Мы с Сашей дружим уже давно. Пожалуй, даже – слишком давно, чтобы считать наши отношения просто дружбой. Это когда человек оказывается вписан в твою жизнь так, что ты даже не понимаешь, кто он для тебя. Он просто есть. И, кажется, не очень большое место в тебе занимает. Но без него… Неееет!.. Так быть не может, чтобы – и без него…
И вот звонит Мася. Это – Максим. Сын его, совсем ещё «зелёный». Ну, то есть, как зелёный: 39 ему, между прочим. Звонит, значит, Мася, спрашивает, как я себя чувствую, какие планы на выходные.
По слишком сладенькому тону понимаю, что – виляет: что-то случилось. Так прямо и говорю:
- Мась! Хорош «извиваться». Что случилось?..
Молчит он этак несколько в трубку. Потом говорит:
- Ничего страшного, дядь Андрюш… Просто у папы инсульт.
Ну, да, действительно: эка невидаль в наши дни (и в наши-то годы!) – инсульт! Но это же – у Саши! А он же – мой!!.
Звоню Пете.
Да! Забыл вам сказать: у нас же ещё Петя есть. Он – тоже наш друг. Когда-то даже Петина жена Галя раздумывала, выбирая между ним и Сашей. Но – Петю предпочла. Потому что из нас троих он самый домовитый: всё умеет, никогда не ворчит и очень вкусный борщ варит. С фасолью – потому что наш Петя – молдаванин. А молдаване, как известно, народ обстоятельный. И всё они делают хорошо. И обстоятельно.
А ещё у Пети с Галей есть Верка. Это – дочь. Ей тут на днях 28 исполнилось, но она всё себя ищет. Может, например, позвонить в час ночи мне или Саше и начать жарко орать в трубку, что она, наконец, поняла… что она теперь знает… что как же это раньше-то… Теперь Верке придётся довольствоваться только мною, потому что дяде Саше, которого она больше любила, теперь надо… учиться жить по-другому.
У нас-то с Сашей дети повырастали без всяких «закидонов», как говорят Петя с Галей: семьями обзавелись, работают. Только у Верки их кровь такая горячая, потому что – южная. Галя Петина – хохлушка из Одессы. Вот и получилась Верка такая…
Ну, стало быть, звоню Пете. Говорю, что у Саши – инсульт. Утром проснулся, попытался встать, а не может. Вся левая половина тела отнялась. Хорошо, что Маська у него ночевать остался. Он-то и вызвал «Скорую».
Ну, Петя наш закудахтал, засуетился и говорит мне:
- Давай – через час. Я борьщ сварю (Петя именно так произносит это слово, с мягким знаком). Саша же мой борщ любит. Вот и порадуем его.
- Петь! Ты чего? Обалдел? Какой борщ! Живо собирайся и выходи. Через полчаса я тебя жду…
Ну, и сказал, где его встречу.
Еду, а дорогой сам думаю:
- За Сашу-то я спокоен. Он у нас – кремень. И не такое переживал. Когда хоронил свою Надюшку, ни слезинки не проронил. Только потом уже, после поминок, остались мы с ним вдвоём на кухне, он сел у окна, как-то вдруг, ужасно по-бабьи, подпёр рукою подбородок, глянул в окно и говорит мне:
- Как теперь жить, Андрюха, ума не приложу…
И плакать стал. Тихо так. Одними слезами. А лицо всё такое же спокойное было. Плакал, плакал, а я просто рядом сидел и по коленке его гладил. Потому что сам растерялся, ибо никогда не видел, чтобы Саша наш и плакал. Он поплакал, да и стал жить дальше.
Потому я за него спокоен. Справится. Вот за Маську, сына, волнуюсь. Он такой нервный, впечатлительный. А тут ещё у самого в семье сейчас какие-то неурядицы.
Встречаемся с Петей. Иногда я его прямо ненавижу за правильность и хрестоматийность жития! А иногда думаю, что Бог послал его нам на счастье наше общее: и Галино, и Веркино, и Сашино, и моё. Он уже всё купил и вышел к остановке с двумя пакетами в руках. Даже влажные салфетки, чтобы Саша после еды мог руки вытереть, предусмотрел наш молдаванин!
Смотрит на меня своими синими, как небушко апрельское глазами и – недоумевает:
- Чё стоим? Кого ждём? Поехали быстрее, а то скоро в больницах обед, и нас могут не пустить.
И про это всё наш Петя знает…
Приехали. Нашли. Вошли…
Лежит наш Саша… в памперсах, блин. Крепкий такой мужичок, с широкими плечами, с широкой грудью, а – в памперсах. Петя сзади меня ущипнул и прошептал: «Молчи…», - а сам разулыбался и к Сашиной кровати подходит:
- Ну, Сань, ты у нас совсем молодцом!
Суетиться стал и продукты по тумбочке рассовывать – раскладывать:
- Давай, мы тебя клубникой кормить будем…
Мася у отцовой кровати сидит и только головой качает. По глазам его вижу, что ему сразу спокойно стало: это потому что Петя приехал. Он всегда так на людей действует. Успокаивающе. Потому что, говорил же я вам, он у нас надёжный…
Не успели сесть и спросить, как Саша себя чувствует, дверь в палате настежь. Галя приехала. И закутанную в тряпки и пакеты кастрюлю обнимает:
- О! Пацаны!! Хорошо, что вы все в сборе… А я тут борьщ (Галя с годами стала говорить, как Петя!) доварила и привезла. Думаю, хоть покормлю своих мальчишек…
Идёт к Сашиной кровати и улыбается…
Опять дверь хлопнула. Это уже Верка прискакала:
- А! Хорошо, что вы все вместе!! Мне посоветоваться с вами нужно!!! Я, дяденьки, влюбилась…