся: кухня представляла собой поле битвы, а сам Петрович чувствовал себя поверженным воином.
На душе стало скверно. Мужчина вздохнул и с сожалением взглянул на остатки жидкости в бутылке.
- Эх, жизня!.. – произнёс он и, перевернув бутылку, дождался, когда последняя капля покинет тару.
Поднеся стакан с горячительным напитком ко рту, Петрович с опаской взглянул на выключенный телевизор – тот молчал.
- Ну, вот, а то всё мяу да мяу, - выдохнул сантехник и собрался опрокинуть содержимое стакана в уже открытый рот.
- Мяу! – услышал он сонное мяуканье тихо вошедшего на кухню кота.
От неожиданности рука, почти уверенно держащая посуду, дрогнула, пальцы разжались, и стакан, на лету расплёскивая содержимое, грохнулся на пол.
- Ты ж, зараза, - вскричал Петрович.
Тот, к кому было обращено проклятие хозяина, не услышал: не дожидаясь, когда стеклянная посуда коснётся пола, кот рванул в комнату, по пути не вписавшись в угол.
Расстроенный сантехник поправил газету, в отсутствии супруги служащую праздничной скатертью во время душевного общения с бутылкой, и грязно выругался.
- Мяу, - донёсся из комнаты обиженный голос.
- Мартын! – заорал Петрович и почти уверенно хлопнул кулаком по столу.
Пустая бутылка упала, и её горлышко легло ровно на начало газетного заголовка: «Скульптор Мартынов представил публике новую работу».
- Вот зараза! – выдохнул перегар сантехник.
- Мяу! – дерзко отозвался из комнаты кот.
- Так! – сказал сам себе мужчина. - Всё ерунда. Нужно успокоиться.
В понятии Петровича «успокоиться» обозначало только одно – принять на грудь. Он вспомнил, что в шкафу, в стеклянной бутылке из-под минеральной воды, супруга прячет медицинский спирт для уколов и компрессов.
Вдохновлённый мужчина, предварительно сняв стоптанный тапок с ноги, покачиваясь и задевая то одну, то другую стену, отправился в комнату. Кот, предчувствуя, что его ожидает, забился под кроватью в дальний угол.
Открывая дверь шкафа, Петрович услышал голос супруги:
- Ну, что, пьяница, паразит ты несчастный, совсем допился? На святое покушаешься?
Бедный сантехник отскочил в сторону, не удержался на ногах и с размаху плюхнулся на кровать, из-под которой выскочил ошалевший Мартын.
- За-за-за-раза! – только и смог пролепетать Петрович. – И тут достала!
Встать он уже не мог: то ли от волнения, то ли от страха, а может, от количества выпитого ноги стали ватными, руки дрожали…
Сколько проспал, мужчина не знал. Проснувшись, хмыкнул:
- Приснится же такое!
Подумав, с опаской открыл шкаф, взял бутылочку со спиртом и отправился на кухню. Кот предусмотрительно аккуратно прошмыгнул между ног сантехника и спрятался под кроватью до прихода хозяйки.
На кухне Петровича ждал погром. Почесав затылок, он просил пустоту:
- Не приснилось что ли?
Замолчал, прислушался – никто не отозвался.
Подумав, включил телевизор: пить в одиночку не хотелось. Экран медленно засветился. Мужчина пощёлкал по кнопочкам на пульте и остановил свой выбор на какой-то комедии. Понять, на какой именно, Петрович, пока не выпил, не мог, но всё-таки радостно потёр руки:
- Во! То, что надо!
Затем поднял с пола стакан, дунул в него, зачем-то потёр о рукав и вылил в него половину содержимого принесённой из комнаты бутылочки. Мгновение подумал и вылил остальное.
Последнее слова, которые услышал Петрович, прежде чем грохнуться на пол, произнёс с экрана Папанов:
- Тебя посодют, а ты не воруй!
***
Обеденный перерыв подходил к концу, когда Михаил Петрович, директор небольшого коммерческого предприятия по благоустройству города, проснулся, сладко потягиваясь, и вдруг быстро вскочил, мотая головой, словно стряхивая с себя остатки сна.
- Приснилось? – спросил себя директор и, осмотревшись, облегчённо вздохнул.
Сон был настолько ужасен, что Михаил Петрович старательно гнал от себя воспоминания о нём, но мысленно то и дело возвращался в привидевшиеся события.
«Сантехник… спирт… телевизор… - медленно вслух произносил он, стараясь говорить тихо, как будто кто-нибудь мог услышать. – Что за глупости!»
Директор внимательно осмотрел кабинет: массивный стол, кожаные кресла, плазма на стене, пальма в углу…
«Ерунда! – решил он. – Просто спал неудобно: шея затекла».
Михаил Петрович подумал, что, наверное, нужно купить кресло поудобнее, чтобы можно было в обед поспать и проснуться в хорошем настроении.
Успокоившись, позвонил в приёмную и попросил секретаршу принести кофе. После её ухода достал из шкафа бутылку дорогого коньяка, из холодильника – бутерброды с икрой и, включив телевизор, приготовился отдохнуть от трудов праведных.
« Эх, правильно мать говорила, что нужно учиться. Вот не зря институт окончил, - похвалил и мать, и себя директор, - а то бы сейчас унитазы чистил да спирт пил».
Он опять вспомнил сон и передёрнул плечами. Надкусив бутерброд и уже держа в другой руке красивую серебряную рюмочку на тонкой ножке, Михаил Петрович услышал:
- Тебя посодют, а ты не воруй!
Дорогой коньяк в дрожащей руке выплеснулся из серебряной рюмочки, надкушенный бутерброд упал на пол.
На экране Папанов смеялся, издеваясь над героем Миронова.
Директор закашлялся. Через секунду он уже нашёл в сейфе какие-то бумаги и, придвинув поближе корзину для мусора, начал отправлять в неё предварительно разорванные документы.
«Собирался же всё хорошо перепрятать… - ругал себя Михаил Петрович. – Эх, главное, чтобы сон не в руку! Говорила мать – учись! Сантехник… спирт… проклятый телевизор!»
От работы директора отвлёк голос секретарши:
- Михаил Петрович! К вам из прокуратуры…
Пока ответственные работники прокуратуры входили в кабинет, директор успел услышать, как герои фильма обсуждали похожую ситуацию:
- Папочка, у Топтунова дачу отбирают.
- И правильно отбирают, давно пора! С жульём, допустим, надо бороться.
На последних словах Михаил Петрович плюхнулся в кресло, понимая, что поменять его на более удобное придётся не скоро.
Последняя мысль промелькнула в голове: «Эх, мать… лучше бы тебя не слушался! Сантехник… спирт…телевизор…»
