- Смотрю я на Бореньку - ну, вылитый дедушка! - растроганно сказала бабушка, погладила меня по голове и вручила монетку достоинством в один рубль. - Вырастет, продолжит семейную традицию, станет как дедушка - агрономом.
- Не продолжит, - твердо сказала мама.
Ну, раз мама сказала, тут и спорить нечего.
- Он пойдет по моим стопам, - уверенно проговорил папа.
- По каким таким стопам? - поинтересовался я у папы.
- Инженером станешь или слесарем. Надо себе смену готовить. У меня есть чем с тобой поделиться, что оставить в наследство.
- Ха! - сказала мама.
- Ха-ха! - сказала бабушка.
Любопытно, если бы здесь был дедушка, он бы сказал: "Ха-ха-ха!"
- А что ты мне оставишь, папа? Вон у Вовки Брусникина - отец в милиционерах служит, и может оставить ему свисток, пистолет с кобурой, форму и дубинку. Майке Борисовой пианино оставят. Лисицкому - кучу денег. У Мишки Ниточкина на кухне висит отличная картина художника Безрукова. Мишка говорит, что она очень ценная, и когда ему, Мишке, придется туго, он отнесет ее в комиссионный магазин и получит много денег. А что я понесу в комиссионный?
- Слесарный инструмент, - сказала мама.
- И набор отверток, - добавила бабушка. - В магазине прослезятся.
Папа насупился и хотел что-то возразить, но тут ко мне пришел Сережка с младшим братом Денисом и позвал меня гулять.
- Интересно, а кем ты станешь, Дениска? - спросила мама у нетерпеливо переминавшегося с ноги на ногу юного имбецила.
- Может, он агрономом станет? - с надеждой сказала бабушка.
- Не знаю, я еще в детский сад хожу, - сердито ответил Денис. - Хирургом, наверное... Я всем девчоночьим куклам в саду ноги поотрывал.
- Ты что-то напутал, - ласково поправила его мама. - Хирурги пришивают ноги, а не отрывают.
- Тогда санитаром стану или сидельцем у больных. Сиди себе спокойно и ноги отрывай у кукол.
- А ты, Сережа, уже решил, чем будешь заниматься?
- Я думаю, - вступила бабушка, - что он станет агрономом.
- А я так не думаю, - решительно сказал Сережка. - Я хотел бы на базаре сыром разным торговать.
- Почему сыром? - опешила бабушка.
- Люблю я его, - просто ответил Томилин-старший. - Меня даже дома сыроежкой прозвали.
- А-а...
И мы поспешили покинуть квартиру, оставив родителям это увлекательное занятие - выбирать нам будущие профессии.
А на следующее утро я уже все решил окончательно.
- Я в геологи пойду, - объявил я родителям.
- Что, прямо так и пойдешь?
- Так и пойду. Геологи, они всегда ходят. Забросят рюкзак за спину, возьмут молоток в руки - и вперед на поиски! Рюкзак у меня есть, молоток тоже.
- Рюкзачок...
- Да, вообще-то он маловат. Ну ничего, возьму еще какой-нибудь чемодан. У нас их много - целых два.
- И что ты собираешься искать?
- Ну не грибы же с ягодой. Буду драгоценности искать, золото там, бриллианты. А то с золотом у нас дома не того... Мало. Вот мама Лисицкого - так та вся блестит от золота.
Папа в замешательстве бросил взгляд на маму, а та посмотрела на него без всякого замешательства и даже с укоризной, меня же погладила по голове и дала монетку достоинством в один рубль.
Преодолев смущение, папа сказал:
- Это воры драгоценности ищут по квартирам и другим потайным местам.
- Не обязательно. Папа Лисицкого говорит, что он и на помойке золото отыщет, а уж в полях и горах зелени не сосчитать. А я как раз собираюсь по полям бродить.
Мама опять погладила меня по голове, но на этот раз рубль не дала.
Папа покачал головой.
- Опасная эта профессия: ноги промочить можно, простудиться...
