Итак, душевно-бетонное:
Давайте-ка проверим, не зачерствели наши души? Не покрылись ли "бетонной коркой" современных городов?
Почитаем вместе стихотворение "Бетонные джунгли".
Уже из названия ясно, что здесь - город. Город как действующее лицо, город как лабиринт или город как чудовище? ("Небоскрёбы-небоскрёбы, а я маленький совсем")
Задыхаюсь в плену равнодушных бетонных коробок,
От угарного дыма спешащих куда-то авто.
Я живу, как взаймы, начиная почти что с пелёнок.
И лечу невпопад сквозь стремнины бурлящей поток.
(безусловно, "почти что с пелёнок" - надо было пояснить. С самых пелёнок кто себя помнит? Я так нет. Сознательная память, и то выборочно, появляется годам к 3-5, и то потом домочадцы рассказывают такое, что сам удивляешься... Да, необходимое пояснение, иначе было бы совсем уж художественным преувеличением. Но не могу избавиться от ощущения избыточности этого "почти что". Хочется это "что" выкинуть, а размер не позволяет. И ещё хотелось бы добавить, что "стремнина" и "поток" - синонимы. Стремнина - это поток, поток - это стремнина. Если мы перестроим фразу в последней строке, то получится "сквозь поток стремнины". Правомерно ли такое сочетание, если "бурлящий поток" - это, повторюсь, стремнина и есть? Или вот это уж точно избыточный смысл?)
Выбранный размер (умно ругнёмся - пятистопный анапест) выбран Автором не случайно: он придаёт строке длительность и плавность, а мысли - глубину. В длинную строку помещать художественные и философские выводы всяко легче...
Ну и, собственно говоря, есть прямое указание, переходящее в уверенность, что мы и дальше столкнёмся с ужасами урбанизации: город-чудовище, давящий свободу находящейся в нём поэтической личности. Что остаётся личности - сдаться или же сопротивляться? И тогда стихи прорастут, как цветы сквозь асфальт в знаменитой (надеюсь) песне Боярского.
Ощущение "жить взаймы" не добавляет радужности происходящему. Но мы все живём немножечко взаймы у наших родителей, бабушек и дедушек. Такой долг имеется у каждого, и каждый по-своему определяет для себя меру "возврата". Это "взаймы" имеется в виду, или же Автор считает себя ещё кому-то задолжавшим?
Да, и мне о-о-о-о-о-очень нравится рифма "авто" - "поток", построенная на созвучии гласных.
Этот мир из оков обязательств и рамок законов,
Из преград и границ, знаков "стоп" -- как решётки тюрьмы.
Люди собраны в стадо, а власти не слышат их стонов,
И пасут эту паству, вменяя ей чувство вины...
(касательно рамок законов могу лирическому герою только посочувствовать - увы, но без них никуда. А как жить-то, если нет жизненных законов и принципов? Но одни это воспринимают как правила игры и необходимые границы существования, а другие - как сковывающие рамки и прессинг тюремного заключения. Но не спешат вырваться за черту города, ибо подозревают, и справедливо, что там будут действовать, в принципе, всё те же законы)
Это четверостишие приобретает ярко выраженный общественно-социальный подтекст. В каком бы времени ни творилось стихотворение - он будет. И в данном случае общественная ситуация становится предметом философской рефлексии героя, ему хочется иметь бОльшую свободу не только среди городских камней, стен и асфальта, но и как личности в обществе. Однако, увы, и здесь законы и ограничения - фундаментирующие. "Утопии" пока не ожидается, хотя все о ней не могут не мечтать.
Хотела бы приписать к "стаду" и "пастве" также теорию общественного договора, которую изучали ещё лицеисты начала XIX века, но не буду - лирический герой всегда может сказать, что он родился позже, чем этот договор был заключён, и эти пункты к нему не относятся. Он жаждет свободы - но внутри общества или вне его? В черте города или же нет? Попыток изменить своё местоположение лирический герой не рассматривает и не делает, но воспринимает своё состояние как дискомфортное.
