Другая аллюзия к античным мифам – упоминание непенте в одной из строк стихотворения. Непенф или непенте - это волшебное снадобье, которое, согласно древнегреческой мифологии, стирает болезненные воспоминания. Впервые непенте был упомянут в «Одиссее» Гомера, где Елена Прекрасная, дочь Зевса, подмешала зелье в вино Телемаху, дабы развеять его от грустных мыслей об отце. Слово «непентес» в переводе с греческого означает - «то, что прогоняет печаль». Лирический герой «Ворона» также жаждет приятного забвения и вслух задается вопросом, может ли он получить "передышку" таким образом: "Выпей, о, выпей этот добрый непенте и забудь эту потерянную Ленору!" (англ. «Quaff, oh quaff this kind nepenthe, and forget this lost Lenore!»). И вместо античных божеств лирический герой получает (скорее думает, что получает) непентес от самого Бога Яхве (или Иисуса Христа) через Ангелов, присутствие которых явственно ощущает в комнате. Практически ни в одном из многочисленных переводов на русский язык термин "непенте" не присутствует, заменяясь чем-то вроде «сладкое забвение», «сладкий отдых», «дар забвения». Лишь М. Зенкевич (1946) употребляет слово «непентес» («Я воскликнул: «О, несчастный, это Бог от мук страсти / Посылает непентес - исцеление от твоей любви к Линор! / Пей непентес, пей забвение и забудь свою Линор!»). В. П. Бетаки (1972) использует вариант «Бальзам забвения», Павел Лыжин (1952) — «тимьян небесный», А. О. Балиури — и вовсе - «морфий», сведя роль лирического героя к обычной наркомании.
Произведение Эдгара По в орингинале также изобилует и библейскими отсылками – так, «лучезарная Ленор» воспринимается лирическим героем как «святая дева» в Эйденне (аналог Эдемского сада в ТаНаХе), которая умерла молодой и находится в сонме ангелов. Также Рассказчик в оригинале стихотворения и сам ощущает и порой созерцает присутствие ангелов в своих покоях, когда «воздух стал плотнее, напоённый благоуханием невидимой кадильницы». Появляется и прямой намек на Сатану в адрес Ворона: "То ли Искуситель послал тебя, то ли буря выбросила сюда на берег...". В заключении, лирический герой требует от Ворона для себя «бальзам с Галаадских гор»: «Есть ли бальзам в Галааде? —дай мне знать, я умоляю!». Современный читатель не в силах понять, о чем идёт речь в поэме, а вот поэт рубежа 19-20-х веков ссылается на Книгу Пророка Иеремии 8:22: "Неужели в Галааде нет бальзама; неужели там нет врача? почему же тогда здоровье дочери моего народа не восстановилось?". В этом контексте упомянутый Бальзам Галаада - это обычная смола, используемая в лечебных целях. Из сходств со стихотворением Эдгара По можно вспомнить разве что эпизод из Первой Книги Царств 17:1-5, где пророка Илию во время засухи кормили вороны, а сам он был родом из Галаада. Но это, скорее всего, непреднамеренное совпадение. Упоминая «бальзам с Галаадских гор», Эдгар По метафорически показывает, что лирический герой срочно нуждается в исцелении после потери возлюбленной.
Примечательно, что Ворон прилетает к Рассказчику, когда персонаж осознает причину своей неуверенности (открывает окно). Это не означает, что птица потеряла ориентир и случайно влетела в дом. Через окно осознания к лирическому герою прилетает его потеря, скорбь по умершей. В своем эссе «Философия композиции» Эдгар По пишет, что добавил элемент окна для усиления эффекта любопытства читателя: хлопанье вороновых крыл лирический герой вполне мог воспринимать как «стук» в дверь и окно и распахнуть ставни только, чтобы убедиться, что ему всё почудилось. Также до прилёта Ворона Рассказчик видел (или думал, что увидел) неупокоенный дух своей возлюбленной, глядя в ночную тьму и призывая ее имя в тиши. Далее, Эдгар По описал ночь бурной, «во-первых, чтобы объяснить стремление Ворона войти, а во-вторых, для эффекта контраста с (физическим) спокойствием внутри комнаты». Здесь интересно отметить то, что ворон садится именно на бюст Паллады (Афины, богини мудрости), что открывает читателю, что чувство утраты и горя, которое испытывает персонаж, подавило его рациональную мысль. Эдгар По пишет в эссе, что противопоставление Ворона и Афины Паллады (оба персонажа в своё время символизировали мудрость), зиждется на ещё одном эффекте – контрасте между мрамором и оперением птицы. При этом подразумевается, что бюст был абсолютно навеян птицей - сначала был выбран бюст Паллады, как наиболее сообразующееся с ученостью влюбленного, и, во-вторых, для звучности самого слова «Паллада».
Поначалу Ворон описывается в стихотворении как величественный в своем поведении, и лирический герой весьма очарован этим: «Ни малейшего поклона он не сделал, ни на миг не остановился, но с видом лорда или леди восседал над дверью моей комнаты». Эдгар По создает вокруг Ворона атмосферу таинственности и фантастического впечатления, однако сам Рассказчик беседует с птицей вполне себе естественным образом. Он потрясен не столько человеческой речью Ворона, сколько тем, что странный гость с ночного плутонианского брега одержим единым словом, которое немедленно находит отклик в меланхолическом сердце лирического героя, доведя того до крайней степени самоистязания и безумия. Теперь лирический герой говорит о Вороне как о «мрачной, неуклюжей, ужасной, изможденной и зловещей птице былых времен» и чувствует, как «пламенные глаза» жгут его «грудь». Устами персонажа Эдгар По утверждает, что никто никогда прежде не мог пережить горечь утраты любимого человека в физической форме. Ситуация накаляется тем, что лирический герой ругается на Ворона, именуя его пророком и творением зла: «Ты пророк», - вскричал я, «вещий! Птица ты иль дух зловещий?!». Персонаж называет своё жилище пустынной землёй, в которой его неотступно преследует ужас.
