Капитан гвардейской роты Его Преосвященства, Франсуа д’Оже, сеньор де Кавуа, был в отвратительном настроении. Дисциплина и моральный дух в роте, падали прямо на глазах. А на днях, креатуры ему донесли, что возможен отказ гвардейцев выходить на ночное патрулирование вокруг Пале Рояля, мол, ночью там происходят жуткие вещи, о которых даже рассказывать страшно. А торговец лошадьми из Магриба, снимающий квартиру неподалеку, клялся Аллахом, что видел в окно, стаю одноглазых ифритов, с свистом и жужжанием несущихся по улицам Парижа. Все ифриты был оседланы всадниками, один даже двумя. Вторым всадником была красивая девушка и каждый раз другая. Всадники распевали песни на непонятном языке. И плюс, после каждой поездки ночной кавалькады, на стенах окрестных домов, появлялись непонятные надписи и рисунки, выполненные невиданными яркими красками. Когда Епископ Парижский прибыл окропить святой водой, некий воистину дьявольский рисунок, изображавший гриб с глазами и черную кошку, у которой улыбка была отдельно от головы, вкупе со зловещими письмена, то под его экипажем, что то так мощно сверкнуло и бабахнуло, что на десять туазов от этого места, все зеваки и прохожие, временно ослепли и оглохли, (но подробнее об этом, будет сказано ниже).
Капитан решил не ждать, когда кардинал прикажет ему начать расследование, и лично проинспектировать тревожный маршрут.
Была темная Парижская ночь, на углу ограды Пале Рояля, под каштаном, затаился капитан де Кавуа, его пальцы сжимали рукояти пистолетов. Было тихо, только протопал патруль с тусклыми штатными фонарями, после чего тишина и тьма сгустились еще больше. И вдруг где то вдалеке раздался странный ни на что не похожий звук, смесь свиста и жужжания, какого то животного или даже стаи.
В глубине улицы вспыхнули четыре ярких глаза, все ближе, и ближе приближаясь к Пале Роялю, это были четыре странных зверя, на которых сидели верхом люди, распевающие песню, и на этот раз они пели ее по французски, хотя мотив бы каким то варварским. А тем временем, всадники Апокалипсиса, остановили своих скакунов и самозабвенно продолжили петь:
«…Кардинал в лесу Булонском шампиньоны собирал
И внезапно под каштаном белошвейку увидал…»
Из дальнейшего сюжета куплетов выяснилось, что кардинал, перебравший накануне анжуйского, принял белошвейку за Анну Австрийскую и, посмотрев на нее глазами любви, приступил к неким действиям, которые ему впрочем, не удались, так как он поскользнулся на шампиньоне, что вызвало у королевы презрительный смех. Потом певцы, в весма непочтительном тоне затронули любовь кардинала к кошкам. А закончилась песня, почему то заявлением, что таинственные всадники не ели семь дней*. После чего кавалькада, взяв с места невообразимую скорость, порядка двадцати лье в час, умчалась.
Франсуа д’Оже, сеньор де Кавуа, был отважным человеком, но не настолько, дабы пересказать Его Высокопреосвященству, содержание куплетов. А учитывая то, что после этого инцидента, ночная кавалькада перестала появляться на парижских улицах, дело спустили на тормозах, свалив на развлекающихся скачками с факелами, пьяных мушкетеров. О чем кардинал, имел серьезный разговор с капитаном королевских мушкетеров де Тревилем.
А об истинной сути этой странной истории никто в Париже никогда не узнали, а жаль, ибо дело было так…
В XXI веке, одном очень хорошем Московском музыкальном театре, работали творцы и хозяева, театральных аксессуаров и декораций, которых звали Алена и Николай. Они были творческими личностями, и в свободное от работы время (у Николая был один выходной в месяц, а у Алены целых два), смастерили машину времени, которая открывала окно только во Францию, времен кардинала Ришелье. Народ в театре был веселый, плюс с жилкой авантюризма, и Тарзан, Теркоз, Тинтар и Лорд Грейсток, согласились поприкалываться в окрестностях дворца кардинала, на электробайках из спектакля «Три мушкетера», ну Алена, естественно к ним присоединилась (а то что зрителям казалось, что каждый раз они видят другую девушку, сложилось из за того, что Алена часто меняла прически.
Взрыв под каретой Парижского Епископа, был результатом того, что Алена же, дабы сохранить авторские права на свой Стрит-Арт, поставила рядом с одних из своих творений, (где в качестве иллюстраций был нарисован шампиньон с бородкой и в красной тюбетейке, в компании с Чеширским котом), свето-шумовую гранату «Факел» (Алена помимо всевозможных Айкидо, Карате и Бокса, в совершенстве изучила саперное дело. Так что типа, взорвать мост, или сломать кому-нибудь руку, для нее было плевым делом).
Ресурса машины времени хватило на четыре поездки, и веселая компания использовала их по полной, после чего, осторожный Николай, утилизировал этот агрегат, тем более, что восстановлению он не подлежал, так как основным компонентом машины, была коляска Лорда Грейстока из спектакля Анна Каренина**, существовавшая в единственном экземпляре.
Николаю, который единственный мог управлять Машиной времени, и поэтому оставался в XXI веке, путешественники, в возмещение морального ущерба, привезли в подарок, полный прикид королевского мушкетера.
А древнем Париже, история эта имела продолжение…
Рошфор подружился с одним путешественником из России, и рассказав ему историю про Ночных всадников, показал зарисованные полицейским художником стенные надписи. Князь Сварог, с радостным изумлением увидев русские буквы, с удовольствием перевел эти тесты своему новому другу. Обладая несколько завышенным чувством юмора, Сварог привнес в перевод новый мотив, упирая в нем на интимную жизнь, как кардинальских кошек, так и их хозяина. Особенно поразила графа Рошфора фраза про то, что кошки всегда прыгают на кардинала не вовремя, как во дворце Пале Рояль, так и на Елисейских полях
После этого Рошфрор, каждый раз видя рядом с кардиналом одну из его мохнатых питомиц, с огромным трудом сдерживал смех.
А Николай продумывал вариант изготовления новой Машины времени, для глобальной межвременной операции – «Спасти Анну Каренину», но это уже совсем другая история.
*"Господа, я не ел шесть дней" (Je ne mange pas six jours, фр.).
**
