«После соленых сосисок я выпил холодную воду из крана на кухонной мойке. Она показалась удивительно знакомой – такую пил в общественной бане в детстве. В ней была какая- то сладость, сейчас назвал бы «общественной». Но я понимаю, вода для бани хранилась в огромных металлических резервуарах. И этот привкус в московской водопроводной воде от добавления специальных реагентов, её обеззараживающих.
Это была пятница, наш день, когда отец соседского Славки водил нас в городскую баню. Сосед был военным и работал в городском военкомате и любил порядок во всём. Я не помню детства по запаху своего тела, но так как любил лазить везде, то представляю, как иногда от нас несло. Со второй женой, которая имела нюх, как у собаки, ей говорил об этим, мне представилась моя прежняя жизнь, как совершенно никчемная и позорная. Мне открылась великая тайна того, почему от меня воротили нос самые красивые девчонки нашего города.
Мыть под мышками, пятки и щиколотки я тоже стал в 46 лет, когда встретил Милену. И, в итоге, заслужил похвалу, как заботящегося о своём теле человека.
Вообще моя жизнь раньше пошла бы по иному пути, встреть я её на десять и более лет раньше, но надо было всё равно как-то завершить то, что было мне предначертано. Вероятно, этот этап жизни так и назывался «Как не надо жить». И у меня родилось трое детей, судьба которых была незавидной с точки зрения их воспитания».
Макар Григорьевич вздохнул и прекратил печатать. Его воспоминания о прошлом – это область фантазий на тему путешествия во времени. Сейчас он подумал, что попади он туда, в прошлую жизнь, то растерялся бы. И, наверное, ничего бы не стал менять, кроме своего безрассудного поведения. Чем больше ему исполнялось лет, тем сильнее он был против своих поступков, дел, слов, жестов с какими шёл по жизни. Он бы не стал ревновать жену к её поведению и позволил бы ей найти другого мужчину, которого она себе представляла, как удачную находку. Но дети… Их бы не зачать и родить! И это стало бы новой непоправимой ошибкой – они все прекрасны! Значит это было надо, чтобы они появились на божий свет! Только не надо было воспитывать в них чувство сказочности в жизни, а приучать к суровой реальности происходящего! Но что-то надо было менять! Макар Григорьевич задумался, стал барабанить пальцами по столу. Затем прекратил. Себя надо было менять!
Он еще немного посидел над текстом, ничего не меняя, не добавляя. Он знал, что так остаётся ещё место для хороших и нужных слов. Важных с точки зрения смысла и создания сюжета. А потом пошёл в спальню, где Милена, наверное, видела не один сон.
И, всё-так, засыпая писатель предположил оказаться во сне в прошлом. Он был уверен, что не надо ломать голову над хитросплетениями схем и конструкций, чтобы изобрести машину времени.
«Эта штуковина, - говорил он иногда, - у человека в голове и только усилием воли и при желании можно оказаться, где нужно, но только ничего не сделаешь, над этим у homo sapiens нет власти. Она - у Всевышнего».
Сон, как всегда, пришёл неожиданно, не докладывая о своём приближении. Сначала была кутерьма из эпизодов даже не с ним, а некоем посторонним человеком. И то, женского пола. Это ещё та мешанина!
Но постепенно всё вокруг прояснилось, и Макар Григорьевич увидел себя просто Макаром, мальчишкой лет семнадцати, бегающим по пляжу за Наденькой Малининой. Она сидела рядом с ним за одной партой, воля классной аж с пятого класса! Макар чем старше становился, тем благодарнее было его отношение к Зиндале (Зинаиде Осиповне). Наденька на его глазах становилась очень красивой и умной девушкой. Они сильно подружились, когда на школьной практике их поставили за один фрезерный станок в мастерской и они точили гайку-барашек. И на школьных вечерах танцевали друг с другом, поверяя свои мечты о будущем.
Во сне они встретились, смешно рассказывая о том, как они стали жить в общежитиях, где учились. Она – в Москве, он – в Ташкенте. И не было размолвки после школы из-за танца Наденьки с сердцеедом Авакумовым из соседней школы. Это не была ревность, это было с её стороны предательство! На том и разошлись!
