Вначале шторы балконной двери начали вспархивать, словно собираясь взлететь, потом выстрелом грянула захлопнувшаяся створка кухонного окна, а по его спине прополз ветерок, запахло весенней свежестью распускающихся во дворе деревьев. Он перестал стучать по клавиатуре, распрямился: -Наверное, дождь будет. - Потянулся. - Закрыть что ли балконное окно? - Но снова сел к компьютеру. - Ладно, подожду. - В небе предупреждающе громыхнуло. - Блин! Надо всё же закрыть, а то... - Встал, вышел на балкон, высунулся в окошко, глубоко вдохнул посвежевший воздух, взглянул на небо. - Ну и ну! Туча-то какая синяя надвигается! Быть грозе, непременно быть. - Прикрыл створки и тут же небо отозвалось грохотом уже близкого удара. - Ну давай, давай, длиннобородый повелитель дождя и гроз Адад*... кажется так в Месопотамии тебя называли? Ну да, еще и быком изображали. - Расправил спину.
- Давай, пролетай надо мной, бычина! Авось за собой увлечёшь, и я ... - Усмехнулся: - А что - я?.. Да ничего я. Как идиот сижу за компьютером, глотаю всё, что подворачивается... прыгаю, как кенгуру с одного на другое, отвечаю на дурацкие вопросы, сам задаю такие же, а в голове... - Постучал по лбу: - Пустота! Как в пробирке Торричелли*. - Снова громыхнуло, блеснуло: - А чего ты грозишься, Адад? – Открыл створки. – Что я тебе плохого сделал, шумерская образина? – По крыше балкона застучали капли дождя, он резко захлопнул створки, опустил щеколду. – А-а, ну тебя! - Шагнул в потемневшую комнату, прошёл на кухню, плюхнул чайник на плиту, почти пропел: - Чай-ку-что-ли-ис-пить? – Зажёг горелку. - А-по-жа-луй-что-ис-пью. - Крупные капли распластались на стекле окна, неспеша поползли вниз. Он уставился на них, присел на табуретку, зажал голову меж ладоней. - Ну что, дети стихий и космоса, летели-летели в небесах, веселились, сверкали и прилетели... Были каплями, а стали кляксами. – Криво усмехнулся. - Так-то и я... Клякса, бесформенная клякса... - Зазвонил мобильник. – Да, слушаю... А-а, это ты... Ну и что?.. А зачем мне это?.. Ага... да... нет... нет... Слушай, может как-нибудь в дугой раз?.. Да не хочу сейчас об этом, не хочу! И вообще, не длячего мне этот новый инфоресурс, не длячего!.. Ладно, не обижайся... Ну, как хочешь. Всё так всё. – Бросил мобильник на стол. - Тоже мне... хрен всезнающий, обрадовался еще одному ресурсу. А ведь все они... – Погрозил пальцем смартфону. - Все-е вы распыляете мою душу, да и самого разрываете на части, набивая голову всякой ненужной информацией, названиями, картинками... - Резко встал, картинно воздел руки к потолку. – Господи, я потерял себя! Где я среди всего этого... где я сам? – Бессильно опустил. – Нет меня. Кляксой стал. Жалкой смешной кляксой. – Засвистел чайник. - И ты, Брут*... свистишь надо мной? – Схватил за ручку, но отдернул свою: - Зараза! Чуть не обжёг. - Выключил газ, сыпанул в чашку заварку. - Ладно. Прости. – Нейтрализовал ручку чайника полотенцем, залил кипяток в чашку, накрыл крышкой, прошел в зал, включил бра, сел на диван, ткнул себя пальцем в грудь. - Ну что ты злишься направо-налево? Выходит, все у тебя виноваты, кроме самого себя, да? Значит, все... – Комната осветилась ярким светом, тут же оглушительно громыхнуло и бра погасло. – Ну и ну... Вот это удар! Прямо над головой. Даже свет выбило. И что теперь? – Подошел к компьютеру. - Закрыл свой глаз, мой ненаглядный? – Хихикнул. - Ну и хрен с тобой. Баба с возу, коню легче. – Прошел к окну. В доме напротив тоскливо мрачнели неосвещенные окна. - А чего мне легче-то? Что я... как теперь?.. без него? Ведь если выбило свет, то может и на весь вечер. - Сел в кресло. - Совсем темно стало. - На колени вспрыгнул кот, головой потёрся о его живот. – Ну, что тебе, мой гипоаллергенный тайский кошака? Ты же, прирученный