- Купите мне резиновые сапоги.
- В лесу заблудиться...
- А компас на что?
- А еда, - вдруг разволновалась мама. - Геологи едят нерегулярно, в основном концентраты. Так и язву нажить можно.
- Папа геологом не работает, а тоже ее нажил, - проворчал я.
- Наконец, там много клещей, можно подцепить какую-нибудь заразу. Придется делать много уколов, а ты их боишься.
Это, конечно, дело меняло.
- Об этом я не подумал, - вздохнул я. - Жаль...
Но я все равно записался в кружок юных изыскателей, и набрав кучу камней на пустыре, принес их нашему руководителю. Он назвал все мною собранное кучей хлама и сказал, что я забыл еще принести кирпичей с ближайшей стройки.
Интересно, а на что он рассчитывал? Что я ему притащу мамино золотое кольцо и цепочку?
И тогда я понял, что геология - это не мое.
Папа как-то говорил, что у него есть знакомый часовщик, который зарабатывает кучу денег, и я решил, что стану часовых дел мастером.
Совсем немного времени мне понадобилось, чтобы разобрать на мелкие детали все находящиеся в доме часы.
Следующий день папа потратил на то, чтобы их собрать. Но не все ему удалось, не все...
А мама говорила мне, что хирурги тоже неплохо зарабатывают. Но когда я решил прооперировать белую мышь, мама решительно воспротивилась, отобрала у меня ножик и запретила пользоваться всеми имеющимися в доме острыми, режущими и колющими предметами. И в течение недели Гаврилу выводили гулять только мама и папа и специально вызванная для этого бабушка, а за едой вместо вилки мне вручили деревянную ложку.
Тогда я решил овладеть профессией стекольщика. Слышал я, что у них денег куры не клюют. Окна бьются часто. Сам в футбол играю. Кому как не мне знать, как это бывает. Часто бывает... А значит, денежки потекут ручьем. Нет, рекой... Надо попросить маму пришить большие накладные карманы к одежде, куда я буду запихивать деньги, а также приобрести самую большую копилку.
Для начала я решил немного попрактиковаться дома. Выну одно стекло, а затем вставлю его обратно. Если все получится, пойду по квартирам предлагать свои услуги.
Но стекло у нас оказалось какое-то хрупкое. Окно разбилась, и сам я чуть в него не вылетел. А так как летать я еще не умею, а парашютом не обзавелся, то могли возникнуть сложности.
Мама с папой были очень недовольны и сказали, что, наверное, придется все окна заколотить досками.
Нина Федоровна рассказывала нам о древних печатных книгах. Их еще называют инкунабулами. Стоят они огромных денег. И мы с ребятами, недолго думая, организовали кружок любителей огромных... Тьфу ты! Инкунабул, конечно!
Мы решили, что каждый обойдет свой дом в поисках инкунабул. Дома большие, не может быть, чтобы хоть в одной квартире не нашлось какой-нибудь завалявшейся инкунабулы.
Прежде всего я зашел к нашему соседу. Он бизнесмен и очень богатый. Есть, спрашиваю, инкунабулы? У нас, отвечает, все есть, а вот дряни всякой не держим.
- Это не дрянь, а печатная книга.
- Ну раз ты по печатному слову соскучился, тогда подожди. - И скоро сосед вынес мне кипу пожелтевших газет, откуда брызнула во все стороны армия тараканов. - Чем богаты...
Я-то думал, что он богат инкунабулами.
Сережке выволокли триста томов Дарьи Валовой, и добавив пару рулонов туалетной бумаги, сказали, что это круче всяких инкунабул.
А Сабельникова нагрузили грудой старого тряпья и дали несколько мотков гнилых ниток.
- Настоящая старина, - похвастался Игоряха. - Самой бабусе лет сто, а нитки, говорит, ей еще от прабабушки достались.
В общем, барахла мы набрали достаточно.
