«простыми словами» донести изощренные образы автора (или авторов?) сонетов. А если шекспировская конструкция упрямо не лезла в ворота перевода, Самуил Яковлевич создавал такой шедевр, от которого на глаза навертывались слезы восхищения. Скажем, там, где у Шекспира причудливая вязь коротких слов "то", "это", "что", "она" – как в 74-м сонете (that, this, which, it: ...The worth of that is that which it contains,/ And that is this, and this with thee remains.) – у Маршака потрясающая, афористично сформулированная отсебятина, резюмирующая главную мысль подлинника:
Ей (смерти) – черепки разбитого ковша,
Тебе (возлюбленному/возлюбленной лирического героя)– моё вино, моя душа.
28. "Идеального перевода пьес и сонетов Шекспира не было, нет и быть не может, что бы там ни говорили..." - Ю.И. Лившиц, российский шекспировед, переводчик
Пусть маршаковские переводы сонетов не передают "истинного" стиля оригинала, но они - образцы высокой русской поэзии, "открывшей" нам красоту шекспировских образов и тем.
Примечательно, что и Маршак (как Шекспир в "Юлии Цезаре") в своих переводах не избежал ляпа-анахронизма: кажется, в 60-м сонете он придумал образ маятника, хотя маятник в часах изобрели уже после кончины Шекспира.
"Категорически не согласен с приведенной здесь оценкой переводческих потуг Самуила Яковлевича! - брызгая слюной, возопит мой нервный читатель. - Да будет Вам известно, что Пастернак называл Маршака "третьеразрядным переводчиком". В самом деле, почитайте внимательно переведенные Маршаком сонеты Шекспира - это же сплошные штампы, повторы, посредственное версификаторство, переводческие неточности и искажения! Там, где у Шекспира всё кипит и рвется на части, у Маршака - отстраненная и умиротворенная элегичность. Кстати, и Лозинский допускал жуткие ляпы, переводя "Гамлета"... Самуил Яковлевич "перелагает" сладко и гладко - чем и берет неискушенную публику! А чтение истинной поэзии - это прежде всего работа ума, а не скольжение по поверхности."
Наливаюсь кровью, свирепею.
"Ты перед сном молился, мой читатель?" - рассвирепев и войдя в образ Отелло, вопрошаю я. - Зачем тебе уподобляться одному отечественному специалисту (переводчику А.Цветкову, проживающему в настоящее время, правда, в США), который считает все русские переводы произведений стратфордского гения "убийством Шекспира", а поэтов-переводчиков - "оравой разбойников"? При этом "главным палачом" сей спец называет именно Б.Л. Пастернака, который - я цитирую - "демонстрирует максимум наглости" и пытается "передать божественный свет с помощью своего карманного фонарика"! Хотя, отчасти, я могу понять г-на Цветкова, ибо на память мне приходит пастернаковский перл, вложенный в уста Джульетты: "Почти светает. Шел бы ты (имеется в виду Ромео - прим. моё - А.А.) подальше". К тому же такой авторитетный литературовед, как А.А. Смирнов считал пастернаковские переводы «искажающими образ и мысль Шекспира, и потому объективно вредными».
Уф... Разумеется, я мог бы покончить, если не с А.Цветковым, то с этим несносным умником-читателем, для которого не существует ничего святого, но воздержусь и возьму себя в руки.
Бог с ними, пусть живут, а мы вернемся к нашим версиям.
29. "Все, кто поднимается высоко, проходят по зигзагам винтовой лестницы", Френсис Бэкон, "Опыты"; "Шекспир - это...всегда истина", Виктор Гюго
Итак, перед нами скрещения судеб незаурядных людей, мистификации, любовные влечения и упреки в неверности, тайная игра интеллектуалов, в которой принимает участие еще и ... сэр Френсис Бэкон. Тут же вспоминаю его крылатые выражения "Любовь к родине начинается с семьи" и «Знание - сила». Последнее суждение красуется на обложке одноименного научно-художественного журнала, хотя я, конечно, понимаю, что эти сентенции и журнал здесь совершенно не при чем.
