Перед командировкой в Иран меня долго инструктировали старшие товарищи, уже успевшие там неоднократно побывать. Особое внимание уделялось способам выживания в инородной культурно-этнической среде, сильно отличающейся от всех наших законов, обычаев и привычек.
Одна из самых больных точек для наших людей – алкоголь. Ввезти нельзя, купить нельзя, да и негде. Это по закону. Ну а по жизни русские известны своей сообразительностью и изворотливостью. Добывают спиртное следующими способами: Первый и самый банальный – собственноручное изготовление самогона, «технологические линии» для которого наши специалисты в Иране ваяют из самых разных подручных средств. Не думаю, что кто-нибудь из читающих эти строки не знает, как это делается.
Второй - более изощренный и требует некоторых знаний химии и персидского языка.
- Значит так, - напутствовал меня коллега, только что вернувшийся из Тегерана – водки в стране нет, но чистый медицинский спирт продается в любой аптеке. Бутылка 0.65 литра стоит 2 бакса в пересчете с местной валюты. Запомни только формулу, чтобы не дай Господь чего другое не купить: С2Н5ОН. Если на этикетке видишь эту формулу, все в порядке - смело покупай и пей. Спирт на фарси – «алколь». Спрашиваешь аптекаря: «Алколь дари?» (т.е. «спирт есть?»), он тебе выносит бутылку и вы оба счастливы. Ну а что можно сделать, имея бутылку чистого медицинского спирта, русскому человеку долго объяснять не нужно.
Вызубрив формулу, и вооружившись знанием великого и могучего персидского языка, я на следующий день после прилета в Тегеран отправился в ближайшую к нашему посольству аптеку. Традиции наши никто же не отменял, а следовательно, в местном коллективе нужно было «прописаться».
Аптекарь даже не дослушал до конца столь тщательно выученную мной фразу. Как только я открыл рот и начал издавать какие-то звуки, он молча повернулся к шкафу у себя за спиной, достал из него какую-то бутылку и торжественно водрузил ее на стойку перед моим носом. Взглянув на нее, я остолбенел: на этикетке красовался пиратский флаг: белый череп и две скрещенные кости под ним на абсолютно черном фоне! И ни одного слова по-английски, или на каком-нибудь другом европейском языке… Вся этикетка была испещерена арабской вязью, смысл которой даже не нужно было угадывать, глядя на главный рисунок. Пару минут я с совершенно идиотским видом вертел бутылку, пытаясь понять, не диверсия ли это стражей исламской революции против неверных, и что скрывается за пиратским флагом.
Наконец, с обратной стороны, среди множества загадочных символов ихнего языка, я увидел знакомую формулу, набранную невероятно мелким шрифтом: С2Н5ОН. Слава тебе Господи! Испустив глубокий вздох облегчения, я схватил бутылку, расплатился, и отправился в соседний продовольственный магазин за краской.
Ну да, именно в продовольственный и именно за краской. Дело в том, что мне захотелось сделать из благоприобретенного спирта ликер «кюрасао», а для этого, кроме воды из под крана и десятка ложек сахара требовался еще и пищевой краситель синего цвета. С красителями в Иране проблем нет – этого добра, - как грязи. Через час на кухонном столе в моей квартире стояло 3 бутылки ликера абсолютно голубовато-бирюзового цвета, а в дверь стучали коллеги, пришедшие отметить прибытие нового члена команды.
Вечер удался. Идея «кюрасао» понравилась всем старожилам, хотя и вызывала некоторые сомнения в качестве водопрводной воды.
На следующий день я собирался на работу в превосходном настроении. «Прописка» удалась, коллеги по достоинству оценили мою изобретательность и мы теперь одна команда.
Напевая что-то похожее на «жил отважный капитан, он объездил много стран…» я подошел к умывальнику, достал зубную щетку и пасту, открыл рот… и так и остался с разинутым ртом и рукой, застывшей в воздухе сжимая зубную щетку… В зеркале над умывальником из моего рта высовывался абсолютно синий язык, а губы сияли такой мертвечиной, что на какое мгновение я подумал, что уже умер.
В общем, эта хрень не отмывалась дней десять. Никакими средствами. Некоторые пробовали тереть бензином, - эффект тот же. Все участники торжества по случаю моего приезда выглядели абсолютно одинаково, за что в местной колонии острословы окрестили нас «братья-мертвецы».
На одиннадцатый день синева исчезла у всех одновременно. Еще месяц мы ждали каких-нибудь неприятностей и прошли полное обследование внутренних органов в поликлинике при посольстве. Но ничего больше не произошло. Краситель был действительно пищевой. Вот только на сочетание со спиртом он никак не был расчитан.
Ну а я уже больше так не экспериментировал, да и спирт покупал редко, предпочитая чачу, которую втихую делали и продавали нам местные армяне, которым суровые законы шариата разрешают изготавливать вино и водку для «внутреннего употребеления», т.е. «из дома не выносить». Но вы когда-нибудь видели армянина, у которого есть что-то, что русский с удовльствием купит, а он бы отказался это продать?
Но бутылку спирта с пиратским флагом на этикетке я никогда не забуду…