- Да, из вас получатся отличные старьевщики, - похвалил папа, извлекая из мешка упаковку бритвенных лезвий "Спутник". - Смотри-ка, настоящий антиквариат. Правда, ими и воробья не зарежешь.
Я был рад, что у папы поднялось настроение, только вот непонятно, за что он собирался наказывать воробья.
Но папины слова подали мне хорошую идею.
Я повесил объявление, что в нашей квартире организуется сбор вторсырья, и в воскресенье с утра народ повалил.
Со всякой всячиной, как сказал папа.
Со всякой дрянью, как сказала мама.
Инкунабул не несли.
Терпение родителей шло на убыль.
Вечером за ужином папа сказал:
- Мне кажется, что геолог - замечательная профессия. И потом, они по полгода проводят в поле. Это хорошо...
- А вот если его еще на дрейфующую станцию определить, - размечталась мама.
Папа согласно кивал головой. Потом взъерошил мне волосы, достал из кармана монетку достоинством в один рубль, и я подумал, что она перекочует в мой карман. Но нет. Папа задумчиво повертел ее в пальцах и положил обратно в свой.
Женька Лисицкий сказал, что очень хорошую деньгу зашибают в автосервисе. Его папе всегда приходится расстаться с кучей денег, когда он туда обращается.
Ну, с автомашинами нам не справиться, а вот велосипед починить за маленькую кучку, это пожалуйста.
И мы организовали кружок юных техников и друзей велосипедистов, а учитель труда обещал нам помочь.
Первым велосипедистом, которого мы отловили, оказался Алешка Репейников. Мы объяснили ему, что его велосипед явно не в порядке, вот-вот развалится и пора его срочно чинить, если конечно, он, Алешка, хоть немного дорожит своей жизнью.
Алешка сказал, что жизнью дорожит, но еще дороже - велосипед, и пожелал, чтобы мы от него отвязались.
Мы же настаивали на том, что не можем позволить ему так рисковать, ссадили его с велосипеда и рьяно принялись его чинить.
Что мы только с этим велосипедом не делали: крутили, отворачивали гайки, ковырялись тут и там, с яростными проклятиями и воплями стучали по нему чем попало. Что-то вышибали, что-то гнули, но дело на лад не шло. Мы прыгали вокруг велика в каком-то немыслимом танце, чем заслужили одобрение и восторг наших школьных товарищей. Взмокшие от пота, мы наконец остановились.
И тут страшно заорал Репей.
Прибежал трудовик и спросил, что случилось?
Алешка не мог говорить и только дрожащей рукой указывал на груду деталей.
- Что это? - озадаченно спросил трудовик.
- Это? - затруднились мы с ответом.
- Да, это.
- Вот соберем, тогда и узнаем, - здраво рассудил Сережка.
На что трудовик сказал, что ЭТО собрать, ну никак невозможно, и что представляет из себя эта куча железа никто уже никогда не узнает.
Мы решили оставить разгадку этой тайны следующему поколению юных техников, которое придет к нам на смену, если к тому времени эта куча деталей окончательно не проржавеет.
Но мы не из тех ребят, которые легко сдаются. Внутри у нас все клокотало, бурлило и требовало выхода.
И выход был найден.
- Надо открыть фирму, - сказал Сережка. - Будем продавать и получать.
- Смотря, что продавать, - пробурчал Васька.
- Смотря, что получать, - сказал Вовка. - Если деньги, я согласен.
- Я знаю, что продавать, - выпалил Толик Каребин. - У нас коридор завален книжками в мягких обложках. Мама обожает книги про любовь.
Книжки про любовь в мягких обложках шли неважно. За два часа нам удалось заработать три рубля и расстаться с пятью книжками. Еще через час наши доходы возросли до четырех рублей. А еще через полчаса деньги отнял хулиган Кораблик, сказал, что мы работаем плохо и если хотим, чтобы он нас притеснял в меру, то завтра в это же время, мы должны собрать ему пару-другую червонцев на курево. Хорошо бы еще на пиво с солеными орешками.
- Кстати, чего это вы жуете, а дядю