«А Бэкон-то откуда взялся?» - в сердцах спросит запутавшийся читатель.
Популярно разъясняю: этот правовик, ученый, "родоначальник всей современной экспериментирующей науки" и поклонник Мельпомены был одним из опекунов, учителем, наставником юного графа Ретленда. «Разоблачители» гипотезы Ретленда резонно указывали, что граф-де не мог "работать" Шекспиром, поскольку совершенно исключено, чтобы тринадцатилетний Роджер в состоянии был «накропать» не по-детски написанную историческую хронику «Генрих Шестой» (написана не позднее 1589-1590 годов). Да, хроника несовершенна, но дает основание предположить, что некто "опытный" редактировал три из четырех ее частей. Дело в том, что автора произведения отличает "государственный подход", идея национального единства на основе крепкой централизованной власти во главе с королем. Кроме того, специалисты указывают на следы более поздней переработки "Генриха VI" и "Генриха IV": в хроники добавлены монологи для лучшей связки пьес. Примечательно, что в первой части «Короля Генриха IV» "христианское" имя Бэкона (Френсис) встречается на одной странице целых 33 раза, а 33 - число мистическое, и к тому же якобы присвоенное Бэкону при посвящении его в тайное общество (братство Розенкрейцеров).
Немало авторов, от потомка великого философа Делии Бэкон до известной героини Белого движения Н.Ф. Буровой, в своих трудах доказывали, что Бэкон был сыном Елизаветы от Роберта Дадли (графа Лестера). Королева-мать, не жаловавшая-де талантливого бастарда, популярно разъяснила Френсису, что английского трона ему не видать, как собственных ушей. Бедняга расстроился и с отчаяния погрузился в науку, а затем и в поэзию с драматургией, подписываясь, то Спенсером, то Грином, то Пилем, то Марло, но чаще почему-то Шекспиром.
"А что, - встрянет читатель, - шекспировская идея "вечного и вечно меняющегося времени", "духа времени", сколь поэтичная, столь и философская, вполне могла придти в светлую голову философа Бэкона. Кстати, выражение "колесо Фортуны", встречающееся у Шекспира, встречается также и в трактатах Бэкона. Шекспир (в "Троиле и Крессиде") и Бэкон (в одном из его философских трактатов) приводят одну и ту же ссылку на Аристотеля. В "Генрихе V" и "Венецианском купце" встречаются то ли афоризмы, то ли поговорки (не всё то золото, что блестит), приводимые Бэконом в его "Промусе". Или взять "Короля Лира" - дряхлеющий монарх ставит эксперимент - вполне в духе Бэкона - то есть делит королевство между детьми и смотрит, что из этого выйдет! К тому же реплика a piece of him из "Гамлета" может содержать намек на то, что "Гамлет" - трагедия Горацио. Далее - вы следите за ходом моих мыслей? - от Горацио перекидываем мостик к великому древнеримскому поэту Горацию, не чуждому философии стоиков и Эпикура, воспевавшему крепкую государственную власть и написавшему бессмертный "Памятник", предмет подражаний не только Михайлы Васильевича и Александра Сергеевича, но и Вилли Шекспира, не раз обращавшегося к теме бессмертия поэта в своих сонетах. Наконец, предположим, что под маской Горация в елизаветинской Англии конца XVI века прячется знаменитый философ, и цепь моих блестящих умозаключений закончена: Бэкон - автор "Гамлета"!..
Отдышусь и продолжу.
