Проверка

Я  караульный  первого  поста  третьей  смены  рядовой  Полудушкин.
Звать Алексей.  Третий час  стою  на  посту  часовым.  Затягивается  смена.
Не  спешит  новый  караул.
        Пост  единственный.  Склад.  Невелик  наш  гарнизон,  а  часть,  
где  служу,  помещается  в  трехэтажной  казарме.    Я  служу в  роте  охраны.  
Уже  четвертый  месяц.
       Мог  ли  не  идти  в  армию?  Вполне,  если  бы  имел  надежное  место  в  
жизни  и  знал,  чего  хочу.  Пока  не  знаю.  Есть  некоторые  умственные  и  
творческие  способности,  но  лень  мешает  их  развить.
       К  тому  же,  знакомый  отца,  отслуживший  больше  четверти  века,
порекомендовал  уговорить  военкома  направить  в  эту  команду.
     Здесь,  говорит,  настоящая  служба, без  послаблений.  А  воевать  не  надо,
не  пошлют.  Родители  и  согласились.  Я  не  возражал.
     Потом  выяснилось,  что  команда  велика.  Вместе  с  сильными  и  крутыми
в  службе  частями  есть  такие,  как  наша.  Мелкие,  отдаленные,  где
командованию  самому  надоело  служить.  Жизнь  определяют  сержанты-
контрактники,  а  понятие  о ней  у  них  своеобразное.  Работа  от  забора
и  до  обеда.  Бери  больше,  кидай  дальше.  Отдыхай,  пока  летит.
   Сон  и  голод   ведут  каждого  из  нас.  До  обеда  сон,  после  -  голод.
Думаю,  что  это  нервное.  Реакция  на  незнакомую  и  большей  частью
враждебную  среду.   Одних  ты   раздражаешь,  другим  все  равно.
   Я  осваивал  неизвестную  землю,  впитывая  ее  законы  и  правила.
Главным  делом,  помимо  повседневной  работы  по  улучшению  материальной
базы,  была  караульная  служба.  Выполнение  боевой  задачи  в  мирное
время.  Склад  составлял  всю  ценность  части.  Его  требовалось  охранять
и  оборонять,  не  щадя  жизни.  Как  своей,  так  и  чужой.  
    Говорили, год  назад  часовой  застрелил,  случайно  забредшего  на  пост
глухого  грибника  из  соседней  деревни.  Поучил  в  подарок  от  командования
именные  часы,  поскольку  действовал строго  по  уставу.  Окрикнул,
предупредил,  пальнул  в  воздух,  ну  а  потом  метко  поразил  цель.
   После  присяги  стали  готовить  к  караульной  службе.  Устав  заставляли  
учить  наизусть.  По-другому   не  бывает.  Отскакивало  от  зубов.
   Настал  этот  день.  Было  нас  шестеро.  Начальник  караула – лейтенант
Помощник  и  разводящий – сержанты-контрактники.  Да  трое  караульных.
Пашка,  Андрей  и  я.  
   Пашку  с  призывного  пункта  знал.  Человек  простой,  крупный,  с  четким
делением  окружающих  на  своих  и  чужих.   Здесь  я  для  него  свой.
В  городе  так  и  не  знали  бы  друг  друга.  Парень  надежный,  но  до  чего
ленив.   Были  как-то  во  внутреннем  наряде  дневальными.  Я  очередным –
вход  и  оружейную  комнату  караулю,  а он  порядок  наводит.  Пол  моет,
как  в  замедленном  кино.   Опять  до  отбоя  наряд  сдавать.  Старый
дежурный  просто  передаст  нас  в  распоряжение  нового,  и  сдохнем
от  работы,  как  кони.  
   Пашка  медлит,  я  постепенно  закипаю.  
  -  Не  ленись,  Пашка,  -  выдавливаю  с  трудом.  -  Не  ленись.
  А  он  ноль  внимания.   Как  на  такого  сердиться.
   Андрей,  тот  на  своей волне.  Говорит,  что  видит  себя  со  стороны,
как  героя  сериала,    снимающегося  в  течение  года.   Что  бы  не  случилось,
все  пройдет.  В  шахматы,  шашки  хорошо  играет.  Умный,  куда  мне
с  Пашкой  до  него.
   Стращали  нас,  сильно,  двумя  вещами.  Сном  на  посту  и  проверкой.
В  первом  случае – сразу  преступник.  Во  втором  или  герой,  или  дурак.
Но  итог  обоих  случаев  один – дополнительное  обучение  в  карауле.
Заранее  предупредили,  что  это  очень  плохо  и  часто  бывает  больно.
Меня  трясло  от  нездорового  возбуждения.  Пашка  воспринял
предостережение  спокойно,  а  Андрей,  видимо,  ничего  не  понял.
    На  посту  я  смотрел  в  оба,  прокручивая  в  голове  устав.
По  возвращению,  а  бодрствующую    смену,  усиленно  наводил  порядок.
В  отдыхающую  старался  забыться  кратким  нервным  сном.
   Отдыхая,  перед  последним  выходом  на  пост,  был  охвачен  кошмаром.
Рваными  обрывками  мелькали  в  мозгу  слова  «приговаривается»,  «фанера»,
«лось».  Странно  перехватывало  дыхание,  будто  захлебывался.
   Счел  предупреждением.  Проверки  не  избежать.  Уже  лишний  час
стою.  Дождался.
   Дежурный  по  части,  капитан.  С  ним  десять человек   мобильного  взвода
с  полной  выкладкой.   Вот  оно,  нападение  на  пост.  Сейчас  вам  задам
жару.
   -  Стой!  Стрелять  буду! -  кричу  во  всю  глотку.
  Дежурный  кричит  о  смене  с  поста.   Шиш  вам,  знаем.   Где  разводящий,
помощник  начальника,  начальник  караула?  До  чего  дешевая  проверка.
  Хлопает  выстрел  в  воздух.  Залегли.  Через  двадцать  минут  УАЗик
командира  части  подъезжает.  Полковник,  собственной  персоной.
Пухлый,  щекастый,  с вечно  воспаленными  глазами.  Говорят,  что  после  того,
как  в  начале  служебного  дня  задачу  подчиненным  поставит,  запирается
в  кабинете  и  спит  до  обеда.   Лет  ему  сорок  семь,  но  на  все  шестьдесят
выглядит.  Тяжела  жизнь  большого  начальника.
   Сейчас  проворно  подбегает  к  границе  поста.    Дежурный  снова  кричит
спуститься.  Теперь  можно.  Подхожу.  Докладываю.  Не  успеваю  закончить,
как  огромные  руки  прижимают  к  плотному  телу.
   -   Лучший,  -  шепчет  полковник.  -  Сберегла  судьба.  К  награде
представлю.  Вернул  нам  разум.  Молодец.
    Солдаты  мобильного  взвода  занимают  укрепления  перед  складом.
Не  к  добру.  Война,  что ли?   Или  внезапные  учения?   Или  внезапный
проверяющий  из  главной  части?
    Разрывают  голову  вопросы.  А  ответ  сражает  наповал.
    Пашка  два  караула,  разом,  расстрелял.  Обоих  начальников,  помощников,
разводящих  положил.  И  Андрея.  Тот,  видно,  даже  понять  не  успел.
Караульных  другого  караула  раненых  в  госпиталь  отправили.  Один  уже
там   умер.
  Вот  к  чему  снилось.  И  снилось  ли?  Знаю  лишь,  все  теперь  по-другому
будет.  Для  каждого  из  нас.