Кстати, с мыслью о "чувстве вины" как средстве управления массами хотелось бы подискутировать, но уже как частному лицу, за рамками рецензии. Всё-таки рецензирование тоже имеет свои границы и законы, увы, стихи "человека в рамках" читает другой "человек в рамках", рамка на рамку - получится ли картинка?
Мне б, свободы вдохнуть, хоть на миг, чтобы сердце забилось,
Чтобы к жизни любовь пробудилась внезапно во мне.
Я хочу ощутить в своём теле прилив новой силы,
Радость жизни стихами излить наступившей весне.
(ну вот, так хорошо, нетривиально начали и на "изливание радости жизни наступившей весне" закончили. В стихах-то этому ничто не препятствует, ни летом, ни осенью, ни зимой. У поэта весна тогда, когда он сам назначит. И неужели только город мешает ощущениям радости жизни, душевным и телесным? Но стремление "вдохнуть свободы" - наверное, базовое для человечества. Мы всё время стремимся освободиться: от оков земного притяжения, от городского бетона, от сельского шума и любопытства, от власти тяжёлых дум и необходимости неизбежного взросления. Куда бы ни выходить - лишь бы за рамки. Но вдруг там новые рамки? - почему-то вспомнился мне аббат Фариа)
Здесь очень хорошие рифмы, разнообразные и разнородные. Если в предыдущем четверостишии "тюрьмы" - "вины" хотя и допустимо, но может вызвать вопросы у некоторых критиков, то здесь у меня лично вопросов нет.
Но бетонные джунгли прессуют и мысли и чувства,
Как заклад оставляя из оных, щемящую грусть.
Я почти побеждён, и в душе моей стало так пусто,
Я почти побеждён, и боюсь, что уже не проснусь..
(и тут лирический герой решил сдаться. Почему? Что случилось? Конечно же, стихотворение развивается по законам драматургии - может быть, Автор и не планировал этого, но оно так получилось. В первом четверостишии возникает чувство тревоги, во втором оно нагнетается, в третьем нам показывают путь выхода - желаемое и мечтаемое. Но уже в четвёртом резко разворачивают курс. За что? Почему? Герой не смог сопротивляться или же не захотел?)
В финале усиливается чувство подавленности. Автор тщательно поработал над рифмой и ритмом, но что хотел сказать таким выводом? Что борьба бессмысленна или же что его лирический герой почему-то опустил руки и отказался от этой борьбы? Кто его победил, если с ним никто не боролся, кроме давящего города? Но город не борется - он просто есть, и он просто давит. Можно убежать, можно напасть, можно притвориться мёртвым. Последнее не поможет - просто никому не будет дела. Поэтому лирический герой завершает свой монолог ну совсем уж на пессимистичной ноте, предвидя, что и проснуться-то может не получиться. Но при этом из всех мало-мальски отрицательных эмоций мы видим одну щемящую грусть. А это не всегда такое уж отрицательное явление! Грустно может быть ностальгически, в связи с какими-то греющими воспоминаниями, к которым хочется вернуться. Неужели ничто не связывает с "бетонным собеседником", кроме грусти? И стОит ли из-за этого махнуть на всё рукой, или поискать новых впечатлений? Финал стихотворения не даёт нам надежды, но и при этом не даёт обоснования для такого пессимизма.
Напомню, мы начинали с образа "жизни взаймы". А как же долг? Почему лирический герой не спешит его отдать? Или не хочет? Но, во всяком случае, это только добавляет грусти всему стихотворению. Я всё-таки за цветы, пусть слабенькие, пусть чахлые, но находящие себе дорогу в бетонной броне большого города.
Оценка:
5 - за смелость (обратиться к рецензенту - заказать рецензию способен только истинный герой)
5 - переходящий вымпел (знамя, кубок, флажок, приз рецензентских симпатий, плюс в карму) в разных номинациях.
Здесь:
9
- за выразительность и поэтичность,
- за впечатляющий поединок с бетонным гигантом.
| Помогли сайту Праздники |
При цитировании ссылка на сайт обязательна. Exsodius 2008 - 2025
18+
СА, замечательный обзор