За сим кончаю творчество поганить,
И радостный пиит в небытие сбежал.
Другой пропел: «весенней гулкой ранью»,
И в Англетере получил от власти жал,
Яд в сердце, от полей раздолей,
В причинной лености тоски безмерной грусть,
Всем этим разгордясь на спелом поле,
Внимала истине веков святая Русь.
И чем теперь помочь тебе, Есенин,
Серега милый, брат кабацких драк,
Как только под рассвет поры весенней,
Сожрать в застолье стылый кавардак.
Слетать туда, в Иран, к персидской лени,
И в Хоросане прикупив цветной ковер,
Приподнести его прекрасной Лейле,
И намекнуть – поднес багдадский вор.
И в чайхане чайханщику больному,
В саду которого благоухают сонмы роз,
Сказать, что прибыли от русского хмельного,
Благословить в чадре источник горьких слез. |
