СМЕЛЬЧАКОВ ПРОЧЕСТЬ ЭТАКОЕ НАЙДЕТСЯ МАЛО. Рецензия

Именно с таких строк начинается рецензируемое мною произведение («Сказочная глупость», фантастика, автор Гедеон):


«Корабль погибал. Выбрасывая из дыры в корпусе языки пламени, небольшой коррелианский грузовик YT-1760 входил в атмосферу лежавшей под ним планеты под неимоверным углом, не обращая внимания на отчаянные попытки пилотов хоть как-то контролировать падение».

На пороге – катастрофа. Интригует автор. И правильно делает, ибо добраться до конца в силах лишь героическая личность, безумно любящая фантастику и поклоняющаяся ей.

Автор пишет:

«…тоскливо взвыла аварийная сирена, нагоняя на пассажиров страх и чувство обречённой безысходности».


Задаю себе  вопрос: необходимо ли прилагательное «обреченной» к « безысходности».

Обращаюсь к словарю и читаю: безысходность – нечто непоправимое, не имеющее исхода, конца (например, безысходное горе, то есть бесконечное); обреченный – тот, кому предопределена, суждена гибель, полное крушение.

Обреченная безысходность? Звучит, прямо скажу, не очень.  В данном случае правильнее было бы написать, например, чувство обреченности и поставить точку, или написать, допустим, чувство безысходности, упустив слово «обреченности».

Между прочим, где тут обреченность, если многие в результате спаслись и даже спасатели и спасшиеся испытали некие чувства друг к другу?

Читая далее текст, оказывается, что проблема не только или же не столько в злополучной дыре в корпусе летательного аппарата, а еще и…

- Правый двигатель вышел из строя, - отрапортовал сидящий на месте второго пилота молодой парнишка, облачённый в джедайскую мантию.

Только тут экипаж, поддерживаемый существами-клонами, принимает решение – начать мероприятия по спасению пассажиров. Точнее – пассажирок, вероятнее всего, весьма симпатичных, ибо спасатели, завидев, тотчас же взбодрились.

Не поздновато ли? Впрочем, мой вопрос неуместен: если бы всё шло по плану или согласно инструкции, то и не было бы фантастики, да и писать дальше было бы не о чем. Мне так кажется.

Несмотря на приближение беды, кое-кто из экипажа находит в себе силы пошутить. Вот так:

- Героическая гибель в катастрофе отменяется? - полюбопытствовал тот, откладывая деку и расстёгивая замки страховочной скобы.

Автор пишет:

«…руки судорожно цеплялись за любые опоры, что под них попадались».

Что попадалось? Опоры, что ли? Получается, так.

Мысль зазвучит грамотнее, если ее сформулировать так:

«…судорожно цеплялись за любые опоры, что попадались под руки».

«Мэм, что вы имели в виду под заметностью, мэм?»

Достаточно и одного слова «мэм».

«Зачем, мэм? - не понял сержант. - Мэм, захватить транспорт не проблема, но это привлечёт лишнее внимание, мэм, и облегчит противнику работу по нашему обнаружению, мэм, - он протянул девушкам небольшую коробочку. - Комлинки, мэм. Настройте их на нашу частоту, мэм. Мэм, нам пора, мэм, - он махнул рукой напарнику».


«Мы не хозяева, мэм, - ответил он, отворачиваясь к терминалу. - Мы просто выполняем свою задачу, мэм. Что вам заказывать, мэм?»

Господи, сколько можно «мэмкать»?! Похоже, автор упивается этим заграничным словцом «мэм», поэтому, используя, не знает удержу.

Кстати. Во мне заговорило чувство патриотизма: не понравилось, что русскоязычный автор пишет о «мэмах, «сэрах», «сити» и прочих  явно не из наших земель. Не понимаю, для чего? Неужто наш Ванька не в состоянии управлять неким космическим аппаратом или ему не по зубам операция по спасению симпатичных пассажирок? Ну, если не Ванька, то пусть усатый  Джабраил с Кавказа. Начинаю подозревать, что и сам автор Гедеон не из наших.

Заканчивает тяжелую и долгую фантастику автор оптимистично, стало быть, любовью.

Цитирую:

«А в краткие минуты отдыха Чимбик и Блайз могли только вспоминать о минувшем их счастье. И если Блайзу было хоть что вспомнить, то у Чимбика оставалось только тепло прижавшейся к нему Эйнджелы, и смутные образы, про которые он не мог сказать точно - было ли это явью, или всё же сохранившимися в памяти обрывками бреда».

По части бреда… Впрочем, не буду ничего говорить. Ибо автор сам определил сущность своего произведения, назвав его «сказочной глупостью».

У меня три пожелания автору:

Во-первых, гигантский текст все-таки разместить по главам. В нынешнем виде читать до невозможности тяжело.

Во-вторых, надо «почистить» текст: в этом он нуждается, несмотря на то, что написан довольно грамотно и умно.

В-третьих, для облегчения восприятия следует сделать пробелы между абзацами. Так поступают все авторы, которые заботятся об удобствах своих интернет-читателей.

«Восьмёрка» - за великий авторский труд.