А сейчас встретились и Макар чувствовал, что рядом с ним спит его Милена. И может даже следит за ним. Хотя он был уверен, что жена никогда не вмешается в его отношения, кто бы то ни был. Не приучена!
Было легко и весело. С таким настроением они приходили в школу, с этим настроением – в мастерскую.
Но почему же у них не состоялась совместная жизнь?
Когда этот вопрос, овладел ими обоими, Наденька поскучнела и выложила:
«Дело не в Авакумове, а в нас тобой. К нам приехала тётя Рита из-под Киева. Когда она узнала про нас с тобой, а это было не сложно, но она долго что-то высчитывала. И однажды позвала в свою комнату, чтобы сказать о невозможности нам быть супругами. Она высчитала, что наш первый же ребенок станет безумным. Он совершит много плохих вещей, в том числе, убийства. И его на всю жизнь отправят в психиатрическую больницу. Я не поверила, но она позволила это увидеть. Очень ясно в каком-то гипнотическом состоянии. И я поверила. У меня с мужем сейчас дети и они прекрасны!»
Макар Григорьевич застонал во сне. Его разбудила Милена:
- Тебе плохо?
Проснувшись, писатель огляделся:
-У меня был сон. Это связано с Надей из моего класса. Рассказать?
- Не стоит. Я не хочу, чтобы ты, когда ни будь, пожалел об этом.
И они снова заснули. Только Макар Григорьевич спал, как убитый!
Утром он проснулся уже один. Милена поехала в Москву-Сити давать кому-то урок итальянского. Завтракая он вспомнил сон, вспомнил о причине их расставания с Наденькой. Правда ли всё это? И он позвонил бывшей однокласснице.
Надежда Сергеевна схватила трубку своего телефона:
- Марк, это ты? Я знаю, почему звонишь, я тоже видела сон, мы так были веселы!
- И ты мне всё рассказала.
- И это правда, про сына?
- Так мне показала тётя Рита.
- Она ещё жива?
- Нет.
- Ты жалеешь о нашем расставании?
- Нет, это правда. Мы не имели права на такую жизнь.
- Но ведь это бред!
- Пусть так, но это во спасение.
- Не понимаю!
- Значит я правильно поступила. «Кто там с утра тебе звонит?» – послышался далёкий голос в трубке Наденьки. Он был мужским. – Это Дашка. Она уже закончила, - ответила Наденька и положила трубку.
Парадокс! Дикий, но реальный парадокс! Во имя чего? Знал бы Макар Григорьевич, всё бы сделал, чтобы сын не стал таким!
Почему мы не можем жить в предположительной реальности? И есть ли она? Неужели она допустима? И это всё не из земной жизни. Мы поступаем каким то образом, но разочаровываемся, уходим с работы, бросаем учёбу, разводимся с женой, потому что это не то, это не твоё! Одни люди исправляют жизнь на собственном опыте, другие предполагают, верят гадалкам, третьи, как Макар Григорьевич, не испытывают выбора, они принимают все, как оно есть». Для него, инженера душ, так учителей называл далёкий пролетарский классик Юрий Олеша, а озвучил сам Сталин перевёл эту сентенцию в адрес писателей, была дика мысль, что человеческое существование состоит из попыток правильно жить. Где его сумасшедший сын, который бы мог и не стать убийцей, а был просто болен и поэтому одинок? Где он сейчас, в какой реальности? Если она есть, вторая или третья реальность, которая состоит из не прожитых на земле судеб, то всё-таки есть несчастный человек, имя которому Сын? И как бы всё-таки повёл себя Макар Григорьевич?
Дверь дала о себе знать характерным вякающим звуком. Пришла жена. Она появилась на кухне и поняла – муж расстроен. Он ей всё рассказал. Хотя, звучало диким предположением.
- Я бы назвала всё одним словом, - сказала Милена, - «Дурость». В нашей жизни нельзя полагаться на слова гадалок. Они могут сбыться, а могут и нет! Примеров много, особенно с сильными мира сего прошлом, и не над чем ломать голову! Или ты хочешь попробовать с Надеждой Сергеевной? Или с первой супругой?
- Поздно! И я не хочу никакой другой жизни! Давно ребятам не звонил, как у них там?
