всех в этих белых как аравийская соль больничных стенах, в том числе и мою названную супругу. Я пока что не замечаю на её лице и фигуре каких-то существенных изменений, но она стала значительно немногословнее, почти по часу-полтора всё перекладывает из руки в руку мою рукопись, а мне это ужасно противно, но я стоически молчу, лишь иногда, глядя в потолок, что-то бормочу, а смысла не имею. Эх, кто бы дал в руки мои худые и жёлтые что-то вроде Корана или Нового Завета, но таких шедевров поэтической мировой мысли в здешней библиотеке вряд ли отыщется".
от 12 апреля 1974 года. Тому же адресату
"Продолжаю свои сумбурализмы. А как ты там поживаешь, Пётр? Ездишь ли ты на рыбалку, давно не слышал от тебя как пахнет хороший добрый сельский карась! Да, кто из СССР не мечтал о двойной ухе и в городе-миллионике, со свежим укропом, лучком и жгучим перцем! От такого яства сразу чувствуешь себя причастным к великой могучей российской природе-матушке:
Шиpока стpана моя pодная,
Много в ней лесов полей и pек.
Я дpугой такой стpаны не знаю,
Где так вольно дышит человек.
От Москвы до самых до окpаин,
С южных гоp до севеpных моpей,
Человек пpоходит как хозяин
Hеобъятной Pодины своей.
Всюду жизнь пpивольно и шиpоко,
Точно Волга полная, течет.
Молодым везде у нас доpога,
Стаpикам везде у нас почет.
Шиpока стpана моя pодная,
Много в ней лесов полей и pек.
Я дpугой такой стpаны не знаю,
Где так вольно дышит человек.
Я дpугой такой стpаны не знаю,
Где так вольно дышит человек.
Hад стpаной весенний ветеp веет,
С каждым днем все pадостнее жить,
И никто на свете не умеет
Лучше нас смеяться и любить.
Hо суpово бpови мы насупим
Если вpаг захочет нас сломать,
Как невесту, Pодину мы любим,
Беpежем, как ласковую мать.
Шиpока стpана моя pодная,
Много в ней лесов полей и pек.
Я дpугой такой стpаны не знаю,
Где так вольно дышит человек.
Я дpугой такой стpаны не знаю,
Где так вольно дышит человек.
Шиpока стpана моя pодная,
Много в ней лесов полей и pек.
Я дpугой такой стpаны не знаю,
Где так вольно дышит человек.
Томочка очень любит нашу Рось, очень и очень любит, а я люблю ныне теперича с какой-то непутёвой обидой, а на что обижен и на кого конкретно - и сам не пойму; тоска "зелёная" по несбывшемуся, по ошибкам свои может, а может и из-за чего иного, чему и названия с первого ходу не подберёшь. Бессонные ночи разрушили мои серые клеточки похлеще всякой иной заразы, самые невыносимые страдания - ночью, самые утешительные мечтания и миражи - ночью; а Томочка этого и не знает, раз спит и посапывает счастьем младенца. Ну да Бог с ней, жизнь её продолжиться и после меня, и она больше достойна жизни, нежели я, и лучшие мгновения её ещё впереди. А мы, Петя, в иные пределы пойдём, в края заповедные, в град Китеж, где этой смерти нет, а есть другая, но от той противоядие имеется, и Боги там Живые, и Огонь Живой, и Вода Живая, а Жизнь - Отец Предвечный, и нет там снов таких, каковых и понять невозможно".
13. Сны империи
А может это хорошо, что Империя спит? И силы, и бессилия берегутся, и "чёрный час" откладывается на смехотворное для Вселенной расстояние от а до б, и страх кануть в вечность не так глотку дерёт...
И мы вовсе не бодрствуем, а скорее приспособились между полусном и кощунством летаргии, просматривая глазами Вия вдоль и поперёк, посмеиваясь кому и чему, бредя несбыточными мечтами продолжать существовать на авось, вопреки всем и всему, не забывая прошлого и не теша себя особо персиковым ароматным будущем. Сейчас у каждого землянина идут год за полтора, а кое где, и за два. Весёлые времена настали, никогда на одном пятачке земном не жили атеист и живой Христос, ветеран-фронтовик и внук - наркоман-убийца, растлитель малолетних и радетель за права воробьёв и куниц...