представитель фауны, в темноте еще и лучше видишь, чем я, венец творения, а посему... – Погладил его. - Может подскажешь, где мой фонарь? – Кот, мурлыча, стал поудобнее устраиваться на коленях. – Нет, дружок, подожди, мне фонарь найти надо. – Встал, переселил кота на диван. – Помнится, я вон туда его положил... – Открыл ящик под книжной полкой: – Ага, есть. – Включил. Луч света выхватил содержимое ящика. – Ого! Ерунды-то всякой сколько! И что в этом большом конверте? – Заглянул в него. - Фотографии. А еще что?.. к чему уже сто лет рука не прикасалась? Коробки с чем-то, шарик розовый. – Взял его, повертел в руках: - Так это ж... – Заглянул в глазок шарика: - Так это ж я... маленький... в детском садике. – Заулыбался. - Смешной какой! Серьёзный какой! – Положил его в ящик. – Ладно, как-нибудь посмотрю и другие фотки, а пока... – Встал, лучом фонаря обвёл комнату. - Чем бы заняться? Читать?.. Нет, при свете-то не читаю из-за этого... – Кивнул на компьютер. - а тут – под лучом?.. – Сел на диван, стал высвечивать то, что висело на противоположной стене. - А хорош «Снежный день»! Кажется, так Толя назвал эту свою картину? Отличный пейзаж, и особенно вот так, в луче фонаря. Прямо ожил! Снег засветился, а деревья... – Помолчал, усмехнулся грустно. - Да и всё, что он писал было здорово... ностальгически здорово, в душе начинало что-то трепыхаться, тревожить... – Выключил фонарь. - Хотя иной раз и думаешь, и для чего нужно это самое трепыхание, что даёт, кроме грусти да тоски? – Включил фонарь. - И всё-таки жаль, что Толька спился и... жаль, не хватает мне его. - Луч резко метнулся в сторону, остановился на полке с фигурками из глины. - Во... А того смешного старичка с дудкой я купил на ярмарке и даже пацана того помню... Саньку, стоял в кепке набекрень с длинным козырьком, из-под которого залихватски выбивался светлый чуб, и смотрел на меня так, что не купить у него этого старичка было как-то... Еще я спросил, откуда, мол, ты?.. а он взглянул на меня де-ерзко так и ответил: «Да Вы туда все равно не поедете, дороги к нам нету.» Паршивец... Но я как-то поехал... буксовал-буксовал в лужах, но нашёл этого творца. – Улыбнулся тепло. - И оказалось, что артель он собрал из таких же, как сам, и лепят они на продажу свистульки из глины... как этот петух, курица. Скупил у них всё, что было и отвёз в свою школу... только этих себе оставил. – Луч метнулся на полку выше. – А там что?.. А-а, слонёнок сандаловый... из Индии. – Свет скользнул, застыл кругом на потолке. - Что за поездка была!.. – Взглянул на обозначившийся круг: - А, впрочем, всё в ней было. И красота, и... – Махнул рукой. – И нищеты в этой Индии!.. Как раз с этим слонёнком за мной гнался тощий индус и всё протягивал его мне, протягивал, бормоча что-то... – Круг на потолке сузился, прыгнул в сторону и выхватил икону: - Да-а, как же редко останавливаюсь напротив неё! – Помолчал, вздохнул. - Батя подарил... А купил он её на базаре в начале девяностых и не раз потом рассказывал, как стояла, мол, бабка, продавала какие-то овощи, а в руках её держала. Подошёл к ней, спросил: чего с иконой стоите? А она посмотрела на него и говорит: «Может, купишь? Я вижу, ты добрый человек.» Из-за того батя так часто и вспоминал её, что она перекрестила икону, перекрестилась сама, подала ему, а на глазах слезы мелькнули. - Вздохнул: - Да-а, времечко тогда было еще то, всё распродавали, чтоб выжить... – Встал, шагнул к окну. - А бык-то Адад угомонился, почти не слышно его, но дождевой шлейф оставил. И, наверное надолго, вон как по стёклам капли бьют. – Шагнул, к креслу. – Ну что, посмотреть фотографии? Обещал же им. – Снова взял конверт, вытряхнул их на колени, положил фонарь на подлокотник, в его луче взял одну из них: - Колян, друг мой армейский