Между прочим, в третьей части хроники среди действующих лиц появляется положительный герой - граф Ретленд, титул которого унаследовал "наш" пятый граф! Этого же персонажа мы видим и в ранней драме Шекспира "Ричард Второй". Потому-то сторонники «синтетической» гипотезы с легкостью парируют выпад стратфордианцев: драматизированные хроники, несколько отличающиеся от других произведений Шекспира слогом и стилем и написанные так, словно их автор выполнял социальный заказ королевского двора, сочинял или "подправлял" Ф. Бэкон, истинный ученый, философ и близкий к монаршьим особам человек - все-таки лорд-хранитель печати и лорд-канцлер!
Если же спросят, почему этот лорд бросил в 1612 году "шекспировское" ремесло, ответ найдется: да потому, что великий мыслитель как раз в это время приступает к написанию «Новой Атлантиды» и создаёт философский опыт, касающийся всех наук – «Новый Органон» - тут уж не до какого-то там Шекспира!
Скептически настроенный читатель заметит, что, во-первых, сам Бэкон был почти на пять лет моложе Шекспира, а, во-вторых, что "колесо Фортуны" входит и в лексикон Марло ("Тамерлан"), что, в-третьих, в "Генрихе VI" и "Ричарде III" во всю действуют предки лорда Стрейнджа, выведенные в этих драмах, как люди сколь выдающиеся, столь и благородные. Ну и, в последних, факт сочинения Бэконом пьес еще надо доказать.
Что ж – вот и доказательство. До нас дошел любопытный документ, свидетельство некоего мистера Лоуренса, друга знаменитого актера Д. Гэррика, состоявшего в труппе театра "Глобус": «Бэкон сочинял пьесы. Нет необходимости (это) доказывать, поскольку он преуспел на этом поприще. Достаточно сказать, что он назывался Шекспиром». А вот цитата из самого Бэкона: "Я только настраивал струны, чтобы на них могли играть пальцы искуснее моих"(интересно чьи - не Ретленда ли?). Да, чуть не забыл: граф Оксфорд был женат на племяннице великого философа...
"Вы забыли упомянуть книгу некоего Густава Селенуса (похоже на псевдоним), изданную в 1624 году под названием "Криптография" - снова встрянет неугомонный читатель. - Сторонники авторства Бэкона-Ретленда видят среди персонажей картины, помещенной на титульном листе книги, изображения нашего с вами философа в качестве генератора идей, нашего с вами пятого графа, как их художественного интерпретатора, ну и нашего с вами Вилли Шакспера, который относит рукописи в театр. Что касается мотивов творчества Бэкона, то есть на этот счет и такая версия: для развлечения - от нечего, так сказать, делать! Ради хохмы целое братство Розенкрейцеров, а вовсе не один Френсис, творили под именем одного из своих собратьев - Вильяма Шекспира! Кстати, это глубоко законспирированное общество, если верить внучке Б.Л. Пастернака, пустило в России мощные корни в лице чуть ли ни всех поэтов серебряного века, С.Я. Маршака, А.Н. Толстого, а также самого товарища Сталина."
Стоически промолчу, а затем выдам: "А вы, сударь, забыли привести популярный довод бэконианцев, растиражированный, кстати, российским телевидением (передача "Оазис" 1996 года и передача из цикла "Величайшие шоу на земле" 2012 года). Речь идет о записных книжках Бэкона, при жизни философа не публиковавшихся, но якобы содержащих суждения, которые являются одновременно цитатами из шекспировских пьес. Правда, "трезвые специалисты" книжки изучили и никаких цитат из Шекспира в записях Бэкона не обнаружили..." И не дав читателю опомниться, я попытаюсь подвести промежуточный итог: "Однако, теплая подобралась компания: два любящих друг друга и смуглую даму графа, сама смуглянка, плюс великий гуманист, автор крылатого изречения, красующегося на обложке популярного российского журнала".
"Подумаешь, - иронически заметит читатель-скептик, - "назывался Шекспиром..." Вот уорикширский лорд Брук (в миру Фулк Гревилл, поэт и драматург, современник и знакомый Шекспира) из Бичем-Корта, взял
