Июль шестидесятого. Встречали
В краю рыбацком сразу трёх вождей.
Венгерского с немецким привечали
И нашего не гнали мы взашей.
Напротив, фимиам вовсю курили.
Неважно, что порою он горчил.
Средь пионеров, что цветы дарили,
И я букет свой Ульбрихту вручил.
Потом с подмостьев гости наблюдали,
Как на огнёвке ловят осетров,
Потом в толпе вовсю митинговали,
Потом - под тентом сели, под шатром.
Ломился длинный стол от чудных кушаний.
И я там был, сидел за тем столом.
Не пил, конечно. Просто тосты слушал
С набитым чем-то очень вкусным ртом.
В рубашке украинской, с пузом грузным,
Подвижен, энергичен и не стар -
Таким вот я запомнил «кукурузника».
«Волюнтаристом» он попозже стал.
При нём - свободы первые проталины.
Ему Гагарин рапорт отдал свой.
Громил на съездах мёртвого он Сталина.
Молчал, покуда Сталин был живой.
Ему желали выти на орбиту
Со спутником и мчаться средь светил.
А всё ж вошёл в Историю Никита,
А всё же десять лет у власти был.
Когда с ножом мне к горлу лезут с острым,
Я говорю, спокоен, горд и смел:
-Не на того напали! Я подростком
С Хрущёвым за одним столом сидел! |