закадычный по прозвищу Рюкзак... Интересно, и почему во взводе обязательно давали клички и быть без них даже как-то неудобным считалось... значит, всем просто неинтересен. – Поставил фотографию на полку. - Помню, как однажды на ночных стрельбищах... А дело было в поле и видели мы только подсвеченные мишени, небо в звёздах... а слышали то и дело звуки выстрелов из спаренного пулемета, хлопки из вкладных стволов. И ужинали там же, в поле под запах зелени, перемешанный с пороховым дымком. Здорово было! – Вздохнул, протасовал несколько фотографий. - А вот и моя первая любовь... Зиночка. Какая же девчонка была красивая и заводная! Смелее всех ребят. Они боялись с крутого берега Дона прыгать, а она... Как разбежится и-и в воду! И ждешь, когда её голова покажется. – Поставил фотографию рядом с Коляном. - И где она теперь, что с ней? Тогда уехал я учиться в Москву, она осталась, а потом не к кому стало ездить... – Усмехнулся грустно. - А если б... то может и... – Посидел, улыбнулся, вздохнул, взял еще одну. - Моё босоногое детство. В деревне. Какая ж была счастливая пора! Речка, рыбалка... босые ноги в теплой вечерней пыли, бредущие из стада коровы, запах парного молока, бабкины всегда тёплые руки... А дед... мой всемудрый дед! Ведь возле него всегда было... как возле костра, который не только согревает, но и подталкивает к раздумью. - Помолчал, вглядываясь в фотографию. - А потому и оставался он таким, что не было тогда телевизоров, компьютеров. И сохранил в себе свой стержень, не разбрасывал его по всему миру... как я, не наполнял себя ненужной хреновнёй, а просто жил, передавал детям и внукам то, что накопили его предки. – Поставил фотографию рядом с Зинкой. - А еще любил он чаи пить... с травками ароматными да со своим медком... – Вдруг хлопнул ладонью по колену: - Ведь и у меня там чай... остыл поди. - Встал, луч заметался по комнате, нащупал пол, пополз на кухню, высветил стол, уперся в чашку чая. – Ну конечно остыл. Ладно, сейчас разогреем. – Сунул чашку в микроволновку, потом прошёл с ней в зал, сел в кресло, отпил несколько глотков. - Хорошо-то как... – На колени снова вспрыгнул кот, стал сворачиваться клубком. - Тишина... дождик шумит... да ты, мой флэтовый кошака мурлычешь. - Погладил его, взглянул на фотокарточки. - А еще сейчас со мной рядом пацан Санька, Толька-художник, Колян-Рюкзак, Зинка, дед с бабкой... – Луч метнулся к остальным фотокарточкам. - А ведь там и еще есть... вся моя молодость... но как же я к ней... по-свински... – Чашка в руке дрогнула, поставил её на подлокотник - И это из-за него, из-за этого одноглазого паразита! Всё свободное время забирает... поглощает, проглатывает. Вот изобретеньице на нашу голову свалилось! Магнит, гипнотизёр. Наверное, прав этот психоаналитик... как его? – Махнул рукой. - Забыл. Прав, что когда мы сидим в компьютере или смартфоне, то мозг наш становится только потребителем, который сам чего-то придумать уже не может. И что с нами будет? Станем послушными биологическими роботами? – Взял чашку, сделал глоток. - И самое страшное, что без него уже... как без рук. – Еще глоток. - Да нет, в нём много и нужного, но... – Вдруг бра весело вспыхнуло. - А вот и свет. Да будет свет! Да будет... – Засмеялся. - и мой комп! – Подошёл к нему, включил. - Ну что, дождался своего часа, циничный месмерист*? И на чём мы с тобой?..
Экран засветился, вскинул серо-зелёные ресницы, открыл черный глаз, мигнул белым квадратным зрачком, подморгнул радужным, уставился на него синим оком. Он мышкой кликнул свой аккаунт, тот открыл квадратный рот и безголосо спросил: «Что у вас нового?»
*Адад – В шумеро-аккадской мифологии бог - воплощение разрушительных и созидательных сил природы.
*Торричеллива пустота - Безвоздушное пространство над свободной
