существовала, однако автором "Rex Judaeorum" считают, между прочим, жену Ретленда Элизабет!) и что господа Роуз и Хадсон, мягко говоря, вводят почтеннейшую публику в заблуждение.
"Незаконно- либо вполне законно рожденная красотка Амелия, или, Эмилия Бассано, чтоб вы знали, - использую я лексику оппонента, - имела не только еврейские, но и африканские корни, и следовательно, была смуглой. Эта dark lady играла на музыкальных инструментах (в одном из сонетов лирический герой, затаив дыхание, внимает игре темнокожей возлюбленной) и действительно сочиняла стихи, кои посвящала графине Пембрук-Сидни (И. Гилилов полагает, что "жена капитана" служила лишь прикрытием для истинной поэтессы - графини). Она приглянулась престарелому лорду Хэнсдону, опекавшему в то время труппу, в которой служил Шекспир. Когда Эмилия забеременела, лорд быстренько выдал ее замуж за ее же двоюродного брата, гравера по фамилии Лэньер (впрочем, И. Гилилов и Л.И.Верховский со знанием дела указывают, что этот человек был по профессии музыкантом, а затем получил чин капитана Ирландской военно-морской службы, на которой подавлял мятеж в Ирландии под началом сэра Уолтера Рэли и в 1597 г. участвовал в экспедиции Эссекса на Азорские острова. Потом бравый вояка занялся индустрией увеселений, сотрудничая с известным антрепренером Филипом Хенслоу). В обществе "мистресс" Лэньер слыла дорогой куртизанкой и пользовалась некоторым влиянием. Среди ее многочисленных знакомцев из числа лиц, близких к двору, один, астролог и врач С.Формэн, оставил в своем дошедшем до нас дневнике характеристику ("смазливая шлюха" - возможно, потому, что был ею отвергнут) и описание внешности смуглоликой красотки. В частности, Формэн упоминает родинку (бородавку) на шее (в "Цимбелине" Шекспир наградил родинкой целомудренную Имогену). Считается, что отец Эмилии послужил Шекспиру прототипом Шейлока, а о переделке Бассано в Бассанио мы уже говорили. Остается добавить, что имена прелестницы (Эмилия) и ее отца (Батиста) увековечены, соответственно, в "Отелло" и "Укрощении строптивой". Таким образом связь куртизанки с Шекспиром (или, если угодно, с графом Ретлендом) отрицать нельзя, но сведения о мемуарах госпожи Бассано Роуз и Хадсон высосали из пальца! А сколько в мире тех, кто считает автора шекспировских вещей то ли колдуном, то ли алхимиком, дьявольски сложно шифровавшим свои произведения! Сколько тех, кто мнит, что только ему удалась дешифровка и только он разгадал, кто "на самом деле" скрывается под маской стратфордского провинциала! Боже, сколько чуши и лжи возвели на Шекспира и исторических лиц той эпохи!.."
"Ну как же без вранья? - задаст риторический вопрос мой циник. - Вранье-враньем, но вот пока кое-кто продолжает раздумывать над репликой королевы, отпущенной по поводу автора "Ричарда II", я позволю себе прозрачно намекнуть, о ком раздраженно говорила Ее Величество после подавления мятежа Эссекса."
Следует пауза, и мой читатель победоносно заявляет: "Кто у нас "человек, забывший Бога?" Кого неоднократно спасали и облагодетельствовали, а он, неблагодарный, всё не унимался?"
Стиснув зубы, попробую промолчать, однако в конце концов выпалю:
- Да того же Эссекса, кого ж еще?!.
37. "Великие Владетели пьес", среди которых - Мэри Сидни-Пембрук и ее сын, всесильный лорд-камергер граф Пембрук,...сочли, что время для представления миру Великого Барда Уильяма Шекспира пришло...", И.М. Гилилов, "Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого феникса"
...Оставив тему Марло, скажу несколько слов о Сидни и Пембруках. Неоднократно упоминавшийся мной и читателем сэр Филип Сидни, с его идеалами государственности, общественной гармонии, даром лирика и репутацией "настоящего" рыцаря, мог-таки приложить свое перо к хроникам и сонетам Шекспира. Благодаря Сидни, безответно любившему, к слову, сестру несчастного Эссекса Пенелопу, сонетный жанр вошел в конце XVI века в моду и лет десять пользовался популярностью в аристократических кругах английского общества. Известно также, что Мэри Пембрук-Сидни провела, как писали когда-то в протоколах партсобраний, «большую работу» по подготовке к изданию первого фолио Шекспира"...
"Раз уж вы взялись за эту прекрасную леди, - в сотый уже, наверное, раз прервет меня мой возмутительный читатель, - то должны, нет просто обязаны сообщить любознательным трудящимся, что согласно исследованиям одного британского шекспироведа под ослепительно нагой и очаровательно порочной богиней любви в первой шекспировской поэме выведена именно она, "наша Маша", которая уже в прологе пытается склонить автора-Адониса к оральным ласкам. Подобно Венере, наблюдающей за играми коня и кобылицы в поэме, реальная Мэри, говорят, подглядывала, как спариваются эти благородные животные. Как она умудрилась родить от бесплодного и дряхлого графа Пембрука двух сыновей, из которых Уильям, 1580 года рождения, вполне мог быть сыном Кристофера Марло, одному Богу известно."
"Тьфу ты, Господи, противно! Как только язык повернулся сморозить такое, - в сердцах воскликну я. - Довольно гадостей! Неужели не стыдно возводить поклеп на рано овдовевшую достойную и благородную даму, к тому же одну из первых английских поэтесс и переводчиц, заказавшую, к слову, шекспировскую "Лукрецию"!? Графиня обожала произведения о сильных женщинах с тяжелой судьбой..."
"Прожженная интриганка и развратница! Никакая она Филипу Сидни не сестра, а любовница, в 15-летнем возрасте то ли от него, то ли от Марло забеременевшая. Грех этот прикрыли срочным замужеством, выдав Мэри за бесплодного графа Пембрука...Кстати, слова Бена Джонсона насчет "памятника без могилы", по мнению В. Немировой, относятся именно к графине, хотя А. Барков полагает, что шотландец имел в виду ее любовника - Кристофера Марло... Да и ручка графинюшки, изображенная на ее портретах, шибко напоминает об одной из рук, писавших "за" Шекспира..." - заверещит в ответ мой собеседник, но я заткну уши. Немного успокоившись и убедившись в том, что читатель замолчал, я продолжаю развивать свою мысль.
...Да, так вот, вдова, увы, скончалась, но ее дело завершили сыновья, неоднократно упоминавшиеся нами графы Пембрук (Уильям Герберт) и Монтгомери (Филип Генри), которые поручили энергичному Бену Джонсону обеспечить выход в свет свода шекспировских пьес (1623 год). На сие богоугодное дело было израсходовано 6 тысяч фунтов. Доходы от продажи издания составили полторы тысячи, убытки покрыли главным образом братья Уильям и Филип. Ко времени публикации первого фолио, в посвящении к которому говорится, что сыновья графини Пембрук-Сидни "были благосклонны к пьесам автора", из всей блестящей компании Шекспиров в живых, видимо, оставался только Фрэнсис Бэкон, осужденный при Стюарте за взятку и лишенный всех своих высоких должностей. Спустя три года уйдет из жизни и он, унеся в гроб тайну авторства, режиссеров-постановщиков, актеров и рабочих сцены, на которой была разыграна эта фантасмогория, этот титанический спектакль. Я даже придумал для него название: «Дело семейное, или Как вам угодно» (How you like it=How you lie, Kit=Как же ты лжешь, Кит).