Далее, лирический герой продолжает в отчаянии вопрошать Ворона, дабы тот дал ответ отягощённой печалью душе, сможет ли он когда-нибудь снова обнять Ленор в далёком и недостижимом Эйденне, и, как и ожидалось, Ворон сокрушает его ещё больше холодным отрицанием. Персонаж понимает, что намертво застрял в этой боли, и облегчения не будет. От слова Ворона он приходит в ярость и кричит ему:
«Будь это слово нашим знаком расставания, птица или дьявол! Вернись обратно в бурю и на ночной плутонианский брег! Не оставляй черного пера в знак той лжи, которую произнесла твоя душа! Оставь мое одиночество нерушимым! Вынь свой клюв из моего сердца и убери свой облик от моей двери!» (англ. «Be that word our sign of parting, bird or fiend! Get thee back into the tempest and the Night's Plutonian shore! Leave no black plume as a token of that lie thy soul hath spoken! Leave my loneliness unbroken! — quit the bust above my door! Take thy beak from out my heart, and take thy form from off my door!»).
Персонаж хочет жить в своем одиночестве, не принимая его реальности, и не желает иметь ничего общего с ответами, которые дал ему Ворон. На этом этапе истории персонаж поглощен своими эмоциями, и они будут продолжать преследовать его и жить с ним навсегда. Он кричит на эти чувства, чтобы уйти от своей мудрости и рационального мышления. Он умоляет, чтобы это чувство сильного горя и утраты избавило его от острой боли, которую он чувствует, но никогда уже не обретёт покоя. Так что, это не сам Ворон физически расправился с лирическим героем, оставив его недвижно лежать в тени его крыльев, продолжая грозно восседать на бюсте Паллады, с демоническим взором глядя куда-то вдаль, а чувства утраты ближнего целиком поглотили его, как удав кролика. В финале стихотворения персонаж оказался окончательно сломлен и подавлен своим горем. В реальности поэт и писатель - Эдгар Аллан По - также пережил много горя, видев смерть родной и приёмной матерей, своей супруги и кузины Вирджинии Клемм. Он хорошо знал, какую всепоглощающую силу может иметь горе, и как оно способно затмить все остальные чувства.
Напоследок стоит упомянуть и про известное слово «Nevermore», которое Ворон произносит рефреном почти в каждой строке стихотворения. В своём эссе «Философия композиции» Эдгар По отмечает, что при заданном меланхолическом тоне стихотворения он попытался подобрать соответствующее ёмкое слово, отражающее его суть. Ключевым элементом повествования вскоре стал термин «никогда» (англ. "never"), чрезвычайно удачная находка автора для обозначения «сильной необратимости» времени. Дополнение «more» (что означает "больше") было включено в поэму чуть позже – и в рифму отлично подошло, и вдвойне усилило отрицание говорящего Ворона. Так, лирический герой изначально предполагает, что слово "Nevermore" является "единственным запасом" из лексикона Ворона, его вопросы намеренно содержат самоуничижение и еще больше разжигают чувство потери. При этом Эдгар По оставляет неясным, действительно ли Ворон знает, что говорит, или он действительно намеревается вызвать неадекватную и бурную агрессивную реакцию у лирического героя? В своём эссе «Философия композиции» писатель предполагает, что Рассказчик в «Вороне» - садомазохист, который специально изводил себя вопросами о потерянной Леноре, дошел до исступления и едва ли не упивался невыносимым горем. Однако, такой взгляд на персонажа далёк от действительности. Тем не менее, Эдгар По добился ожидаемого эффекта и успеха – выражение «Nevermore» в оригинале стихотворения включало в себя максимально мыслимую долю печали и отчаяния.
Также именно с этим словом связана и инверсия – если по мифам Ворон связан традиционно с загробным миром и является чуть ли не проводником, то в стихотворении Эдгара По птица намеренно рушит последнюю надежду лирического героя на бессмертие и радость встречи возлюбленной в Раю, подобно его альтер -эго из поэмы «Ленор» - Ги Де Веру. Напротив - он будет жить вечно в тени смерти и печали. К сожалению, в русском языке не существует адекватного эквивалента английскому слову «Nevermore» - и по количеству слогов не совпадает, и рифму не придумать. Переводчикам пришлось приложить немало усилий в попытке адаптации произведения в нашей стране. В стихотворениях Уманца, Бальмонта и других чаще всего встречается слово «никогда», а у Брюсова и Андреевского есть буквальный перевод выражения – «больше никогда». Встречались также и другие версии слов Ворона, далёкие от оригинала, но близкие по смыслу: «возврата нет», «всё прошло», «приговор» и «обречён». Случалось, что русские авторы производных
И да, о "Вороне" :
Я чищу клюв о могильный камень
Не видя в этом признаков кощунства
Снаружи чёрен,но внутри я пламень
А мудрость вся - сродни безумству
Пусть крик мой будоражит страхи
Те,что внутри сокрыты от рождения
Здесь время - это крыльев взмахи
А жизнь - всего мгновение...
Спасибо вам за статью.