Сколько появилось из ничего рецептов жить и преуспевать, тогда как 13% всех живущих - простые мошенники; сколько слеплено из дешёвых сценариев смак-фильмов, под которые хочется просто пожрать; сколько стало привлекательных ценностей и радужных удовольствий, но от этого даже самая пропащая мать не знает куда спрятать своё дитя; сколько всего кругом и сразу, а до Бога всё растёт и растёт расстояние, и ширится и растёт колпак, который очень очень скоро накроет почти всех ради нового светлого будущего, и почти все станут желторотыми цыплятами без курицы-наседки...
А может мы всё таки выйдем из сна и чего нибудь споём, чтобы снова Победить?
14. Сон бога Шивы
Миллионы всевозможных зверей окружили мой трон. Сонные, завистливые, больные, неугомонные, скучающие, заискивающие, все они стали одним целым моего Царства Свободных Душ.
Я приказал двум браминам принести большую чашу с водой, зеленоватой, пахнущей кипарисом и лавандой. Чаша-чан был незамедлительно поставлен посреди моего изумрудного дворца, и бессметное окружение моё отошло от меня и встало вкруг, взявшись за руки, испытывая во всех исключительной гармонии пропорций телах гармонию духовного полёта мыслей и желаний.
В чан из кувшинов вылил и розовую воду, добавили нектар дивных благоухающих цветов и кустарников, имена которым давал я, в начальной точке происхождения этого прекраснейшего из миров. Бесконечной и Безграничной Любви. Восемнадцать прекраснейших дев подняли чашу и понесли в сад, следом за ними направились гости моего окружения. Я остался один на один в этом изумрудном дворце. Лишь парочка смешливых обезьян как два шута ласкали мой взор и не давали мне скучать в этом огромном пространстве Обители Первобогов.
Мрамор пола пронзал дворцовый стеклянный свод. В настежь открытые округлые двери я видел мир Брахмы, Непознаваемый мир тех, от кого мы произошли. Там дальше, в розовом саду, сейчас, сейчас, сейчас, восемнадцать миловидных и гибких дев поят розовой водой, благоухающей нектаром цветов и кустарников вперемешку, с зеленоватой, пахнущей кипарисом и лавандой, и не только поят, но и исцеляют 108 слонов-гигантов, украшенных на ассирийский манер. Мне захотелось присоединиться к этому захватывающему действу и я, взяв за руки парочку чудаковатых обезьян с обеих сторон, неспеша направился к торжественному акту приобщения моего окружения к Блаженству лучшего из творений Брахмы. Никто и никогда не видел Брахму, но в снах, куда он приходил по своей милости, счастливчики из счастливчиков зрили его Совершенное Великолепие Страсти и Покоя. Но больше Брахмы, моего Творителя, я любил слонов, на которых так приятно совершать вечерние прогулки наедине с красавицей Сарасвати, чей смех был подобен горному ручью и чья улыбка была милее самого раннего летного солнечного блика.
О боги-братья, я вышел в округлые двери и вошёл в розовый сад, но ни слонов, ни браминов, ни дев, ни моего окружения я там не увидел, а лишь чашу-чан и белый огонь, устремлённый в безоблачное небо. Огонь так манил меня, что я разжал руки и обезьяны умчались каждая в свою сторону, а я преодолел расстояние в 200 шагов и принялся купаться в этом привлекательном мареве, ежесекундно восхваляя красоту 108 слонов-гигантов и сверхкрасоту моей Возлюбленной Сарасвати. Я не мог вспомнить, какого цвета сари я не замечал на ней, но я помню каждый оттенок запаха её бессмертного тела. И сколько длилось это неутолимое сновидение, столько лился в небеса Брахмы белый огонь и столько танцевала в моей памяти моя богиня Сарасвати.
