- Лёх, вот ты – доктор?
- Нет пока. Я на третьем курсе.
- Один хер. Вот скажи: сколько человек может выпить корвалола?
- Что значит «выпить»? Это что, водка, что ли? Выпить… Скажешь какую-то…
- Не, ну всё-таки? – и он испытующе щурит выцветшие глаза (почему они у него выцвели? Глаза выцветают у стариков, а ему и тридцати пяти не было.).
- Ну, всё-таки? Чтоб не сдохнуть? А?
Я задумался. Чего ответить этому дураку?
- Сразу?
- Сразу.
- Ну… Капель двадцать - двадцать пять.
- Двадцать… - и он скептически морщит свой огромный, в синих прожилках, залезающий на лоб и щёки нос. - Чего вас только учат в ваших институтах! Я сегодня пять пузырьков выпил – и хоть бы хер!
- А зачем пять-то?
- Так он же на спирту!
Серёгу Пупка у нас на улице называли не иначе как алкашом. Для получения такого почётного звания надо было серьёзно постараться, потому что улица была глубоко и основательно пьющей, и алкоголизмом здесь никого было не удивить. Получается, что Серёга удивлял, но чем – это вопрос. Человеком он был тихим, спокойным и совершенно беззлобным, не в пример своему брату Ваське, человеку буйному, как говорили у нас -«шебутному», заранее настроенному на агрессивный отпор. Васька трижды побывал на зоне, причём два раза за нанесение тяжких телесных повреждений ( а это очень серьёзная, уважаемая среди блатных статья) - Пупок же был несудим, да его вообще трудно было представить в тюрьме или на лесоповале… Поскольку знал я его чуть ли не с самого младенчества, то с тех пор алкаши представляются мне толстыми, добродушными, очень спокойными людьми, которые окружающим не делают ничего плохого. Да, Пупок был именно таким, и во всём его внешнем виде, да и в характере было что-то то ли слоновье, то ли бегемотье. Что же касается пагубного увлечения, заменившего ему весь смысл существования, то пил он всё, что содержало градусы. В последние годы своей никому не мешавшей жизни он пристрастился к корвалолу, хотя его не один раз предупреждали, что такие лошадиные дозы (хотя при чём тут лошади? Лошади корвалола не пьют.) разрушительно влияют на сердце. Где он его брал в таких неимоверных количествах – не знаю. Наверно, был какой-нибудь ход или в аптеке, или на аптечной базе. Почему он пил его в таких количествах? Опять - кто знает… Может, действительно он оказывал на него максимальное эйфорично-кайфовое воздействие, а может, надоело ему всё, вот и решил, чтобы побыстрее, к одному концу.…
Умер Пупок, как и следовало ожидать при его «корвалоловом» образе жизни, довольно молодым, чуть за сорок. Хоронили его почему-то весело, но, думаю, он бы на это не обиделся. Он вообще не умел обижаться...
