(попытка литературного портрета)
Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский – лицо историческое. Но мало кому известно это имя. Куда более знаменитым в нашей истории стало его прозвище «Малюта Скуратов». А рождалось это известное имя постепенно, в «два этапа».
Сначала появилась первая часть двойной фамилии - «Скуратов», что буквально значило «сын Скурата». «Скуратом» же тогда называли истрёпанную некачественную кожу. «Малютой» стал он много позднее, когда уже служил верноподданно государю Иоанну IV Грозному. А прозвали его так, по одной версии, за чрезмерно малый рост. Кто-то из «собратьев» по опричнине сказывал, что едва ли было в лютом царедворце «три вершка росту». Как известно, в те времена рост человека указывали в вершках, сверх двух аршин (аршин равен примерно семидесяти сантиметрам, а вершок – четырём). Таким образом, злодей действительно был, мягко говоря, плюгав: 152-154 сантиметра.
Однако есть и другая точка зрения на происхождение этого квазиимени: своеобразный провинциальный говор этого человека (ведь происходил он из провинциальной захолустной знати), звучавший примерно так: «Молю тя…»
Прижизненных портретов Скуратова не сохранилось, а потому художники разных эпох наделяли это исчадье ада то свиноподобной внешностью, то изображали весьма мужественным и даже привлекательным человеком. В тех нескольких штрихах, что разбросаны по историческим документам, всплывают то «весьма внушительный породистый нос», то «серо-голубые очи под соболиными изогнутыми бровями».
А ещё говорили, что текла по жилам Малютиным «дурная кровь». Постоянно на теле его, по крайней мере, на видимых частях его, лице и руках, то тут, то там «расцветали мерзкие цветы» не то прыщей, не то фурункулов, называемых в народе «чиряками». Лечился он свинцовыми и ртутными мазями и притирками, отчего был «зело смердящ» - вонюч, одним словом.
Возможно, карлик всю жизнь страдал какой-то тайной болезнью. Отсюда и «месть» всем здоровым за собственный недуг. Или - за маленький рост? Но, всё равно, месть ведь…
Ещё меньше, чем о внешности, мы знаем о его рождении и детско-отроческих годах. История даже не сохранила года и даты, когда он появился на свет. Известно только, что погиб он в бою под крепостью Вейсенштейн (современная Пайде) 1 января 1573 года в возрасте «пятидесяти с лишком лет». Остались чьи-то будто бы воспоминания, где говорилось, что всегда был он скуп на слова, но улыбчив и льстив по отношению к старшим ещё с отрочества.
Историки говорят, что нам так и останется непонятной его склонность к садизму и жестокости. Было ли это врождённым качеством натуры этого человека, или виной тому психическое расстройство. Скорее всего, это просто питекантропическая неразвитость личности и полная нравственная распущенность человека, всеми силами стремившегося выстроить свою «головокружительную карьеру».
Ведь у истоков опричнины Малюта не стоял. Начинал он с участия в военных походах в Ливонию и был в войске опричников сотенным головою низшего ранга, поступив на службу в качестве пономаря – должности, ниже которой просто не было.
Когда же царь, которому везде мерещились заговоры, начал террор против бояр, тут-то жестокий царедворец и развернулся. Он всегда оказывался среди охотников «посечь головы» и «кожуру с человецев потягать». Не заметить такое рвение было просто невозможно.
И заметил. Лично. Царь-батюшка. И приветил. И приблизил. Такие люди, поистине, в природе «товар штучный».
А коли судьба повернулась к тебе, пусть даже в образе безумного, обнажившего не то в улыбке, не то в оскале потемневшие раньше времени клыки, нужно было соответствовать и далее.
И он – соответствовал.
… В ходе дознания о «сговоре с поляками» собственноручно замучил 39 человек дворовых боярина Фёдорова-Челяднина. Именно ему, лично, государь доверил организацию убийства князя В.А. Старицкого, приговор о казни которому Малюта зачитал лично. Митрополита же Московского и Всея Руси Филиппа, отказавшегося благословить репрессии против строптивого Новгорода, он собственноручно удавил подушкой.
Позднее, 2 января 1570 года, очередь дошла и до Новгорода, жители которого, по мнению Иоанна, хотели присягнуть литовскому королю, а царя убить. Малюта лично возглавил ту «антитеррористическую операцию», в ходе которой были зверски уничтожены десять тысяч человек. А потом сам (один!) утопил юную, почти девочку ещё, княжну Марию Долгорукую, о вине которой до сих пор так ничего и не известно.
Потом – ещё сотни и тысячи загубленных душ, над которыми перед смертью глумился Скуратов…
После того как в 1571 году государь женился на дальней родственнице Малюты Марфе Собакиной (на этой свадьбе тот был дружкою), этот демон во плоти окончательно расправил плечи.
Трёх собственных дочерей (кстати, весьма пригожих девиц) Скуратов очень выгодно выдал замуж, пытаясь обеспечить прежде всего собственное будущее.
Одна его дочь стала женою князя Глинского, другая венчалась с братом царя Василия Шуйского Дмитрием. Последняя же вышла замуж за Бориса Годунова, впоследствии и сама ставшая, хоть ненадолго, но царицей.
Никакими иными талантами, в том числе и военным, великий злодей от природы наделён не был. Однако после гибели его вдове душегуба царь назначил пожизненную пенсию (наверное, с формулировкой «по утрате кормильца»), - случай беспрецедентный для того времени…
У каждого народа есть свои герои и свои злодеи. Есть они и у нас.
По-разному можно оставить свой след в истории. Но хочется верить, что если бы следы людские имели цвет, то «белых» было бы гораздо больше, чем тех, что подобны следу малютиному.
Так старался человек угодить своему хозяину, что даже превзошёл последнего в умении быть людоедом…
